– Простите, – выдавила Оливия; её руки слегка тряслись. – Некрасивая сцена вышла. Не знаю, зачем рассказала эту историю. Наверное, давно надо было поговорить с Оливером. Я и не думала, что он так воспринял всё. Я хотела, как лучше, но только всё испортила.
Спустя какое-то время Оливер затих, мы больше не слышали разгневанных криков со второго этажа.
– Мы просто напились, и это вылилось в ссору, – участливо произнёс Леон.
– Развязались языки, – покачала головой она.
– In vino veritas[8], – добавил Леон. Эту фразу я знал, но мозг работал слишком медленно, чтобы позволить мне тоже блеснуть и вставить что-то на латыни.
Прошло ещё десять минут, прежде чем Скэриэл и Оливер вернулись. Оба молчали, смотрели в пол, словно между ними наверху что-то произошло.
– Мне так жаль. – Оливия медленно подошла к брату и протянула руку. Он нерешительно принял её, затем обнял сестру.
– Прости меня тоже, – пробубнил он ей куда-то в макушку. – Я наговорил лишнего.
– И я, – прошептала она ему в шею.
Мы все снова неловко уселись. Кажется, эта перепалка всех отрезвила.
– Я не хочу больше пить, – устало вздохнул Оливер. – Хочу быстрее прочистить голову, а то уже успел наделать глупостей.
Выглядел он паршиво. Импровизированная тога развязалась, и теперь Оливер просто накинул ткань на голые плечи. Его волосы были влажными, словно Скэриэл облил Брума из душа.
– Вам обоим нужно ещё раз поговорить, но уже на свежую голову, – назидательно произнёс Скэриэл, поднимаясь.
– Ты куда? – спросил я.
– Раз нужно протрезветь, то хочу всем приготовить кофе. Как насчёт заказать пиццу?
– Отличная идея, – поддержала Оливия. Она нежно положила голову на плечо брата.
– Согласен, – добавил Леон. Я кивнул Скэриэлу.
За чашкой кофе и с двумя большими пиццами мы мигом приободрились. Смеясь, решили, что лучше выбирать только «действие», и после Оливии бутылка указала на Леона.
– Сколько ты сможешь сделать вращений на одном месте после того, как выпил бутылку вина? – спросила Оливия.
– Пируэты? Не знаю, – улыбнулся Леон. Он направился к центру помещения. – Давайте посчитаем.
Скэриэл и я бросились отодвигать мебель, которая могла ему помешать. Мы передвинули диван, а Скэриэл закинул одеяла в угол. Под командованием Оливера Оливия убрала бутылку и чашу.
Леон немного размялся, но движения выходили не такими чёткими – всё же сказывался алкоголь. Он немного помешкал, но в итоге, стесняясь, снял ткань-тогу и натянул рубашку. Я подумал о том, что, будь он трезв, первым делом ушёл бы переодеваться в ванную, но сейчас ему хотелось поскорее показать вращения. Леон с азартом взялся за дело.
Мы все с интересом наблюдали за тем, как он осматривался, разминал ступни и прикидывал свои дальнейшие действия. Подготовившись, он встал в позу, вытянул руки в стороны и уверенно посмотрел вперёд – аккуратный носок правой ноги в сторону. Он слегка присел, взмахнул руками и начал вращение на месте.
– Один! Два! Три! Четыре! Пять! – хором считали мы.
– Вперёд, Леон! – крикнул Скэриэл, словно мы были на футбольном матче.
Совершив седьмой поворот, Леон рассмеялся и упал. Посмеиваясь, я подошёл к нему и протянул руку.
– Я думал, что смогу больше, – тоже смеясь, сказал Леон.
– Ты классно крутился.
– Спасибо.
Через час водитель заехал за близнецами, и Леон попросил его подвезти. Когда они шумно прощались с нами, казалось, что они отправляются в далёкое путешествие и мы не увидимся ещё много лет. Оливер обнял меня и долго, горячо извинялся за сцену с сестрой. Я его заверял, что ничего страшного не произошло и не нужно просить прощения. Оливер кивал, а в конце доверительно произнёс, что отныне мы друзья навек. Кажется, он так и не протрезвел. Оливия тепло обняла меня и по-приятельски похлопала по плечу. Я кивал ей, как китайский болванчик, не в силах разобрать, что она мне говорила. Я просто завис, глядя на её губы. Они плавно двигались, пока Оливия произносила моё имя, но дальше я уже ничего не понимал. Кажется, алкоголь добрался и до меня. Оливер быстро пожал руку Скэриэлу и, не глядя на него, буркнул слова благодарности. Оливия сначала хотела тоже пожать руку и уже было протянула тонкую девичью ладошку, как передумала и, улыбнувшись, к удивлению Скэриэла, тоже крепко обняла его. Леон смущённо помахал нам рукой.
– Я думал, Оливер никогда не уйдёт, – усмехнулся я, садясь на диван. – Он всё стоял в дверях и говорил так, как будто переезжает на другой континент.
– Развезло его от вина, – улыбнулся Скэриэл, присаживаясь рядом.
Он осмотрелся по сторонам и присвистнул.
– Ну и срач мы устроили.
– Ты сам отказался от их помощи в уборке.
– Да, помню. Леон последние полчаса нервничал и часто смотрел на часы, поэтому я хотел быстрее их спровадить. Близнецы обещали его подвезти. Странно, что Леон не вызвал своего водителя.
– Ты слышал его. Он хотел о чём-то поговорить с ними.
