И мы принялись обсуждать честолюбивых героев, исторических личностей, говорить обо всём и ни о чём. Я вспомнил Александра Македонского, чьё честолюбие и гордость заставили его превзойти сначала отца, а затем и Геракла. Оливер напомнил про комплексы Гитлера, несостоявшегося художника, но тщеславного диктатора. Леон поделился историей про Нуриева, который после побега из СССР выступал по всей Европе.
– Давайте вернёмся к проекту, – спустя час предложил Леон. – О!
Кагер удивлённо посмотрел в сторону открытого окна, и я мысленно уже представил, что могло его удивить, точнее, кто.
Довольный Скэриэл наблюдал за нами.
– Мисс, позволите войти? – вежливо спросил он у Оливии, сидевшей ближе к окну. Она издала испуганный писк и отскочила к брату.
Лоу, не смущаясь, влез в комнату в напряжённой тишине. Мои одноклассники ошарашенно переглядывались.
– Скэриэл не жалует двери, – проговорил я, когда тот предстал перед нами во всей красе.
– Всем привет, у вас тут собрание юных чистокровных? Привет, Леон, – кивнул он Кагеру, и тот кивнул в ответ, заливаясь румянцем.
– Это Скэриэл Лоу, он мой друг, – начал я и, повернувшись к нему, добавил: – Прости, я забыл тебе сказать, что сегодня работаю над проектом.
– Привет, я Оливер Брум, а это моя сестра Оливия. – Не растерявшись, Оливер подошёл и протянул руку. Скэриэл с довольным видом принял рукопожатие.
– Очень приятно.
– Взаимно, – ответила Оливия.
– А как ты забрался? – спросил Оливер.
– Хочешь, покажу?
– Давай. – Они со Скэриэлом подошли ближе к окну.
– Оливер иногда ведёт себя как маленький ребенок, – тепло улыбнулась Оливия, наблюдая за тем, как ее брат и Скэриэл выглядывают из окна, при этом Скэриэл активно жестикулировал, объясняя весь процесс таинственного попадания в мою комнату.
– Кто из вас старше? – спросил Леон, стоя рядом.
– Я старше на восемь минут.
В это время Скэриэл вылез из окна, и, к нашему удивлению, Оливер последовал за ним.
– Ты куда? – испуганно крикнула Оливия.
– Он говорит, что это безопасно, хочу проверить. Давай с нами?
– Я в платье, – нерешительно возразила она.
– Тогда в другой раз. Готье, ты уже так поднимался?
– Не было необходимости. К себе домой я могу попасть и через дверь.
– Но так веселее, – парировал Оливер. – Леон, ты с нами?
– Нет, спасибо, мне и тут хорошо, – улыбнулся Кагер.
– Мы вернёмся минут через пять, – крикнул он и скрылся из виду. – Ви, жди меня!
Мы втроём бросились к окну и наблюдали за тем, как Скэриэл проворно спустился вниз и по пути объяснял Оливеру, куда ставить ногу и за что цепляться рукой.
– Сумасшедшие, – вздохнула Оливия. – Ему лишь бы довести меня до нервного срыва.
– Тут не так высоко, не волнуйся, – заботливо сказал я. – Скэриэл следит за тем, чтобы он не упал.
– Вы так дружны? – Она посмотрела на меня, и моё сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Оливия была слишком близко. Её духи – смесь чего-то сладкого и весеннего с тонким ароматом цитрусовых.
Я попытался сосредоточиться на её словах.
– Прости, что?
– Я про Скэриэла. С виду вы очень близки.
– Да, он мой друг.
В это время Оливер очутился на земле и победоносно улыбнулся нам. Оливия помахала ему рукой. Леон показал большой палец.
Когда Скэриэл и Оливер взбирались на второй этаж, подъехал автомобиль Кевина. Сегодня я планировал весь день пробыть дома, и Кевин вызвался отвезти Сильвию за покупками.
– Мистер Брум! Что происходит? – испуганно раздалось снизу. Сильвия в спешке выбралась из салона.
Уверен, ей открылась прекрасная картина: любимый сын мистера Брума на пару с полукровкой, от которого Сильвия, мягко говоря, не в восторге, покоряют окна второго этажа.
– Всё в порядке! – крикнул я, когда Оливер последним влез в окно. – Всё под контролем!
Растерянная Сильвия не сдвинулась с места и даже не потрудилась закрыть дверцу автомобиля. Кевин стоял позади и сдержанно улыбался.
Очутившись в комнате, Оливер расхохотался, а Скэриэл довольно посмеивался, словно оба по меньшей мере покорили Эверест. Им оставалось только победоносно поразмахивать флагом, а затем водрузить его на моей кровати.
– Давайте обсудим проект, – предложила Оливия, когда мы все уселись на свои места. Скэриэл отошёл к книжным полкам.
– Что ты ищешь? – спросил я.
– Не знаю, может, возьму «Финансиста» Драйзера. – Он вытянул книгу и пролистал её.
– Ты читаешь? – недоверчиво спросил Оливер. – Каких писателей предпочитаешь?
– Толстой, Достоевский, – не оборачиваясь, ответил Скэриэл, – Гюго.
– Значит, Дантон. Предлагаю выступить с его речью и обыграть казнь, – начал Леон. – Оливия, не хочешь мне помочь подготовить эскизы костюмов?
– Конечно, – улыбнулась та. – Готье, сможешь сыграть Дантона?
– Я? Не знаю, – неловко проговорил я, смутившись тем, что Оливия предложила мне главную роль.
