— Тай Чжэн, ты слышишь этот звук? — Хо Сан продолжал выковывать меч с серьезным лицом, покрытым каплями пота. — Я кую смерть. А что потом? Куда пойдет это оружие? Для императора…
— Ты куешь этот меч для меня. Я заберу его с собой, — наблюдая за работой, громко сказал Тай Фэн, голос его был подобен грому. Рядом с пылающей утробой печи он и сам ощущал себя слишком разгоряченным, терпение его иссякало с каждым ударом молота. Магия кузнецов гильдии позволяла мастерам быстро создавать оружие. — Что было дальше?
— Все бросились в бой. Я видел капли крови, они парили в воздухе и не оседали на землю. Я разжег свой клинок и отражал тьму, идущую от моих собственных выкованных мечей в руках императорских воинов. Мне было тяжело, а тебе — еще тяжелее. И ты пропал. В одночасье.
Выковав пылающее изящество из тончайшей белой стали, Хо Сан окунул его в воду. Меч недовольно зашипел.
— Нас стало так мало, а погибших была целая гора. Слетались вороны. Мир мой померк, когда солдаты императора схватили меня и повели в столицу.
Тай Фэн затаил дыхание, когда Хо Сан поднял из воды в воздух сияющий цзянь. Кузнец всматривался в свое пока еще мутное отражение.
— И ты нашел меня? Мы снова встретились во дворце императора, так?
— Да. Ты был подобен загнанному в клетку фениксу, но оставался несломленным и гордо держал голову поднятой. — Хо Сан приложил меч к точильному камню, заостряя его и делая еще тоньше. — Я знал, что перед тобой тогда стоял собственный брат. И вы были такими разными, как солнце и луна, как день и ночь.
От волнения Тай Фэн чувствовал тошноту, его внутренности перевернулись. Он переминался с ноги на ногу, теребил край алого пояса и прикусывал нижнюю губу. Как же ему хотелось схватить этого старого кузнеца и хорошенько потрясти за плечи, чтобы тот очнулся. Но тот лишь монотонно точил цзянь.
— Что сделал… мой брат?
Внезапно Хо Сан с осознанием посмотрел в глаза Тай Фэну. Тишина между ними была ощутима и сливалась в один поток с горящим в печи пламенем. Кузнец закончил точить и полировать меч. Он всматривался в идеально зеркальный металл, а по его щекам медленно текли слезы.
Тай Фэн схватился обеими руками за лезвие и потянул Хо Сана на себя, не обращая внимания на ужасающую боль в ладонях. Новорожденный цзянь впитывал первую кровь.
— Что император сделал?! Что?!
Старик покачал головой, и без того печальное лицо исказилось горем. От отчаяния он взревел, его руки тоже сжали лезвие. Что-то внутри него сломалось. Вместе они поили будущую смерть алым эликсиром. Кровь всегда закаляет сталь, и чем дольше меч насыщается ею, тем яростнее будут его удары и тем глубже станут раны.
— Как я должен смотреть в глаза твоему сыну, Тай Чжэн? Как я могу говорить ему про твою смерть, когда он стоит здесь, передо мной, и ждет, что я поведаю ему правду? На твоем месте должен быть я, а ты здесь, с сыном! Я должен был погибнуть от рук императора! И теперь мне никогда не искупить своей ошибки. Я не смог спасти тебя, не смог отрубить вцепившиеся в твою шею пальцы! — Хо Сан выдернул у Тай Фэна меч и прижал к себе. Слезы его падали на лезвие и смешивались со свежей кровью. Он больше не мог притворяться. Признание тяжелым молотом упало на его плечи.
Глаза Тай Фэна расширились, он с ужасом отошел назад. Его ноги подкосились и уже более не могли крепко стоять на земле. Вязкая тьма, годами таящаяся в его сердце после смерти отца, разрасталась вновь. Не так давно горевшие мягким белым светом наступившей зимы глаза в одно мгновение погасли, губы из алых стали серыми, волосы обратились тусклыми, почти прозрачными сухими прутьями. Тай Фэн упал на пол, схватившись за горло. Он пытался отбросить в сторону панику, но она сдавливала все внутри него. Ему хотелось закричать, однако связки заледенели. А дальше ему захотелось разрушать, но и здесь его гнев не смог выйти наружу. Онемевшее тело перестало слушаться.
Хо Сан молча наблюдал, как гаснет последняя звезда на полотне Небес. Слова теперь едва ли имели значение. Лишь только он впервые увидел Тай Фэна на пороге своей кузни, он знал, что не сможет сказать ему правду. Старик был вынужден притворяться, что сошел с ума, лишь бы не смотреть в эти невинные глаза, умоляющие открыть истину. Иначе зачем бы еще понадобилось приходить сюда молодому предсказателю? Хо Сан действительно винил себя в смерти отца Тай Фэна. Очень давно они были братьями по оружию, объединенными одной целью — восстановить справедливость и окончить правление помешанного на поиске бессмертия тирана. Ежедневные броски гадальных костей пагубно отражались на всем окружении, время застыло и завертелось внутри себя. Император знал, что таким образом лишает воли всех своих подчиненных. Люди годами проживали один и тот же день, так любимые императором персиковые деревья не отцветали, желтела лишь трава, тогда как розовые лепестки продолжали кружиться с ветром и делали бы так еще много веков подряд. Жизнь не завершалась смертью. А смерть в свою очередь не обнуляла цикл, подготавливая почву для рождения. По замкнутому потоку мог ходить лишь тот, кто знал наперед всю свою судьбу и обладал великой силой, дабы изменить ее. А сейчас он, задыхаясь, стоял на коленях в жаркой кузне.
