Тай Фэн старается сделать меня лучше и не хочет, чтобы я воровал. Моя печать… Это наказание. Она всегда болит, когда я думаю о воровстве или совершаю его. Теперь я понимаю, что имел в виду чокнутый старик, однажды позвавший меня в Храм Грез – он хотел преподать мне особый урок. Словно в старых историях: героя отправляют в далекое прошлое, чтобы он предотвратил страшные события и понял, в чем его ошибка. Старик не был сумасшедшим, он видел во мне порок и хотел его выкорчевать, как обычно делают с губящим все живое сорняком. Но мне больно… Когда же всему этому придет конец? С моей смертью или искуплением?
Едва ли палочка благовоний успела бы сгореть полностью[13], как Цзян Юн вновь вернулся за угол дома, где его ожидали Тай Фэн и Лю Нишуан. Он опустил на землю несколько бумажных свертков, обернутых узлом из черных накидок. Развязав его, Цзян Юн улыбнулся.
– Дракон, кролик и… свинья? – Лю Нишуан рассматривал три изящно украшенные маски. Его руки потянулись к дракону, однако Тай Фэн опередил его. Цзян Юн же ловко забрал себе кролика, так что свинья досталась последнему. – Это нечестно!
– Все честно, – надевая маску белого дракона с золотыми рогами, сухо произнес Тай Фэн. Единственным, что оставалось открытым, были серые глаза. Он надел черную, плотную накидку и накинул капюшон.
Цзян Юн нацепил маску кролика с торчащими ушами и игриво завертел невидимым хвостиком.
– Ловкий и прыткий! Быстрый и неуловимый!
От этого зрелища Тай Фэн судорожно сглотнул, радуясь, что его алые щеки никто не видит.
С наступлением вечера город Ханьан охватили песни и пляски. Яркие вспышки фейерверков озаряли Небеса, подсвечивая их всеми возможными красками. Людные улицы были украшены множеством бумажных фонариков, они мягко горели теплым светом, освещая путь. Разноцветные ленты, привязанные к углам крыш, пестрыми змейками развевались на ветру. Цзян Юн с неописуемым восторгом лавировал между жителями, вдыхал изумительные ароматы еды, наполняющие воздух. Тай Фэн и Лю Нишуан медленно следовали за ним, стараясь не привлекать к себе внимание. Однако прыткий воришка так увлекся, что, несмотря на боль в руке, начал переходить от одного прилавка к другому, дразнил торговцев и показывал фокусы детям с исчезновением монет за их ушами. Конечно, все серебро Цзян Юн оставлял себе.
– Он привлекает много лишнего внимания, – прошипел через свою маску Лю Нишуан.
Золотые драконьи рога на маске Тай Фэна блеснули в свете фонарей, когда они ступили на большую площадь, после того как пересекли широкий деревянный мост. Вокруг оказалось так много танцующего народа, потеряться было проще простого. Увлеченный мелодией цитры, которая сливалась в праздничном танце с барабанами и звонким дунсяо, Цзян Юн оторвался от своих спутников и скрылся среди людей.
Всплески фейерверков подсвечивали животные маски, и среди других кроликов потерялся самый важный. Тай Фэн осмотрелся и совсем запутался, кто есть кто. Неведомым образом он оторвался от Лю Нишуана и в итоге остался один. Его взгляд уловил императорских стражников, охраняющих вход в один из павильонов, кровь постепенно леденела и застывала в жилах. Попадаться нельзя.
Тай Фэн вздрогнул от неожиданности, а сердце его остановилось, когда в него врезался неизвестный с маской лошади. Два человеческих глаза сощурились в улыбке. Никто не узнавал племянника императора.
– Извините, – произнес незнакомец и продолжил плясать.
Цзян Юн тем временем развлекался, выпрашивая у торговца бутылку рисового вина, и даже предлагал заплатить, однако денег у него не хватило, ведь мешочек с серебром он был вынужден отдать Тай Фэну после покупки масок и накидок. Пришлось, как обычно, украсть и быстро бежать сквозь толпу, пока его не заметили. Найдя укромное местечко, он откупорил бутыль и приподнял маску, чтобы открыть рот. Три больших глотка оставили выжженный след, ведущий вниз по его горлу. Цзян Юн поморщился и закрыл вино, спрятал его под своей накидкой. Он покачнулся и принялся искать Тай Фэна, чтобы угостить его украденной выпивкой и в очередной раз похвастаться мастерством своих ловких рук, прекрасно осознавая, что за это последует наказание.
– Отдай веер! – Лю Нишуан тряс за плечи уже знатно подвыпившего мужчину с такой же маской, как у него. Свинья качала головой и дразнила его отобранным веером. – Отдай, я сказал!
Его сжали с обеих сторон веселящиеся люди, они пели и кричали так громко, что несчастному Лю Нишуану пришлось закрыть уши и убежать.
На противоположном конце площади Тай Фэн бродил между жителями, отыскивая знакомую фигуру. Легкая паника охватила его: как бы кто из друзей не попал в беду. Уже окончательно пожалев, что они вообще ввязались в праздник Лунных фонарей, он отчаялся в своих поисках, как вдруг сзади по его плечу похлопали. Тай Фэн повернулся и увидел уже знакомые ему торчащие кроличьи уши.
