– А теперь Хитклиф-младший уже не может уважать отца как прежде, потому что тот несправедливо поступил с тобой, – догадался Эдвард.
– Да, – подтвердил Скэриэл. – Как вы помните, у Готье бзик на справедливости. Он может терпеть несправедливость по отношению к себе, но ему становится дурно, если что-то подобное происходит с другими.
– Что бы ты сделал, если бы Уильям Хитклиф держал себя в руках весь вечер, как и Гедеон? – спросил Эдвард.
– Я просчитался тогда с Гедеоном. Он стойко терпел мою болтовню в тот вечер за ужином. А я рассчитывал, что своим дружелюбием доведу его. Но он держался ради Готье.
– Я думал, что он почти не общается с младшим братом… – задумчиво произнёс Эдвард. – Ну, знаешь, мне казалось, по твоим рассказам, что Гедеону плевать на Готье.
– Это точно. Их разговоры за неделю можно по пальцам одной руки пересчитать. Но…
– Но? – переспросил я, когда Скэриэл загадочно замолчал.
– Но Гедеон очень любит Готье, оберегает его, чуть ли не пылинки сдувает. Вот с ним надо быть начеку.
– Что? Как это может быть? Как ты это понял? – выпалил я. – Ты всё это время рассказывал иначе.
Скэриэл поднялся, не спеша снял пальто и отбросил его на спинку дивана. Он небрежно провёл рукой по волосам и ещё раз облизнул разбитую губу. Кажется, это войдёт в список его дурных привычек.
– Помните тот случай, когда этот придурок, Оскар, повёл Готье в клуб? Гедеон чуть не разнёс здание в щепки, когда выбивал из менеджера видеозаписи. И он угрожал, что если кто-то ещё посмеет прикоснуться к его младшему брату, он собственноручно закопает его на заднем дворе. – Скэриэл медленно наматывал круги по гостиной, как опытный детектив собирая кусочки пазла в единую в картину. – Он лично забрал Готье отсюда, хотя мог отправить Кевина. Затем он избил Оскара и провёл в полиции ещё несколько часов, скрывая причину драки. В тот же вечер пригласил меня к столу, терпел болтовню и даже разрешил переночевать в его доме. Это была благодарность за то, что я вытащил Готье из клуба. Сегодня он хотел меня подвезти, но Уильям запретил. Так что я заказал такси до дома.
– И Готье не понимает, что старший брат о нём заботится?
– Да, Эдвард. Иногда мы бревна в глазу не замечаем. Готье вбил себе в голову, что брат его в лучшем случае игнорирует, а в худшем – ненавидит.
– Это тупо, – не сдержался я. С каждым словом Скэриэла я всё больше убеждался, что Хитклиф туп.
– Знаете, что я вам скажу? Сейчас всё становится понятным, когда я на блюдечке преподнёс все факты, разжевал и по полочкам разложил, но если не анализировать каждый поступок, а просто смотреть на то, как Гедеон мастерски изображает безразличие, то да, будешь уверен, что тебя не любят.
– Почему Гедеон так себя ведёт? – спросил Эдвард.
– А вот это хороший вопрос, над которым я бьюсь уже долгое время, – пожал плечами Скэриэл. – Может быть, это его стиль общения.
– Ты не ответил на мой вопрос. Что бы ты делал, если бы мистер Хитклиф сдержался?
– Я помню о твоём вопросе. И тут мы с вами переходим к раскрытию моей очень важной пешки. – Скэриэл взмахнул рукой, как волшебник на выступлении. – Та, что всегда оставалась за кадром, но держала меня в курсе всего, что происходит в доме. Та, что безропотно выполняла всё, о чём я её просил. Моя милая и тихая Лора.
– Кто это? – удивлённо спросил я.
– Понятия не имею, – хмыкнул Эдвард.
– В этом и есть её прелесть. Она всегда в центре событий, но незаметна. Она племянница Сильвии, домоправительницы.
– Как ты добился того, чтобы она помогала? – осведомился Эдвард.
– Проще простого, – раздражённо изрёк Скэриэл. – Она влюблена в меня. Пара комплиментов, глупых обещаний и скромных поцелуев. Она мила, но наивна. Верит любому моему слову. Уверена, что ради неё я прихожу по ночам. Сама себе напридумывала, а я только поддерживаю эту мысль.
– Всё ясно, ты охмурил прислугу. И что она для тебя успела сделать?
– Много чего, всего не перечислишь. Вот сегодня в её задачу входили все возможные варианты, чтобы разозлить Уильяма Хитклифа: она пролила на него кофе утром, вытащила из его папок парочку важных договоров и сожгла в камине. Мистеру Хитклифу пришлось срочно возвращаться домой, ведь он думал, что оставил договоры в своём кабинете. Так он узнал, что Готье сбежал. К этому времени я позвонил Сильвии и предупредил ее о произошедшем. Сильвия доложила Уильяму Хитклифу. Он разорался, Лора говорит, кричал и ругался громко, но время поджимало, и он помчался на работу без договоров. Я заплатил полукровке, который работает на территории банка, ухаживает за газоном, так вот, он порезал шины автомобиля Уильяма. После работы мистеру Хитклифу пришлось ждать, пока водитель разберётся с запаской, но, не дождавшись, он вызвал такси. Дома его ждала Биби, которая потеряла свои любимые пуанты и очень из-за этого расстроилась. Лора их спрятала. Такими темпами к вечеру мистер Хитклиф был не то что не в настроении, он просто рвал и метал. А тут мы как нельзя кстати. Сбежавший сын и его дружок-полукровка. Идеальный кандидат для того, чтобы выплеснуть всё, что накопилось за день.