Могучая фигура Хо Сана приблизилась. Недрогнувшей рукой он протянул Тай Фэну завершенный цзянь.
— Мой светлейший принц. Время пришло.
Глава 29Сгоревшее дотла солнце, упавшая на землю луна
После завтрака император, как обычно, прошел по темным коридорам в тронный зал, где все уже было подготовлено для ежедневного ритуала броска костей. Его струящиеся по полу одежды золотом ниспадали по телу, длинные и белоснежные волосы украшали нити с вплетенными в них бусинами из лунного нефрита.
В день, когда солнце на морозном воздухе искрило, словно отполированный до блеска янтарь, император выглядел и чувствовал себя по-особенному могущественным. Он думал, что Небеса отвергли его после ненадолго обретенного им контроля над своим племянником. Однако с неба изливался незримый поток энергии, наполняющий все тело императора силой.
Тронный зал приветствовал его тишиной и еле уловимым сопением кого-то из слуг, среди которых стояла и несчастная Хоу Си, опустив голову. Ее тонкое тело было облачено в нежно-зеленое одеяние с легкими, воздушными рукавами. Но лицо девушки было так опечалено… Восстановленные после яростной вспышки гнева трон и стол-карта всей империи уже ожидали своего обладателя.
— Кости, — медленно протянул император, подходя к одному из предсказателей. Голос его звучал требовательно, отдавая ноткой нетерпения.
Когда гадальные кости были вложены в его ладонь, двери тронного зала медленно распахнулись. Легкий мускусный аромат дошел до носа императора, он повернул голову, и глаза его широко распахнулись. Он сжал кости в ладони настолько крепко, что это причиняло ему боль.
— Ци Сифэнь…
Лисица-оборотень, подойдя к императору, упала к его ногам. У нее был потрепанный вид, говорящий о непростом пути, который ей пришлось преодолеть. Рваные обрезки мужского ханьфу были запачканы грязью, длинные волосы спутаны в клок, однако лицо ее светилось от радости.
— Мой повелитель, я вернулась к вам.
Усмешка коснулась его губ. Он нежно приподнял лицо Ци Сифэнь за подбородок, заставляя ее смотреть ему в глаза. Голубое небо после долгой разлуки вновь сливалось с серебром.
— Ты вернулась, моя путешественница. С пустыми руками, я полагаю, — тихо прошипел император, крепко обхватывая ее шею своими пальцами.
— Нет, нет, нет, мой великий господин… — Ци Сифэнь сдавленно захрипела от крепкой хватки. — Они уже идут, я видела их у кузнецов.
Лицо императора побледнело, и он еще крепче сжал горло девушки, чьи слова затронули особо натянутую струну внутри него.
— Значит, он был в гильдии Огненного меча. А теперь его путь лежит ко мне. — Рука потянула Ци Сифэнь наверх, и она встала на ноги. — Не заставим же его ждать. Однако перед этим я бы хотел познакомить тебя с моим нежным лотосом.
Император подвел свою потрепанную подругу к Хоу Си. Прелестное лицо молодой наложницы вспыхнуло румянцем, она не смела поднять взгляда.
— Тебе нравится она? В твое отсутствие мне пришлось развлекаться с этим прелестным цветком пиона. Но разве он может сравниться с твоей красотой? — Император обхватил обеими руками лицо Ци Сифэнь. — Теперь же у тебя появилась конкурентка.
Взгляд голубых глаз девушки прожигал дыру в Хоу Си. Она с ненавистью и отвращением смотрела на понурую наложницу. И единственным ее желанием было разорвать этот нежный цветок в клочья, выдернуть из него лепесток за лепестком.
— Мой император, я не хочу видеть эту мерзавку здесь. Как она так быстро смогла завоевать ваше сердце и ваше тело? Почему вы позволили ей сделать это? — сквозь зубы процедила Ци Сифэнь, встав на носки и приблизив губы к уху повелителя. — Позвольте мне вновь освободить место для себя подле ваших ног.
Император усмехнулся, лишь кончиками пальцев лаская щеку лисицы-оборотня. Он заметно устал от такой покорной и вечно унылой Хоу Си. Конечно, она доставляла ему огромное удовольствие, но в ней не хватало того стержня, что был так явно заметен в характере Ци Сифэнь.
— Ты так жаждешь избавиться от нее, моя белоснежная лисичка? Я могу позволить тебе это совершить только при одном условии.
— Все, что пожелаете, мой господин. Я заставлю море поглотить берега, попрошу у солнца сойти с небесного покрывала и помещу на него луну, чтобы ее свет вечно озарял ваше лицо. Она будет сиять только для нас двоих…
С нескрываемым возбуждением, резко нахлынувшим на него, император улыбнулся, в то время как его рука крепко обняла Ци Сифэнь за тонкую талию. Он знал, что поступает с Хоу Си не по справедливости. Но чары, которые источала всем своим телом его верная лиса, были настолько сильны, что им невозможно было противостоять.
— Покажи мне, как лисы умеют играть с добычей.