– Я достал это. – Цзян Юн показал ему бутыль с рисовым вином. Он ловко открыл ее и протянул перед собой: – Попробуй.
– Не буду.
– Прошу, ради меня! Ну пожалуйста! – Глаза в прорезях кроличьей маски смотрели умоляюще.
Тай Фэн вздохнул и, приподняв маску, сделал несколько глотков. Цзян Юн удовлетворенно кивнул и хлопнул в ладоши. Крепкий алкоголь действовал на удивление быстро. Он расслаблял мышцы и делал разум таким легким и податливым. Мысли, которые никогда бы не пришли в голову Тай Фэна в трезвом состоянии, вдруг стали оплетать сознание. Он схватил друга за рукав и повел его на выход с площади.
Цепкие пальцы продолжали требовательно тянуть ткань одежды Цзян Юна, пока они шли вперед, к открытым настежь дверям городского трактира.
– Куда мы идем? Можно было и подольше остаться, потанцевать…
– Я не хочу танцевать, – резким, низким голосом ответил Тай Фэн, бросив пять серебряных монет хозяину трактира, и принялся подниматься на второй этаж к жилым помещениям.
Когда они оказались в тесной, темной комнате, Цзян Юн неловко почесал затылок и снял маску. Он подошел к окну, всматриваясь в праздничное небо. В его почти золотых глазах отражались вспышки разноцветных огней. Сердце стучало так быстро, что по скорости могло опередить даже самого резвого скакуна. С грохотом Тай Фэн закрыл за собой дверь и сделал несколько шагов вперед. Драконья маска съехала с бледного лица, открывая мутный, серый глаз. Он указал пальцем на одноместную кровать и мотнул головой.
– Есть разговор…
Ли Вэнь стоял на коленях перед императором и протягивал ему маленький стеклянный флакон с алой жидкостью, в другой руке была зажата отрезанная белоснежная прядь волос. Пальцы его дрожали, голова склонилась в безмерном повиновении.
– Мой повелитель, то, что вы просили, – прошептал убийца.
– Глаза не обманывают меня? Ты и вправду достал его кровь? – Император взял флакон и повертел в руке. Красная жидкость переливалась, оставляя на стенках мутные оранжевые разводы. – Как тебе удалось?
Ли Вэнь поднялся с колен и уставился на собственные ноги.
– Не без сопротивления. Мне пришлось знатно распотрошить вашего племянника, мой император. Но, как вы и просили, юноша остался жив.
Император кивнул и отошел в сторону, вертя в холодном свете свечей так желаемый им кровавый подарок. Наконец, два конца одной нити сплелись вместе.
– Теперь моя задумка может осуществиться. Оставьте меня, все вы. Но перед этим… – Властная рука протянулась за гадальными костями. Один из предсказателей подбежал к императору и принялся возиться со своим мешочком. – Скорее!
Юноша ахнул и аккуратно положил на ладонь три маленькие костяшки и тут же бросился обратно на свое место. Император прошелся прямо по обломкам разрушенной карты к своему трону. Высокая фигура медленно опустилась, серые глаза потемнели.
– Все вон. И чтобы ни единая душа не посмела тревожить меня.
В ледяном воздухе тронного зала слышалось приглушенное шуршание одежд и мягкий звук обуви уходящих людей. И вновь эта тишина, она действовала на императора как колыбельная. С закрытыми глазами он вертел в пальцах флакон с кровью, не желая торопиться. Пальцы другой руки игрались с гадальными костями, которые мягко стукались друг об друга. Его тело расслабленно сползло вниз по трону, пока в мыслях вертелся водоворот всех бесчисленных идей, кои нужно было воплотить в скором времени. Император откупорил флакон и поднес ко рту, отпивая маленькую каплю крови своего племянника. Теплая, отдающая металлом всех мечей империи жидкость медленно спустилась вниз по его горлу. Он улыбнулся.
– Я думал, твоя кровь на вкус будет как пепел от тела моего брата. Чем страшнее поступки человека, тем сильнее горчит его кровь. Но ты сладок, как сама смерть.
Император наклонил флакон над гадальными костями и с интересом стал наблюдать, как молочного цвета материал превращается в алый. Кровь впитывалась в символы на гранях, обволакивала кость, проникала в ее мелкие поры. По позвоночнику императора пробежала молния и расплылась по всем его конечностям. Краем уха он внимал раскату Небес над дворцом. Зная, что совершает настолько противоречащий всем устоям морали и норм поступок, император ничуть не винил себя. С каждым вздохом его одолевало все сильнее и сильнее разрастающееся чувство гнева. Он поднес к губам окровавленные гадальные кости и прошептал:
– Пусть Небеса отвернутся от меня, но вот мое последнее желание. Отдайте Тай Фэна в мои руки, позвольте видеть его глазами, внимать его ушами, касаться его пальцами и дышать его телом.
Император поцеловал кости и откинул голову назад. Руки его обмякли, они безвольно опустились, пустой флакон упал на мраморный пол и со звоном разбился.
Тай Фэн моргнул и кашлянул. Он сидел на кровати, голова его кружилась, мутные, серые глаза смотрели, как Цзян Юн жадно пьет из бутыли крепкое вино.