– Ага, – кивнул он, затем помолчал и добавил: – Ладно, я вот о чём с тобой хотел поговорить. Кажется, я нравлюсь Оливеру.
Я с сомнением посмотрел на него. Не поворачиваясь, он добавил:
– Мы поцеловались в ванной.
– Что?! Когда успели? – вспыхнул я.
– После их ссоры…
– Как… как это произошло? – Я не мог подобрать подходящих слов. – Ты хочешь сказать, что просто взял и поцеловал его в таком состоянии? Чтобы успокоить или отвлечь?
– Я что, по-твоему, герой-ловелас? Затыкаю всех поцелуями? – недовольно буркнул Скэр.
– Да мне откуда знать? – цокнул я языком, скрестив руки на груди.
– Действительно, – закатил глаза Скэриэл.
Мы сидели, как два упёртых барана, и молчали.
– Когда мы вошли в ванную на втором этаже, я включил воду и сказал ему умыться и успокоиться. Он так и сделал. Когда я собирался выйти, он схватил меня за тогу и сказал, что если бы бутылка ещё раз указала на меня и я выбрал действие, то он бы попросил меня его поцеловать.
– При всех?
– Наверное… Не знаю.
– И как тебе это?
– Что?
– Поцелуй, – раздражённо бросил я.
– Поцелуй как поцелуй, – пожал плечами он. Меня это начало нервировать.
– Ты типа раньше целовался? С парнями тоже?
– А ты нет? – улыбнулся он. – Я целовался. В Запретных землях всем всё равно. А у чистокровных как с этим?
– Не поощряется.
– Ты тоже, – прищурившись, в упор посмотрел на меня Скэр, – не поощряешь?
– Мне всё равно, – буркнул я, нахмурившись.
– А ты мог сегодня поцеловать Оливию, – мечтательно пропел Скэриэл.
– Больно надо, – отмахнулся я и тут же прикусил язык. Кому я вру, Скэриэл прекрасно знает, что я влюблён в неё.
– И ты никогда не целовался, – продолжал издеваться он.
– Тебя забыл известить, – процедил я.
– Могу помочь.
– С чем?
– С поцелуями. Представь, как Оливия разочаруется, если ваш первый поцелуй выйдет ужасным.
– Иди к чёрту, Скэриэл! – взревел я и кинул в него подушкой. Он не успел увернуться, и она шмякнула его по лицу. Он повалил меня в ответ, и мы оба скатились с дивана, при этом я больно ударился копчиком, а Скэриэл острой коленкой чуть не заехал мне в пах.
– Куда мне идти? – веселился Скэриэл.
– Слезь с меня!
– Так куда ты меня посылаешь? – не обращая внимания на мои крики, не сдавался он.
Раздался звук входящего сообщения на моём телефоне, о существовании которого я забыл. Скэриэл медленно поднялся и протянул мне руку, но я раздражённо её отбросил. Пока я, пыхтя, как старик, пытался подняться, он протянул мне рюкзак. Я достал телефон из кармана, посмотрел на сообщение и похолодел.
– Что там? – спросил Скэриэл, сбрасывая тогу.
– Гедеон написал, что мне срочно нужно домой.
XXVIII
Эдвард в свитере с закатанными рукавами стоял у открытого капота, в который раз проверяя уровень масла и тормозную жидкость. Я недовольно поджал губы, помрачнел и, вылезая из салона машины, громко хлопнул дверцей. Нахмурившись, Эдвард выглянул из-под капота и грозно посмотрел на меня.
– Прости, – пробурчал я, пряча руки в карманы. – Ну и холодрыга.
Прислонившись к машине, я лениво разглядывал соседнее здание – симпатичный невысокий дом с ухоженным газоном. Присмотревшись, я разглядел в окнах несколько силуэтов. Кажется, обитатели дома садились ужинать. Полчаса назад садовник-полукровка проведал нас, интересуясь ситуацией. Не каждый день рядом с их участком застревает незнакомая машина.
На улице быстро темнело, так ещё и холодный ветер не щадил. Вот уже несколько часов мы стояли в двухстах метрах от дома Скэриэла и ждали, когда разойдутся его гости.
Возвращаясь от Ноэля, мы заехали в магазин в надежде поскорее закупиться и поужинать дома. Пока мы выбирали между пиццей и лазаньей, Лоу прислал сообщение, в котором попросил не приезжать, пока Леон Кагер и близнецы Брум не уйдут. Всё, что нам оставалось, это ждать его звонка, припарковавшись на обочине. Первые полчаса Эдвард был уверен, что ждать придётся недолго – мы наматывали круги по району, но вскоре ему надоело впустую тратить бензин. Он припарковался на нашей улице, не слишком близко, чтобы нас не заметили, но и не далеко, чтобы доехать до дома как можно скорее; так мы сидели минут двадцать в салоне, прежде чем из соседнего дома на нас не начали с подозрением оглядываться чистокровные. И тогда Эдварду пришла гениальная мысль изобразить поломку.
Багажник и заднее сиденье были забиты продуктами на неделю вперёд. Повернувшись, я с жадностью посмотрел на французский багет, соблазнительно выглядывавший из бумажного пакета, и сглотнул слюну. Вместо того чтобы сесть и плотно поужинать дома, мы торчали тут, изображая двух неудачников. Эдвард органично вошёл в роль незадачливого шофёра: он оставил куртку в салоне, испачкал руки в масле, нервно прошёлся вокруг машины раз десять и выкурил уже три сигареты. Представление начиналось, когда какой-нибудь добросердечный водитель останавливался и предлагал свою помощь. Эдварду приходилось заверять, что