Оливер поприветствовал Скэриэла и передал ему бутылки. Одет он был в белый свитер крупной вязки и брюки в клетку, явно из одной коллекции с юбкой сестры.
– Я перерыл весь мини-бар отца, но достал эксклюзив! Сегодня мы будем пить вино из Греции и Франции. Элитное греческое вино «Кормилица», золотая коллекция, греки выращивают виноград на горе Афон! – торжественно поведал Оливер. – Это жемчужина алкогольной продукции в Греческой Македонии. Специально для наших посиделок в македонском стиле.
– Откуда ты всё это знаешь? – удивлённо спросил Леон, разуваясь последним.
– Я умею читать, – со смехом отозвался Оливер. – На этикетке написано.
– А второе вино? – поинтересовался я, чувствуя, что Оливер ждёт не дождётся, когда кто-то об этом спросит. Я изобразил любопытство, хотя не горел желанием пить, да и тема алкоголя мало меня волновала.
– Дё Монтий Сёр-Фрер, Шабли Гран Крю «Ле През», – произнёс он с видом опытного сомелье; кажется, уровень его французского только и позволял, что пафосно читать этикетки на бутылках с дорогим алкоголем. – Белое сухое вино из Бургундии, Шабли.
– Здорово, – произнёс Леон без особого энтузиазма. Кажется, мы с ним оба не разделяли восхищения Оливера.
Повесив твидовое пальто, Оливер прошёл в гостиную следом за сестрой. Мы с Леоном переглянулись, как два трезвенника, по ошибке забредшие на вечеринку.
– Любезнейший, где наши хитоны? – Оливер обратился к Скэриэлу, и мы все поняли, что наш македонский пир негласно начался.
Скэриэл, улыбаясь, достал из-за дивана крупный бумажный пакет, который прежде я не заметил, и вывалил содержимое на пол.
– Добрейший Оливер, прими мои дары и выбери любую ткань по своему усмотрению.
От мысли, что со стороны они выглядели как два павлина, готовых состязаться в искусстве красноречия, я чуть не прыснул со смеха.
– Нет, я точно не буду так разговаривать, – прошептал за спиной Леон.
Прикрыв язвительную улыбку ладонью, я наблюдал за тем, как Оливер поднял белую ткань и накинул на себя.
– А дальше как? – хихикая, спросила Оливия. Кажется, её тоже забавляла эта сцена.
– Накинуть ткань, завязать на плечах, можно ремнём на талии закрепить, – авторитетно объяснил Оливер, словно каждый день разгуливал в хитоне.
– Я купил тебе сорочку, она плотная и похожа на то, что носили девушки в Древней Греции. – Скэриэл протянул Оливии свёрток.
Оливия изумлённо посмотрела на Лоу и с благодарностью приняла подарок. Мы с Леоном чуть рты не разинули от удивления. Мне бы точно такое и в голову не пришло.
– С вашего позволения, я переоденусь на втором этаже, – произнесла она, направляясь к лестнице.
– Ну всё, можешь из неё верёвки вить. – Оливер, не стесняясь, скинул свитер. – Она ценит внимание к деталям.
Скэриэл снял футболку и бросил её на диван. Я неторопливо принялся за рубашку, но мигом остановился, вспомнив, что грудь перевязана бинтами: что, если Леон спросит об этом? Я в панике посмотрел на Оливера. Не знаю, понял ли он мою мольбу, но даже Скэриэл с волнением оглянулся.
– Леон, ты будешь переодеваться? – На помощь как нельзя кстати пришёл сообразительный Оливер.
– Это обязательно? – спросил Леон, кусая губу. Он с опаской смотрел то на нас, то на ткань у ног.
– Если стесняешься, то можешь переодеться на втором этаже, – добавил Скэриэл, накидывая ткань.
– Ладно, давайте так, – чуть задумавшись, кивнул Леон. Он подобрал ткань и нерешительно направился к лестнице вслед за Оливией.
– Ванная на втором этаже в конце коридора! – крикнул Скэриэл. – Или можешь зайти в любую свободную комнату!
Как только Леон скрылся, Скэриэл требовательно посмотрел на меня.
– Он знает? – тихо спросил Оливер, намекая на Лоу. Даже если бы я хотел скрыть утреннюю перепалку с Кливом от Скэриэла, Оливер мигом раскрыл наш секрет. Я мысленно сделал себе пометку поменьше трепаться при Оливере.
– Что знаю? – невозмутимо спросил Скэриэл.
Скрывать произошедшее от Скэриэла не было смысла. Я планировал рассказать ему раньше, но это начисто вылетело из головы.
– Я хотел поговорить с одним парнем, он вечно пристаёт к Леону, но… – начал было я.
– Но их обоих размазало по кафелю, – рассмеялся Оливер, неумело завязывая ткань на левом плече.
– Не понял, – произнёс Скэриэл и требовательно посмотрел на Оливера. Он стоял с обнажённой грудью, руки на бёдрах, готовый в любую минуту броситься в драку с неким парнем.
– Ну, в общем… вот, – Я расстегнул рубашку. Скэриэл в ужасе уставился на меня. Я вздрогнул от его поражённого взгляда. Да, согласен, выглядел я немного пугающе: на бинтах появились небольшие кровавые пятна, но уже ничего не болело.
– Кто это сделал? – грозно спросил он.
Я скинул рубашку и быстро набросил ткань, игнорируя вопрос Скэриэла.
– Дай помогу, – внезапно сказал Оливер, подходя ко мне. – Здесь нужно по-другому завязать.
– Вы ещё не переоделись? – раздалось сзади. Оливия появилась в длинной ночной сорочке; в руках она несла аккуратно сложенные вещи.
