— В Ханьане сегодня праздник — Ночь лунных фонарей. — Они соскользнули вниз, и Лю Нишуан указал на жителей, одетых в пестрые ткани. У каждого на лице была маска одного из двенадцати священных животных. — Мы смогли бы…
— Давайте украдем маски себе, так нас никто не заметит, — вмешался Цзян Юн, разглядывая из-за угла дома женщину с высоко забранными волосами. Она была в ярко-красном одеянии с вышитыми на нем золотыми нитями. Маска в виде клюва петуха закрывала ее лицо.
— Это была моя идея, пока ты не перебил! — возмутился Лю Нишуан и сжал руки в кулаки. — Выскочка!
Тай Фэн устало закатил глаза из-за поведения этих двоих и потер виски. Сейчас самым важным было не попадаться на глаза императорской страже, рыскавшей по городу в поисках всем известных белоснежных волос. Ему совсем не хотелось прибегать к воровству, ведь он всегда упрекал за это Цзян Юна.
— Я мог бы принести нам маски. — Цзян Юн прищурил глаза, взгляд хищно метался от одного жителя к другому.
— А если тебя поймают за воровством? Вот я не буду вытаскивать твой зад из тюрьмы. — Лю Нишуан скептически задрал нос и уперся кулаками в бока, показывая тем самым свое полное непринятие идеи, предложенной его соперником.
Немного поразмыслив, Тай Фэн покачал головой. Если он выйдет на городские улицы в таком виде, как есть, его заметят и сдадут страже. Рисковать было опасно. Воровать тоже. Он снял с пояса кошель и протянул Цзян Юну.
— Сходи к ближайшему торговцу и купи нам маски. Никакого воровства, ты понял?
Цзян Юн закатил глаза и кивнул. Он помнил, что обещал Тай Фэну не воровать, и даже пусть та недавно украденная им редиска была исключением… Ну и пара серебрянных тоже. Редиска все равно была гнилой, а монетки он растерял. Его тело само по себе поплелось в толпу, голова понуро опустилась. Пока Цзян Юна уносил поток жителей Ханьана, мысли его сплетались в тугой клубок.
Тай Фэн старается сделать меня лучше и не хочет, чтобы я воровал. Моя печать… Это наказание. Она всегда болит, когда я думаю о воровстве или совершаю его. Теперь я понимаю, что имел в виду чокнутый старик, однажды позвавший меня в Храм Грез — он хотел преподать мне особый урок. Словно в старых историях: героя отправляют в далекое прошлое, чтобы он предотвратил страшные события и понял, в чем его ошибка. Старик не был сумасшедшим, он видел во мне порок и хотел его выкорчевать, как обычно делают с губящим все живое сорняком. Но мне больно… Когда же всему этому придет конец? С моей смертью или искуплением?
Едва ли палочка благовоний успела бы сгореть полностью[13], как Цзян Юн вновь вернулся за угол дома, где его ожидали Тай Фэн и Лю Нишуан. Он опустил на землю несколько бумажных свертков, обернутых узлом из черных накидок. Развязав его, Цзян Юн улыбнулся.
— Дракон, кролик и… свинья? — Лю Нишуан рассматривал три изящно украшенные маски. Его руки потянулись к дракону, однако Тай Фэн опередил его. Цзян Юн же ловко забрал себе кролика, так что свинья досталась последнему. — Это нечестно!
— Все честно, — надевая маску белого дракона с золотыми рогами, сухо произнес Тай Фэн. Единственным, что оставалось открытым, были серые глаза. Он надел черную, плотную накидку и накинул капюшон.
Цзян Юн нацепил маску кролика с торчащими ушами и игриво завертел невидимым хвостиком.
— Ловкий и прыткий! Быстрый и неуловимый!
От этого зрелища Тай Фэн судорожно сглотнул, радуясь, что его алые щеки никто не видит.
С наступлением вечера город Ханьан охватили песни и пляски. Яркие вспышки фейерверков озаряли Небеса, подсвечивая их всеми возможными красками. Людные улицы были украшены множеством бумажных фонариков, они мягко горели теплым светом, освещая путь. Разноцветные ленты, привязанные к углам крыш, пестрыми змейками развевались на ветру. Цзян Юн с неописуемым восторгом лавировал между жителями, вдыхал изумительные ароматы еды, наполняющие воздух. Тай Фэн и Лю Нишуан медленно следовали за ним, стараясь не привлекать к себе внимание. Однако прыткий воришка так увлекся, что, несмотря на боль в руке, начал переходить от одного прилавка к другому, дразнил торговцев и показывал фокусы детям с исчезновением монет за их ушами. Конечно, все серебро Цзян Юн оставлял себе.
— Он привлекает много лишнего внимания, — прошипел через свою маску Лю Нишуан.
Золотые драконьи рога на маске Тай Фэна блеснули в свете фонарей, когда они ступили на большую площадь, после того как пересекли широкий деревянный мост. Вокруг оказалось так много танцующего народа, потеряться было проще простого. Увлеченный мелодией цитры, которая сливалась в праздничном танце с барабанами и звонким дунсяо, Цзян Юн оторвался от своих спутников и скрылся среди людей.
Всплески фейерверков подсвечивали животные маски, и среди других кроликов потерялся самый важный. Тай Фэн осмотрелся и совсем запутался, кто есть кто. Неведомым образом он оторвался от Лю Нишуана и в итоге остался один. Его взгляд уловил императорских стражников, охраняющих вход в один из павильонов, кровь постепенно леденела и застывала в жилах. Попадаться нельзя.
