Закончив, он осмотрелся в поисках воды, но единственным ее источником была протекающая от ночного дождя крыша. Капли медленно падали на пол, с глухим звуком разбиваясь о прогнивший деревянный пол. Цзян Юн подставил ступку прямо на то место, куда стекала дождевая вода, и принялся ждать. Тай Фэн недовольно хмыкнул и скрестил руки на груди.
— Я хочу, чтобы тебе стало лучше. Сейчас у тебя жар, и мы никуда не уйдем, пока он не спадет. — Цзян Юн нахмурился, но в его взгляде была тревога. И страх. — Мне жаль, что я не смог прийти тебе на помощь во время боя с Ци Сифэнь.
— Ты и не должен был. Это только мое дело, — голос Тай Фэна был медленным и хриплым от усталости.
Цзян Юн же больше не мог смотреть на эту картину перед собой и сел на колени рядом с ним. Дрожащие руки сами потянулись к поясу на шее, чтобы туже затянуть его, останавливая кровь. Тай Фэн поморщился, его голова безвольно свесилась к плечу.
— Пока я с тобой, все неприятности — наше общее дело. — Цзян Юн обернулся на ступку, медленно заполняющуюся водой. — Подожди еще немного. Ты знаешь, при нашей первой встрече с Чан Пином он показал мне особые цветы и назвал их реманнией. Она снимает воспаление и должна помочь.
— Забавно, как жестока бывает судьба… Все уже давно предрешено и связано между собой, — приложив руку к своей шее, прохрипел Тай Фэн и вздохнул. Кончики его пальцев покрылись кровью. — Жаль, что я не смог увидеть это в своих предсказаниях. Иначе бы не позволил случиться беде.
— Может, так оно и было нужно? Ради… некоего небесного умысла или как вы это называете?
Тай Фэн не ответил и лишь посмотрел на Цзян Юна. Его холодный взгляд подчеркивал суровость лица, тело стойко переживало волны боли, накатывающие снова и снова.
Когда ступка наполнилась водой, Цзян Юн взял ее и поднес к Тай Фэну, но тот поморщился и отвернулся.
— Нет. Я хочу сам восстановиться.
— Прошу, выпей. Твой жар спадет, и тебе станет лучше. А если ты этого не сделаешь, я силой открою твой рот и залью жидкость в него. — Руки Цзян Юна дрожали, пока он пытался приложить ступку к губам Тай Фэна. — Пожалуйста, не вредничай.
— Сколько лун эти травы провисели в хижине? Они все пыльные и уже потеряли свои свойства. Не буду.
Потеряв терпение, Цзян Юн схватил спутника за челюсть и стал тянуть ее вниз, пока его рот не приоткрылся. Оказалось, что Тай Фэн сопротивлялся только на словах, позволяя вливать в себя холодную воду, смешанную с кашицей от реманнии. Когда ступка опустела, он поморщился и закрыл глаза, а Цзян Юн довольно улыбнулся.
А пафоса-то сколько было! Выпил как миленький, жаль, добавки не попросил…
— Спасибо… — пробубнил Тай Фэн, отворачивая пунцовое от смущения лицо. — Тебе не обязательно было делать это, но… Спасибо.
Город Укоу располагался так близко к северной границе, что часть его всегда покрывали хлопья снега. Земля здесь была малопригодна для посевов, из-за чего жителям приходилось существовать только за счет торговли с соседними городами. В ход шло все: древесина, уголь, шерсть. Вечно серое небо осыпало крыши домов маленькими снежинками. Изредка на пути встречались полуголые деревья с крапинками в виде зеленых листочков. Даже несмотря на то, что император однажды пожелал, чтобы ни одно дерево не лишалось молодых листьев, природа была неукротимой.
Целых два дня путники шли, останавливаясь лишь на ночлег в придорожных трактирах и на визит к лекарю. Шея Тай Фэна медленно заживала, лишь четыре тонкие полоски на коже напоминали о недавно пережитом бое с лисицей-оборотнем. Всю дорогу они мало разговаривали, обмениваясь короткими взглядами. Цзян Юн постоянно задавал бытовые вопросы: «а куда теперь?», «сколько еще идти?», «что будем есть?».
Когда же Тай Фэн привел в Укоу заметно уставшего Цзян Юна, первым делом он его накормил. Горячая лапша и чашка рисового вина привели их обоих в чувство. Всего одна ночь отделяла Цзян Юна от гильдии Свитков и ответов, которые он жаждал получить. Охранная печать Бао Хэ Цянь на его руке вела себя спокойно и даже слишком, чтобы уже начать волноваться. До сих пор он не понимал, как она действует на него, но порой Цзян Юн ощущал упадок сил без очевидной на то причины.
Они сидели в трактире за крайним столом подальше от любопытных глаз. Тай Фэн смотрел на свое отражение в почти доеденном супе. Аппетит пропал. Разочарование от встречи с лисицей разъедало его изнутри. Он так желал отсечь ей голову, отрезать эти длинные волосы, посмевшие касаться его кожи… Ему было противно смотреть на шрам от когтей, оставшийся навсегда на нем, словно метка. Тай Фэн был так поглощен мыслями, что совсем не заметил приблизившуюся к нему фигуру. Мужская рука мягко легла на плечо, слегка сжав его.
— Светлые Небеса, кого я вижу! Неужто сам мастер явился к нам?
Тай Фэн резко обернулся и вздохнул, когда увидел того, кто оказался позади него.
— Лю Нишуан… Прошло два года, когда я видел тебя в последний раз в столице.