– Где Леон? – опасливо спросил я.
– Наверху.
– Ты тоже в курсе? – недовольно спросил Скэриэл у неё. Кажется, его раздражало то, что он не знал всей ситуации. Я видел, как с каждой минутой нашего неловкого разговора его терпение иссякало.
– Я бинтовала его.
– Потом поговорим, – решил Скэриэл чуть погодя, наблюдая за тем, как Оливер неумело моделирует мой импровизированный хитон.
– Не о чем говорить, – буркнул я с нарастающим раздражением.
– Потом обсудите всё, голубки, – прыснул Оливер.
Скэриэл с недоумением посмотрел на него. Оливер заметно стушевался под этим взглядом. Он явно ждал, что мы оценим его метко брошенную фразу, но даже я недовольно нахмурил брови.
– Вы же… – занервничал он, откидывая светлые волосы со лба, – встречаетесь?
– Что?! – воскликнул я. Скэриэл пятернёй зачесал волосы назад и шумно втянул носом воздух.
– Это не так, – сердито отрезал он.
Кагер показался за спиной Лоу. Он, как и Оливия, аккуратно сложил свои вещи и теперь стоял в самодельном хитоне – при этом сумев правильно его надеть, вышло намного лучше, чем у Оливера. Мой наряд прикрыл грудь, но я всё равно боялся, что в складках ткани он разглядит бинты.
– Всё в порядке? – осторожно спросил Леон.
– Да, да, – выговорил я с трудом. – Оливер несёт вздор.
– П… простите, – запинаясь, наконец выдал Оливер. Я впервые видел его таким растерянным. Он неловко улыбнулся. – Я правда подумал, что вы встречаетесь.
– Мы лучшие друзья, – совладав с собой, проговорил Скэриэл.
В его голосе звучало осуждение.
– Закрыли тему, – раздражённо буркнул я.
Оливер кивнул, отпрянув. Скэриэл молча натягивал ткань. Оливия указала Леону, куда лучше убрать вещи, и принялась заботливо складывать брошенный свитер брата. Я посмотрел на мятую футболку Скэриэла и поборол внезапно возникший порыв её сложить.
Повисло долгое мучительное молчание. Мне показалось, что на этом мы и закончим нашу вакханалию.
Первым разрядил атмосферу Скэриэл, и мы все были ему очень благодарны.
– Давайте раскидаем одеяла и подушки на полу, чтобы всем уместиться?
Мы мигом загорелись этой идеей, словно ничего более интересного не существовало и в помине. Скэриэл и Оливер отодвинули диван, а я, Леон и Оливия поднялись на второй этаж за одеялами.
– Чья это комната? – мимоходом спросила Оливия.
– Кажется, Джерома, – ответил я.
– А где он? – спросил Леон. Я пожал плечами.
После того как мы обустроили место для возлежания, новой проблемой стало открыть бутылки с вином без штопора. На помощь пришли жалкие познания Скэриэла и могучий интернет.
– Я думал, что раз ты пьёшь, то умеешь открывать, – чуть позже шепнул я Оливеру из чистого ехидства.
– Я пью из открытых бутылок… У отца много начатых, а я потихоньку допиваю, – оправдываясь, недовольно прошептал он.
Мы расселись по кругу: Скэриэл и я рядом, Оливия и Оливер слева от меня, Леон по правую сторону от Скэриэла. В центре уместились две бутылки из коллекции мистера Брума, виноград, сырная нарезка, ранее купленная Скэриэлом, и глубокая тарелка, в которую принято насыпать кукурузные хлопья и заливать молоком. Оливер торжественно наполнил вином тарелку до краёв, и, чуть не пролив, поднял двумя руками импровизированную чашу.
– Пир объявляется открытым! – торжественно произнёс он. Скэриэл захлопал, и мы присоединились к нему. – Первый тост за Французскую революцию, которая нас всех тут и объединила!
Он сделал большой глоток и передал вино Оливии. Она отпила немного, сморщила миниатюрный носик и передала Леону. Тот осторожно принял чашу и с сомнением взглянул на содержимое.
– Давай, пей, – весело подначил Оливер, маша рукой.
– Совсем чуть-чуть можешь, я тоже много не пью, – заботливо добавила Оливия, по-приятельски похлопав Леона по спине.
Леон пригубил, сделав глоток, – как по мне, он просто сымитировал, что пьёт. Никто не стал требовать повторения. С самого начала было ясно, что к Леону Кагеру все относятся как к младшему брату, не обращая внимания на то, что близнецов он старше на год. Есть такой тип людей, которых не хочешь огорчать. Они выглядят так, словно им нужна постоянная забота и защита. Мы деликатно и незаметно следили за Леоном, оберегали от невзгод и развлекали на свой лад. Скэриэл говорил, что чистокровные как тепличные цветы, и если продолжать аналогию, то Леон – белая роза. У них слабый иммунитет к паразитам, необходима грамотная обрезка, они легко засыхают, и им нужен период покоя.
Забавно поморщившись, он передал чашу Скэриэлу. Тот не стал тянуть и сделал большой глоток на радость Оливеру, затем передал напиток мне. Я никогда не интересовался алкоголем, но французское вино мне понравилось. Оливер издал победоносный крик, рассмешив всех.
Мы расселись, скрестив ноги, ведя живую беседу и поедая виноград с сыром. То и дело Оливер провозглашал очередной тост, заставляя каждого пригубить вино. Так за разговором мы не заметили, как прикончили одну бутылку. Больше всех выпили Оливер и Скэриэл. Их речь стала немного бессвязной, движения размашистыми, а реакция замедленной.