– Я сыграю палача. – Оливер поднял руку. – И могу сыграть Робеспьера.
– У вас Французская революция? – У Скэриэла загорелись глаза.
– Знаешь что-нибудь об этом? – спросил Оливер.
– Обожаю «Марсельезу». Очень вдохновляет. Готов только ради неё учить французский, – торопливо ответил Лоу.
– Читаешь классику, знаешь историю, – с сомнением в голосе протянул Оливер, заинтересованно рассматривая Скэриэла. – Может, и в античной культуре разбираешься?
– Немного… Мне нравится Македонская империя.
– И что же думаешь об индийских походах Александра? – не унимался Оливер, словно хотел подловить Лоу на лжи.
– Оливер, остынь, – проговорила Оливия.
– Я просто спросил. – Тот поднял руки на уровне груди, показывая, что ничего плохого не замышляет.
– Я думаю, что основной причиной неудачи Александра Македонского было то, что он не знал особенностей природы и географического положения страны, да и индусы храбро бились. Одни слоны чего стоили. Это показывает, как неосведомлённость рушит героические планы. Иногда нельзя лезть напролом, – отчеканил Скэриэл.
– Ты считаешь, что после покорения персов Александру жизненно необходимо было тащить всю армию в Индию? – понизил голос Оливер.
– Достаточно, – жёстко произнес я. Меня начинало раздражать то, с каким рвением Оливер пытался загнать Скэриэла в угол.
– Всё нормально, Готи, – с улыбкой ответил мне Скэриэл – при упоминании этой формы имени близнецы Брум удивлённо уставились на меня – и повернулся к Оливеру. – Он покорил персов, но индийская сатрапия входила в Персидскую державу. Ему нужно было укрепиться на индийских землях как завоевателю Персии. Поэтому, конечно, он должен был идти с походом в Индию.
– О’кей, – примирительно ответил Оливер, хотя секунду назад выглядел так, словно готов был прыгнуть на Лоу и растерзать его, – вопросов больше нет. Что там по Дантону?
Весь следующий час мы наконец полностью посвятили французскому революционеру. Скэриэл уселся на мою кровать и с увлечением читал Драйзера, но я знал, что он ловит каждое наше слово.
Одноклассники, вежливо отказавшись от предложения остаться на ужин, начали собираться.
– Простите, но меня ждёт дядя, – виновато произнёс Леон.
– У нас сегодня семейный ужин с родителями, – вторила ему Оливия.
Я проводил их до входной двери. За Кагером приехал новый водитель, на этот раз женщина-полукровка. Оливия помахала мне, и они с братом уселись в автомобиль. Я поднялся в свою комнату, когда машины покинули двор.
– Прости за Оливера, – начал было я. – Он не такой заносчивый, как могло показаться.
– Да всё путём, не парься…
– Останешься сегодня?
– Нет. – Лоу приподнялся на кровати. – Я завтра утром уезжаю, нужно отметиться в школе.
– Ясно, – неловко бросил я.
– Хотел тебе кое-что дать. – Он протянул мне руку, зажимая что-то в кулаке. – Ключ от моего дома.
– Зачем?
– Я с лёгкостью попадаю в твой дом. Теперь у тебя будет возможность приходить, когда захочешь. И я уже предупредил Джерома и Эдварда. Вы можете собираться у меня и работать над своим проектом.
– Это как-то слишком, – тихо проговорил я, разглядывая ключ.
– Да брось. Так будет справедливо. Я давно хотел сделать тебе дубликат.
Когда мы играли в Resident of Evil, пришло эсэмэс от Оливии. Сердце забилось как бешеное. Я представил, как она приглашает меня погулять, возможно, мы сходим с ней в картинную галерею, слышал, там сейчас интересная выставка. Или можно посетить Музей современного искусства. На худой конец просто сходить в кино. Но моим мечтам не суждено было сбыться:
«Привет. Хотела извиниться за Оливера. Он не всегда такой придурок, и не хотел обидеть Скэриэла. Оливер любит вступать в дискуссии, если ему нравится собеседник. Так что сегодняшняя их небольшая перепалка – это так Оливер показывает свою заинтересованность. Пожалуйста, не говори ему, что я тебе писала. Спасибо».
XV
Больше всего в лицее я ненавидел практические занятия по тёмной материи. Я был готов написать пять эссе и сделать не одну проектную работу, если это позволило бы мне избежать практики.
В нашем мире существует деление на социальные классы по уровню тёмной материи. Каждый год чистокровные в учебных заведениях сдают экзамены, чтобы подтвердить свой уровень. Чистокровный с высоким уровнем может занимать значимые должности, вплоть до управления страной.
Полукровки владеют тёмной материей на ничтожном уровне. У них недостаточно средств, чтобы достигнуть мастерства. Низшие не владеют тёмной материей вовсе. В школах полукровкам и низшим не преподают ни теорию, ни практику: это считается бессмысленным для них занятием.
В одиннадцать лет чистокровные сдают свой первый экзамен – по-другому его называют Церемонией огня. В этом возрасте мы уже способны извлекать большие тёмные сгустки. Но важно не только извлечь, но и направить силу. Вначале тёмная материя – это неконтролируемый сгусток тёмного дыма. Он быстро испаряется и не может причинить вред. В школах и лицеях учат контролировать материю, делать её густой и плотной. В высших учебных заведениях на практических занятиях учат преобразовывать тёмную материю в твёрдый материал. С виду он так и остаётся сгустком тёмного дыма, но причинённый вред от удара возрастает во мно