— Он сам начал! Этот выскочка заставил меня испытывать злость своими насмешками! — Цзян Юн шумно дышал от ярости, распирающей его.
— Лю Нишуан мой давний друг и второй человек в гильдии Предсказателей после меня. Да, он дерзок и порой говорит глупые вещи, на которые не стоит обращать внимание, если не хочешь нажить себе врага в его лице.
Когда Тай Фэн произнес слово «друг», по спине Цзян Юна пробежал электрический разряд. Его желудок неприятно свело, ведь он тоже хотел быть его другом, но вместо этого постоянно получал упреки и холодные взгляды в свой адрес. Он опустил взор и стал неловко топтаться на месте. Весь гнев мгновенно испарился, оставив место для обиды и досады.
— Хорошо, я буду осторожен в том, что говорю, — пробурчал Цзян Юн. — Прости…
Тай Фэн вздохнул и приподнял правую бровь. Он одобрительно кивнул в надежде, что такого действительно больше не повторится.
Улицы Укоу кишели жителями с рассвета до заката. Биение сердца города постоянно поддерживалось печами, которые топились без остановки. Благодаря их жару даже вне дома было достаточно тепло. Но без утепленной одежды идти дальше в горы было бы самоубийством. Поэтому Тай Фэн принял решение снова обратиться за помощью к местным портным.
На следующее утро, оставив Цзян Юна одного в жилой комнате на втором этаже трактира, он отправился за теплыми вещами. Мысли Тай Фэна разбегались в разные стороны, путались, резко возникали, а потом отбрасывались его зажатым в тиски разумом. Интерес узнать получше такого вспыльчивого юношу, как Цзян Юн, одновременно и манил, и отталкивал. Предсказатель стоял на развилке дорог, не зная куда ему идти.
Люди на улицах узнавали в Тай Фэне племянника их императора и кланялись ему. Некоторые из них тянули к нему руки, просили о помощи, молили нагадать им счастье и достаток. Но он ничего не мог сделать, не его рука направляла эту империю, не его голос приказывал. С сердцем, ноющим от боли и жалости к бедным, замерзшим жителям Укоу, он продолжал проходить мимо, не в силах им помочь.
Проведя в лавке портного добрый час, Тай Фэн покинул ее с двумя большими свертками теплых накидок и новых ханьфу для себя и Цзян Юна. Он намеренно сделал это, чтобы избавиться от старой, пропитанной его собственной кровью одежды. Ему было ненавистно видеть собственные алые следы и на синем шелке Цзян Юна. Это сразу же отсылало к воспоминаниям о бое с Ци Сифэнь, когда рана у него на шее была настолько серьезная, что кровь пришлось останавливать при помощи пояса его спутника.
Тай Фэн вернулся обратно на второй этаж трактира и подождал несколько секунд, чтобы вернуть своему лицу первоначальную непроницательность. Он медленно открыл дверь и увидел, как Цзян Юн сидел на полу, поджав под себя ноги, руки покоились у него на коленях. Его глаза были закрыты, дыхание медленное, едва заметное. Не желая прерывать медитацию, Тай Фэн осторожно положил свертки на кровать и остался понаблюдать.
Вид Цзян Юна, такого спокойного и умиротворенного, заставил сердце трепетать. Каждой клеточкой своего тела Тай Фэн ощущал бесконечный поток чистой энергии, окружающий Цзян Юна, когда тот медитировал. Казалось, что в мире больше ничего не существует, кроме этого сидящего на полу юноши, который так старательно пытался успокоить свой разум. Весь свет и все звуки померкли, не осталось ничего, кроме тихого дыхания и легкого трепетания ресниц. Завороженный зрелищем, Тай Фэн заметил небольшую блестящую слезинку, упавшую с лица Цзян Юна на пол. Она падала так медленно, время остановилось, и в этом прозрачном шарике можно было разглядеть тоску, сожаление, боль и надежду.
— Я принес нам новые вещи, — едва слышно прошептал Тай Фэн. — Извини, что потревожил.
Цзян Юн быстро вытер щеку рукавом и моргнул. Он натянул на себя улыбку, а потом кивнул.
— Спасибо… Не знаю, как отблагодарить тебя за все эти траты на меня. — Его голос был подавленным, словно у него застрял комок в горле.
— Не сто́ит. Для меня будет наивысшей благодарностью, если эта одежда тебе подойдет. — Тай Фэн слегка улыбнулся и направился к двери. — Мне нужно решить некоторые вопросы в городе, прежде чем мы двинемся в горы… К моему приходу ты должен быть готов идти дальше.
С коротким кивком Цзян Юн поднялся с пола и подошел к двум сверткам. К этому моменту он уже был один. Аккуратно раскрыв тонкую бумагу, он ахнул от удивления.
Тай Фэн всегда получает то, что хочет… Даже представить боюсь, сколько стоит эта одежда…
Внутри свертка было аккуратно сложено черное ханьфу из плотной, слегка грубоватой ткани. Цзян Юн ощущал между пальцами покалывание, когда трогал материал. Это была шерсть. Он мягко улыбнулся, ему было приятно, что Тай Фэн позаботился о тепле, когда они доберутся до гор и снега. Тонкий шелк совсем не подходил такому холодному климату. Под новым комплектом одежды скрывалась накидка с черным меховым воротником. Цзян Юн не знал, чей это был мех, но радовался, что ему будет очень тепло и уютно.
Поддавшись любопытству, он развернул второй сверток, предназначенный для Тай Фэна.