Юноша вальяжно уселся между Цзян Юном и Тай Фэном и раскрыл веер. Он носил одежду гильдии Предсказателей, подчеркивая свой статус не обычного послушника, а одного из приближенных самого императора. За свою верность правителю Лю Нишуан имел право носить дорогой шелк небесно-голубого цвета с золотыми наплечниками, к острым концам которых были привязаны тонкие нити, украшенные бусинами из белого нефрита. Часть его черных как ночь волос заплетена в тонкие длинные косы, спадающие по спине к пояснице. Остальная часть была забрана в высокий хвост, сдерживаемый резинкой с вплетенным в нее золотом.
Янтарные глаза Лю Нишуана бродили по напряженному лицу Цзян Юна, изучая его черты. Он беззаботно махал веером, рассеивая плотный воздух трактира.
— Тай Фэн, почему ты не хочешь познакомить меня с этим застенчивым парнем, а?
Цзян Юн нахмурил брови, его губы скривились в усмешке.
— Ты и так знаешь о нем. Нет смысла представлять того, о ком тебе уже прошептали Небеса. — Тай Фэн поднес ко рту чашку с рисовым вином и осушил ее за один глоток. — Ты всегда отличался излишней любовью к гаданию. Насколько я помню, тревожить кости почем зря было твоей основной забавой…
Лю Нишуан прикрыл лицо веером и игриво улыбнулся. Он продолжал посматривать на Цзян Юна, который уже сидел чернее тучи и крепко сжимал палочки для еды.
— Ходят слухи, что ты вторгся в наши земли, дабы погубить все живое на своем пути. Интересно, окажется ли это правдой? — Лю Нишуан махнул веером и снова прикрыл лицо. — От тебя так и веет Бао Хэ Цянь за сотню ли. Странно, что ты еще жив.
— Действительно странно. Возможно, я до сих пор живу, чтобы как раз и сотворить что-нибудь плохое, — язвительно ответил Цзян Юн, чем вызвал громкий смех у Лю Нишуана. — Каждый, кто делает мне зло, падет от моей руки.
— А язык-то у него какой острый! Тай Фэн, кажется, у тебя появился конкурент. — Юноша шлепнул веером по плечу предсказателя и широко улыбнулся. — Так вы идете на север?
Тай Фэн молча кивнул, ребячество его коллеги раздражало. Он бросил быстрый взгляд на Цзян Юна, чье лицо было серым от негодования.
— У нас есть одно важное дело, которым надо заняться. Мы решили остановиться в Укоу на одну ночь и двинуться дальше. Как обстановка в городе?
Лю Нишуан подался вперед и подпер кулаком подбородок, состроив скучающее лицо.
— Ничего интересного… Каждый день как предыдущий, но этого ведь и добивался наш император? Сколько раз в день он бросал кости, когда я уехал? Полагаю, количество увеличилось в два раза…
— Он обеспокоен, что порядок вот-вот нарушится. Что-то не дает ему спать по ночам, мысли туманные, везде ищет скрытый и недобрый умысел. Даже гадание не успокаивает…
— Наступили нестабильные времена. Каждый день я слышу о заблудших демонах, прорывающихся в наш мир. Поэтому я и на севере. Императору пришлось отправить меня сюда, чтобы следить за порядком. Печати больше не эффективны, нам нужно придумывать другие способы защиты. — Сощурив глаза, Лю Нишуан всматривался в место на руке Цзян Юна, где находилась его Бао Хэ Цянь. — А что ты будешь делать с ним, Тай Фэн? Ведешь его в гильдию Свитков за ответами?
— А какая тебе разница? — резко вставил Цзян Юн, отбросив палочки для еды на стол. Он потерял терпение. — Это не твое дело, даже если ты все там себе уже напредсказывал!
До чего любопытный! Почему он интересуется тем, что его вообще не касается?! Будь моя воля, я бы столкнул его с этого стула… Он позволяет себе смотреть смотреть на меня так, будто я здесь никто!
Тай Фэн серьезно посмотрел на него, поджав губы. Его взгляд был яростным.
— Следи за словами. Эти чувства не должны давать тебе право так разговаривать с людьми, которых не знаешь. Нужно относиться с терпением и уважением к каждому, уясни для себя это наконец.
Лю Нишуан с интересом наблюдал за разрастающимся конфликтом. Его взгляд теперь был устремлен в глаза Тай Фэна. Он прикусил губу, издав тихий смешок.
— Ну-ну, будет вам! Меня не трогают слова какого-то проходимца. От тебя надо держать свой кошель подальше, да? Я знаю, что ты имеешь тягу брать то, что тебе не принадлежит.
Сжав руки в кулаки, Цзян Юн встал с места и навис над Лю Нишуаном. Он был готов разорвать его в клочья за такие насмешки над собой. Тай Фэн с невозмутимым выражением лица вздохнул и медленно моргнул, смотря перед собой. Его нервы были напряжены, но он старался не показывать этого.
— Ты… — Цзян Юн трясся от гнева. — Да как ты…
— Мы уходим. — Встав, Тай Фэн схватил багрового от злости спутника за рукав и потянул прочь из трактира. — Лю Нишуан, мы еще успеем все обсудить. До встречи.
Когда они вышли на прохладный воздух, Тай Фэн отвел Цзян Юна в безлюдное место.
— Что ты себе позволяешь? Я просил следить за своими словами, а ты не послушал меня. — Он говорил холодным тоном, сверля взглядом разгоряченного юношу. — Чего ты добиваешься? Хочешь, чтобы я заткнул твой рот на ближайшее время, пока мы не доберемся до нашей цели? Или мне просто отрезать тебе язык, чтобы не болтал чушь?