Цзян Юн смотрел, как вода в небольшом кратере искрилась и сияла голубым свечением. Она тихо журчала, а с ее поверхности поднимался пар. Вокруг росло несколько тонких молодых слив с розовыми бутонами, лепестки которых падали на воду и мягко покачивались, засыпая в сладких грезах о любви.
– Впереди нас ждет долгая и тяжелая дорога. Нужно отдохнуть. – Тай Фэн всматривался в свое отражение на воде, задумчиво размышляя о чем-то. Рука потянула за край алого пояса, развязывая его.
У Цзян Юна от увиденного глаза полезли на лоб. Он взволнованно осмотрелся по сторонам, боясь, что за ними наблюдают.
– Что ты делаешь?
Тай Фэн спустил с себя халат. Ткань легко спала с его плеч, открывая нижние одежды. Он аккуратно сложил вещи на земле и приступил к развязыванию тонких шнурков на последнем слое. Цзян Юн отошел на шаг, смотря куда угодно, но только не на это. Как Тай Фэн может позволять себе такое? Его уверенность в собственных действиях поражала. Цзян Юн спрятался за небольшое дерево, он не хотел беспокоить друга, если уж тот все-таки решил отдохнуть в горячем источнике.
После того как Тай Фэн снял с себя всю одежду, он вошел в воду и сел. Его голова была слегка откинута назад, глаза закрыты в наслаждении от тепла, которое расслабляло мышцы и очищало разум. Цзян Юн сверлил взглядом его затылок, пальцы до резкой боли впивались в кору дерева.
– Ты не присоединишься ко мне? – Голос Тай Фэна окончательно заставил своего друга разорваться на части. – Я могу часами так сидеть, а ты будешь продолжать наблюдать за мной?
Цзян Юн вышел из-за дерева и по привычке почесал затылок.
– Не наблюдал я вовсе! Просто не хотел тебе мешать…
Дрожащими пальцами Цзян Юн развязал свой пояс и небрежно кинул его на землю. Он продолжал смотреть на атлетично сложенную спину Тай Фэна. Зависть снова захлестнула его.
– Готов поспорить, ты никогда не бывал на горячих источниках… Это непередаваемое ощущение, когда огненная вода усмиряет холод рассудка.
Тай Фэн вполоборота повернул голову и усмехнулся, слегка кивнув. Ему было неинтересно смотреть, как Цзян Юн раздевается.
– Ты не прав. Я ездил на горячие источники, когда был маленьким. Правда, помню это очень смутно. – Обнажившись, Цзян Юн подошел к краю каменного бассейна.
– Тогда у тебя есть прекрасный шанс всколыхнуть воду старых воспоминаний.
Жар охватил его тело, когда Цзян Юн опустился рядом. Он прижал колени к груди и обхватил их руками, всматриваясь в отражение луны, затуманенное паром. Мысли устремились вдаль сквозь пелену годов – назад, к родителям. Память о них была крепкой, а многие моменты навсегда остались яркими вспышками в его разуме.
– Родители погибли во время шторма. Они так и не добрались до меня. Я ждал их с бабушкой и совсем маленькой сестрой дома. – Цзян Юн медленно водил рукой по водной глади, чувствуя тепло внутри. Он улыбнулся. – Я тогда много плакал, считал, что меня обманули. Долгое время я надеялся на их возвращение, но долгожданный стук в дверь так и не прозвучал. Мне было горестно, я не мог смириться с отсутствием самого дорогого в жизни. После того дня в моем сердце образовалась дыра, которая никогда не зарастет. Это так… больно.
Цзян Юн всхлипнул и мотнул головой, подавляя слезы. Но он был слаб. Его глаза наполнились до горечи солеными слезами, плечи задрожали от тихого плача.
– Ты скучаешь по ним… – Тай Фэн посмотрел на небо, и в его потемневших глазах отразилась падающая звезда. – Даже после смерти близкие всегда с нами. Мы видим их улыбки в сиянии звезд, различаем их дыхание в шуме листьев на деревьях, слышим их смех в утренних песнях птиц. И плач… Когда гремит гром. Я понимаю твою боль…
Цзян Юн посмотрел на Тай Фэна и слабо кивнул. Высеченная из камня маска, сковывающая лицо его друга, исчезла, обнажив теплую улыбку и печальный взгляд.
– Я знаю, что довериться кому-то порой бывает очень сложно, но сейчас… Мне хочется поведать тебе все радости и несчастья моего сердца, – порывисто вздохнув, прошептал Тай Фэн. – Пусть это будет медленно, но я правда хочу этого. Потому что так сделал ты. Для меня.
Цзян Юн резко схватил его за кисть под водой и крепко сжал. Его глаза загорелись, как два чистейших янтаря, освещаемые луной.
Наконец преград больше не существовало.
– Я буду терпеливо ждать…
Глава 20Когда нефрит коснулся губ
Середина осени отмечалась в империи большим праздником. Город Гуаньсинь расцветал пышными торжествами и яркими красками. В этот день все жители надевали самые пестрые одежды, развешивали бумажные фонарики на столбах и мостах, пели песни и танцевали. Разноцветные флажки и ленты развевались на легком ветерке, украшая входы в опустевшие дома. По главной улице большая толпа устремлялась к императорскому дворцу.