— Ты никогда себе не изменяешь, да? — с улыбкой произнес Цзян Юн, осматривая такую же грубую ткань белого цвета. Она была лишена той изысканной вышивки в виде серебряных птиц. Очень просто и практично. Под ханьфу тоже лежала накидка с белоснежным мехом, напоминающим шерсть лисицы-оборотня. Цзян Юн мог представить улыбку, переходящую в оскал, на лице Тай Фэна, когда он выбирал именно этот цвет. Наверняка он представлял, что будет носить на своей шее трофей из побежденной соперницы-лисы. Это гадкое ощущение отдавало горьким привкусом на языке. Неужели Цзян Юн становится мягче? Он начинает испытывать одновременно жалость и заботу о тех, кто для него ничего не должен значить…
— Лю Нишуан предупредил меня о проблеме, которую мы должны обсудить до того, как пойдем дальше…
Они стояли у первой ступени, ведущей к вершине горы. Воздух был холодным, он сдавливал горло и морозил лицо. Тай Фэн посмотрел на Цзян Юна с тревогой.
— Существуют священные места, которые охраняются стражами. Без их разрешения мы дальше не сможем пройти. Один из них — пожиратель, блуждающий здесь в облике белого тигра. Если ты увидишь его раньше меня, сразу же говори…
Цзян Юн кивнул, ощущая дрожь во всем теле. С тех пор как они покинули Укоу, он чувствовал сильную слабость. Печать на его руке слабо пульсировала и будто горела. Он решил не сообщать об этом Тай Фэну, чтобы не тревожить его почем зря. Зарываясь лицом в мягкий черный мех, юноша осматривал окрестности. Снег приятно хрустел под ногами. Цзян Юн подошел к одному из деревьев и сорвал зеленый заледенелый лист.
Жизнь совершенно не может существовать в таких холодных условиях… Император выворачивает наизнанку законы природы, издеваясь над ней…
Они начали медленно шагать по каменным уступам, служившим ступенями. И чем выше выше поднимались, тем холоднее становился воздух. Ветер все громче шумел в ушах, кружась в быстром танце с маленькими снежинками. Цзян Юн поднял голову и тяжело вздохнул, осознавая, как долго им еще идти.
Сбившись на двухсотой ступени, он остановился.
— Я больше не могу… Мне кажется, что я вот-вот рухну на землю и замерзну.
— Давай сойдем с пути и немного отдохнем, хорошо? — Тай Фэн повел его на небольшой снежный холм, открывающий вид на высоко поднимающийся в горы густой лес. Его зелень ярко контрастировала со слепящим глаза сверкающим снегом.
Цзян Юн прислонился спиной к невысокому одинокому дереву и поморщился от боли. Он больше не мог скрывать своего дискомфорта.
— Ты бледный… — Тай Фэн встревоженно смотрел на него. Он хотел протянуть руку и взять Цзян Юна за плечо, но не решился. — Болит печать?
Короткий кивок, за которым последовала резкая боль, пронизывающая все тело.
— Мы почти пришли. Еще половина, и…
Из леса раздалось мощное, громкое рычание. Душа Цзян Юна ушла в пятки, пот выступил на лбу. Тай Фэн схватил его локоть, уводя за дерево. Они сидели на корточках, стараясь не высовываться, но любопытство Цзян Юна снова взяло вверх над инстинктом самосохранения. Он выглянул из-за дерева, и его глаза в страхе расширились.
По склону спускался огромный белый тигр, его глаза горели огнем. Он шел, слегка приоткрыв пасть, обнажая длинные и острые клыки. Цзян Юн вцепился пальцами в кору дерева, дрожа от холода и ужаса. Он был готов закричать.
— Ни звука. — Тай Фэн резко закрыл ему рот ладонью, с силой давя ею на губы. — Он не должен слышать, как ты кричишь, и не должен чувствовать, как боишься. Так делают только нарушители, а мы вовсе не такие.
Цзян Юн несколько раз кивнул, его бледное лицо приобрело мягкий розовый оттенок. Тай Фэн убрал свою руку и взял в нее немного снега, избавляясь от взволновавшей его влажности на ладони. Тигр-пожиратель повернул голову в сторону одинокого дерева, за которым они прятались. Он двинулся к ним, взбивая снег своими мощными лапами.
Тай Фэн поднялся на ноги и потащил онемевшего от страха Цзян Юна за собой. Они показались перед стражем и ждали, когда он подойдет. Колени несчастного подкосились, он схватился за плечо Тай Фэна в поисках опоры. Тот стойко выжидал, смотря прямо в огненные глаза тигра. Чем ближе он подходил, тем сильнее дрожала земля. Черно-белая шкура искрилась на солнце, словно один большой огромный алмаз.
Когда тигр-пожиратель остановился в паре шагов от Тай Фэна, Цзян Юн уже находился в предобморочном состоянии от жуткого страха и боли в руке. Его голова кружилась, а ноги совсем не держали.
— Великий страж! Не прогоняй нас, мы пришли за ответами к мудрецам. — Низкий голос Тай Фэна кинжалом рассекал шум ветра. Это была та стихия, которую он умел легко укрощать. — На моего друга наложена охранная печать Бао Хэ Цянь, мы хотим узнать способ, как избавиться от нее. Пропусти нас, тигр-пожиратель, и я подарю тебе кусочек Небес, что хранят тайны.
Тигр подошел ближе к Цзян Юну и склонил свою голову к его руке. Тай Фэн чувствовал, как тот все сильнее опирается на его плечо, давя всем телом. Он посмотрел на небо и закрыл глаза, шепча слова