– Это… жестоко, – выдохнул Эдвард.
– И это сработало, – удовлетворённым тоном подытожил Скэриэл.
На его телефон пришло несколько сообщений; он бегло просмотрел их и с ухмылкой убрал мобильный обратно в карман.
– Готье строчит мне, – пояснил Скэриэл, улыбаясь так, будто выиграл в лотерее.
Я нервно поёрзал на месте и раздражённо выдохнул. Скэриэл лёгкой походкой направился к лестнице, чуть ли не насвистывая на ходу.
– Сыграем ещё партию? – предложил Эдвард.
Я отрицательно замотал головой.
– Знаешь, не хочу лезть в ваши отношения, – неловко начал он, убирая карты в коробку, – но лучше тебе не надеяться ни на что.
– Что? – непонимающе переспросил я, хотя прекрасно всё понял. И слепой бы заметил мои чувства.
– Джером, ты нормальный парень, и мы с тобой уже давно знакомы, но… – Он настороженно посмотрел на лестницу, убедился, что Скэриэл вне зоны слышимости, и продолжил, чуть понизив голос: – Но Скэриэл отличный манипулятор, он находит больное место у каждого и активно этим пользуется. Лучше, если ты будешь держать свои чувства под контролем.
– Я всё держу под контролем, – грубо ответил я и замолк.
– Без проблем, – примирительно проговорил Эдвард.
Он поднялся, захватив пачку с горошком, и направился на кухню. У меня испортилось настроение, поэтому я не придумал ничего лучше, чем подняться к себе в комнату. Я хотел поскорее скрыться с глаз Эдварда, как будто одно его присутствие вгоняло меня в краску. Мои чувства к Скэриэлу росли в геометрической прогрессии. Вместе с тем ревность снедала меня изнутри. Я еле терпел Хитклифа, но, когда узнал о том, что помимо чистокровного есть ещё и некая Лора, о которой мне ничего не известно, стало ещё сложнее держать себя в руках.
Я торопливо прошёл мимо комнаты Скэриэла, но тот окликнул меня. Я набрал в лёгкие побольше воздуха и вошёл.
– Ты не знаешь, где моя серая футболка? – добродушно спросил он.
– Футболка с котом?
– Нет, однотонная. – Скэриэл снял рубашку и бросил её на кровать.
– В стирке, – я сглотнул, отвернувшись.
– Жаль, – раздалось за моей спиной, намного ближе, чем я мог предположить. – Ты обиделся?
– Нет.
– Хорошо. Я уж было подумал, что ты ревнуешь. Из-за Лоры. – Он дотронулся до моего локтя, и я мигом вспыхнул.
– Мне всё равно.
– Правда? – игриво переспросил Скэриэл. – Реакция твоего тела говорит об обратном.
Я попытался отпрянуть, но не вышло. Скэриэл крепко сжал моё плечо, отчего я чуть не вскрикнул.
– Прости, – без капли сожаления произнёс он, когда я повернулся к нему.
Стыдно признавать, но даже это болезненное прикосновение мне понравилось. Скэриэл сел на кровать и заинтересованно посмотрел в мою сторону. Я увлечённо полез в шкаф, как будто не существовало занятия более интересного, чем поиск футболки.
– Завтра утром тебе нужно будет поехать с Эдвардом и навестить Ноэля.
– Не хочешь к нам присоединиться? – ляпнул я, не подумав. Обстановка мигом накалилась. Я почувствовал спиной, как Скэриэл напрягся. – Прости. Я ступил.
– Да, ступил, – хмуро бросил он.
Я молча вынул серую футболку с котами и протянул Скэриэлу. Он не взял её, и пришлось подойти ближе, чтобы положить футболку на кровать. К моему облегчению, Скэриэл не смотрел на меня. Он недовольно уставился вперёд, нахмурившись, и в целом выглядел очень недовольным.
– Ноэль в детстве был той ещё занозой в заднице, – внезапно начал я, сам не понимая зачем. Тема Ноэля Джонса всегда была опасной в этом доме. Я ожидал, что сейчас Скэриэл обозлится и выставит меня из комнаты, но он внезапно устало вздохнул и выдал:
– Не то слово. Вечно лупил меня и доставал. Как же я его ненавидел.
В голосе его не чувствовалось ни капли гнева. Скэриэл просто вспоминал давно минувшие дни в интернате.
– Я помню, что однажды он столкнул тебя с лестницы. Сколько тебе было?
– Не помню. – Скэриэл надел футболку и, сгорбившись, спрятал лицо в ладонях.
Мы замолчали. Он выглядел сейчас ранимым. Я не знал, что делать, чтобы не ударить в грязь лицом. Казалось, что самым разумным будет обнять его.
– Не могу спокойно на него смотреть, – внезапно произнёс Скэриэл тихим голосом.
– На Ноэля?
– Да, – не поднимая головы, сказал он. – Пожалуйста, поезжайте завтра с Эдвардом, проверьте, как он, не нужно ли ему чего-то, заботливая ли сиделка, не обижают ли его соседские мальчишки.
– Почему ты так добр к нему?
Скэриэл молчал, шумно дыша, как будто пытался успокоиться.
– Я как-то забрёл слишком далеко в Запретные земли. Это была незнакомая улица. Я даже сейчас не вспомню, где она точно находилась. Там было полно бродяг и беспризорников. Обычный контингент. В переулке я заметил какую-то возню. Кого-то избивали, а жертва при этом не пыталась сбежать: просто плакала и умоляла остановиться. Мне этот голос показался очень знакомым.