Он был поистине огромен. Дворец, возвышающийся над городом, к полудню отбрасывал свою гигантскую тень на дома, словно исполинское существо нависало над ними. Сотни ступеней вели к главным дверям. Высокие столбы подпирали массивный балкон второго этажа с поручнями в виде вырезанных из дерева драконов, окрашенных в зеленый цвет. Розовые цветы на стоявших рядом деревьях контрастировали с алым цветом досок самого дворца. Под его крышей на стенах располагались длинные плиты из черного мрамора с золотыми письменами. Их высокое расположение было данью Небесам, что хранили эти земли. Они также служили напоминанием о единстве простого народа и Неба. Однако массивные золотые двери дворца не собирались сегодня открывать ни для одного смертного.
Император стоял у входа на балкон, повернувшись к нему спиной. Его руки были вытянуты в стороны, пока он позволял портному приводить в порядок его одежду, сотканную из золота и прочной, тяжелой ткани. После приготовлений император осторожно надел на голову мяньгуань[12] из такого же материала. Спереди и сзади на его головном уборе свисали нити с вплетенными жемчужинами. Они поблескивали в тусклом свете солнца, льющемся через балконный проем.
Несмотря на величие своего образа, император был не в духе. Тяжелые и запутанные мысли терзали его разум вот уже несколько ночей подряд. Тай Фэн не выходил из его размышлений, множество вопросов не находили своего ответа даже после многочисленных бросков костей на карту в тронном зале. Предсказатели разводили руками, неутешительно поясняя, что Небеса еще не готовы рассказать о тайном путешествии племянника правящей руки.
Вздохнув, император махнул рукавом и прошелся вдоль своих покоев. Его разум метался из стороны в сторону, раздражался от неведения, изнывал от правды. Все, что было за пределами осведомленности императора, раздувало в нем пламень гнева. Он подошел к небольшой вазе, украшенной синей росписью на белом мраморе. Не в силах обуздать злость, скинул ее со стола. Тонкий материал разбился вдребезги о каменный пол. Император подобрал один из осколков и сжал его в руке. Ни один его мускул на лице не дрогнул от боли, когда кровь начала медленно стекать по ладони.
– Я прилагаю недостаточно усилий ради собственной безопасности, – прошипел император. – Эта кровь и боль все еще соединяют меня с миром смертных. Я хожу по той же земле, дышу тем же воздухом, как и мои предки сотни лет назад. Но все они умерли. А я не должен.
Он слышал, как толпа жителей уже собралась у дворца, ожидая его. Император скривил губы в презрительной усмешке. Очистив руку от крови, шагая по осколкам вазы, он встал перед балконным проемом и прикрыл глаза. Его лицо обрело спокойное непроницаемое выражение, и он сделал шаг вперед. Люди кричали, тянули к нему руки, их взгляды были полны обожания и страха одновременно. Император поднял руку, мгновенно сотворяя тишину. Все замерли в трепетном ожидании.
– Я приветствую жителей и путников из далеких земель в центре всех миров, в городе Гуаньсинь! Этот великолепный и солнечный день открывает нам новый путь к концу осени, началу холодов и другим неприятным вещам, о которых я упомяну позже. – Император осматривал огромную толпу под своим балконом и широко улыбался. – Все знают о строгом законе, именуемом «Броском костей» и введенном на весь период моего правления. Сами Небеса трепетно охраняют каждого из нас, обеспечивая стабильность и порядок взамен на чистое повиновение их воле. Мною было принято решение об ужесточении этого закона. Отныне и впредь каждая душа в империи будет подвергаться пристальному вниманию и контролю. Гильдия Предсказателей возьмет на себя всю ответственность за нарушение трех непреложных правил, которые будут внесены в великие свитки летописей сразу же после моей речи. Первое: я закрываю границы империи. Все въезды и выезды из городов и деревень происходят отныне строго по дорожной грамоте, получить которую можно будет только после визита к старейшинам. Нарушение – казнь. Второе: я поднимаю налог со ста серебряных монет в неделю до трехсот с каждой населенной точки. Неуплата – казнь. Третье: все жители империи обязаны пройти обряд определения Небес. Члены гильдии Предсказателей будут ожидать вас в каждом городе или деревне для сбора всего лишь одной капли крови. Эта процедура является обязательной для усиления закона «Броска костей». Неповиновение – казнь. С этого дня ваши жизни, тела и разум принадлежат Небесам. Начинается эпоха Великого Прорицания.
Император сделал паузу, с наслаждением рассматривая лица напуганного народа. Люди хмурили брови, вздыхали, перешептывались. Он уловил еле заметный запах ненависти.
– Желаю всем хорошего праздника. Веселитесь, пойте песни и танцуйте, потому что завтра наступит новая эра.
Император быстро ушел с балкона под разрастающийся гул снизу. Он закрыл ставни и улыбнулся. Тай Фэн не должен бесследно пропасть. С помощью чужой крови, если то потребуется, император возьмет под контроль каждого человека.
Он спускался к тронному залу, вынашивая необычную идею, которую хотел проверить. Подол его одеяния скользил по мраморному полу, издавая еле заметное шипение, словно за ним ползли десятки змей.