Тай Фэн вздрогнул от неожиданности, а сердце его остановилось, когда в него врезался неизвестный с маской лошади. Два человеческих глаза сощурились в улыбке. Никто не узнавал племянника императора.
— Извините, — произнес незнакомец и продолжил плясать.
Цзян Юн тем временем развлекался, выпрашивая у торговца бутылку рисового вина, и даже предлагал заплатить, однако денег у него не хватило, ведь мешочек с серебром он был вынужден отдать Тай Фэну после покупки масок и накидок. Пришлось, как обычно, украсть и быстро бежать сквозь толпу, пока его не заметили. Найдя укромное местечко, он откупорил бутыль и приподнял маску, чтобы открыть рот. Три больших глотка оставили выжженный след, ведущий вниз по его горлу. Цзян Юн поморщился и закрыл вино, спрятал его под своей накидкой. Он покачнулся и принялся искать Тай Фэна, чтобы угостить его украденной выпивкой и в очередной раз похвастаться мастерством своих ловких рук, прекрасно осознавая, что за это последует наказание.
— Отдай веер! — Лю Нишуан тряс за плечи уже знатно подвыпившего мужчину с такой же маской, как у него. Свинья качала головой и дразнила его отобранным веером. — Отдай, я сказал!
Его сжали с обеих сторон веселящиеся люди, они пели и кричали так громко, что несчастному Лю Нишуану пришлось закрыть уши и убежать.
На противоположном конце площади Тай Фэн бродил между жителями, отыскивая знакомую фигуру. Легкая паника охватила его: как бы кто из друзей не попал в беду. Уже окончательно пожалев, что они вообще ввязались в праздник Лунных фонарей, он отчаялся в своих поисках, как вдруг сзади по его плечу похлопали. Тай Фэн повернулся и увидел уже знакомые ему торчащие кроличьи уши.
— Я достал это. — Цзян Юн показал ему бутыль с рисовым вином. Он ловко открыл ее и протянул перед собой: — Попробуй.
— Не буду.
— Прошу, ради меня! Ну пожалуйста! — Глаза в прорезях кроличьей маски смотрели умоляюще.
Тай Фэн вздохнул и, приподняв маску, сделал несколько глотков. Цзян Юн удовлетворенно кивнул и хлопнул в ладоши. Крепкий алкоголь действовал на удивление быстро. Он расслаблял мышцы и делал разум таким легким и податливым. Мысли, которые никогда бы не пришли в голову Тай Фэна в трезвом состоянии, вдруг стали оплетать сознание. Он схватил друга за рукав и повел его на выход с площади.
Цепкие пальцы продолжали требовательно тянуть ткань одежды Цзян Юна, пока они шли вперед, к открытым настежь дверям городского трактира.
— Куда мы идем? Можно было и подольше остаться, потанцевать…
— Я не хочу танцевать, — резким, низким голосом ответил Тай Фэн, бросив пять серебряных монет хозяину трактира, и принялся подниматься на второй этаж к жилым помещениям.
Когда они оказались в тесной, темной комнате, Цзян Юн неловко почесал затылок и снял маску. Он подошел к окну, всматриваясь в праздничное небо. В его почти золотых глазах отражались вспышки разноцветных огней. Сердце стучало так быстро, что по скорости могло опередить даже самого резвого скакуна. С грохотом Тай Фэн закрыл за собой дверь и сделал несколько шагов вперед. Драконья маска съехала с бледного лица, открывая мутный, серый глаз. Он указал пальцем на одноместную кровать и мотнул головой.
— Есть разговор…
Ли Вэнь стоял на коленях перед императором и протягивал ему маленький стеклянный флакон с алой жидкостью, в другой руке была зажата отрезанная белоснежная прядь волос. Пальцы его дрожали, голова склонилась в безмерном повиновении.
— Мой повелитель, то, что вы просили, — прошептал убийца.
— Глаза не обманывают меня? Ты и вправду достал его кровь? — Император взял флакон и повертел в руке. Красная жидкость переливалась, оставляя на стенках мутные оранжевые разводы. — Как тебе удалось?
Ли Вэнь поднялся с колен и уставился на собственные ноги.
— Не без сопротивления. Мне пришлось знатно распотрошить вашего племянника, мой император. Но, как вы и просили, юноша остался жив.
Император кивнул и отошел в сторону, вертя в холодном свете свечей так желаемый им кровавый подарок. Наконец, два конца одной нити сплелись вместе.
— Теперь моя задумка может осуществиться. Оставьте меня, все вы. Но перед этим… — Властная рука протянулась за гадальными костями. Один из предсказателей подбежал к императору и принялся возиться со своим мешочком. — Скорее!
Юноша ахнул и аккуратно положил на ладонь три маленькие костяшки и тут же бросился обратно на свое место. Император прошелся прямо по обломкам разрушенной карты к своему трону. Высокая фигура медленно опустилась, серые глаза потемнели.
— Все вон. И чтобы ни единая душа не посмела тревожить меня.
В ледяном воздухе тронного зала слышалось приглушенное шуршание одежд и мягкий звук обуви уходящих людей. И вновь эта тишина, она действовала на императора как колыбельная. С закрытыми глазами он вертел в пальцах флакон с кровью, не желая торопиться. Пальцы другой руки игрались с гадальными костями, которые мягко стукались друг об друга. Его тело расслабленно сползло вниз по трону, пока в мыслях вертелся водоворот всех бесчисленных идей, кои нужно было воплотить в скором времени. Император откупорил флакон и поднес ко рту, отпивая маленькую каплю крови своего племянника. Теплая, отдающая металлом всех мечей империи жидкос