— Это Кейвадин-Понд, на случай если вы не знаете, — нарушил молчание Джон. Показал вперед, еще на один вдающийся в воду пирс, размером побольше. Рядом с ним — аккуратный, выкрашенный белой краской с вертикальными зелеными полосами на углах и горизонтальными под крышей эллинг с открытыми воротами. Когда они приблизились, Роланд увидел покачивающиеся на воде, привязанные каноэ и каяк.
— Эллинг мой, — добавил мужчина во фланелевой рубашке. Выговором и интонациями он практически ничем не отличался от жителей Кальи, так что Роланд и Эдди понимали его без труда.
— Выглядит ухоженным, — заметил Эдди, главным образом, чтобы хоть что-то сказать.
— Само собой, — кивнул Джон. — Я и сторож, и маляр, и плотник. Никто даже близко не подойдет к полуразвалившемуся эллингу или дому. Мешает бизнесу, не так ли?
Эдди улыбнулся.
— Пожалуй, мешает.
— Мой дом в полумиле от воды. Джон Каллем. — Он протянул правую руку Роланду, продолжая уводить лодку от все поднимающегося столба черного дыма, держа курс на эллинг.
Роланд пожал руку, крепкую и шершавую.
— Роланд Дискейн из Гилеада. Долгих дней и приятных ночей, Джон.
Потом протянул руку Эдди.
— Эдди Дин, из Бруклина. Рад познакомиться.
Джон пожал его руку, а глаза не отрывались от его глаз. Когда же руки расцепились, он спросил:
— Молодой человек, что-то сейчас произошло? Произошло, не так ли?
— Я не знаю, — ответил Эдди. Но честности в ответе определенно недоставало.
— Ты давно уже не был в Бруклине, сынок, не так ли?
— Не был ни в больше-чем-доме, ни в никаком доме, — ответил Эдди Дин и тут же добавил, словно боялся потерять мысль: — Миа заперла Сюзанну. Заперла в году девяносто девятом. Сюзи может попасть в «Доган», но смысла в этом нет. Миа заблокировала контрольные рычаги. Сюзи ничего не может сделать. Она похищена. Она… она…
Он замолчал. Мгновение все слышал ясно и отчетливо, как во сне — перед самым пробуждением. И тут же отрезало, как часто бывает со снами. Он даже не знал, то ли это действительно послание от Сюзанны, то ли игра воображения.
Молодой человек, что-то сейчас произошло?
Значит, Каллем тоже почувствовал? Тогда на воображение не спишешь. Скорее какая-то разновидность телепатии.
Джон ждал, а поскольку продолжения не последовало, повернулся к Роланду.
— Ваш приятель часто становится таким странным?
— Не часто, нет. Сэй… Мистер то есть. Мистер Каллем, я благодарю за помощь, оказанную нам, когда мы в ней нуждались. Я говорю, спасибо тебе, большое спасибо. Возможно, с нашей стороны неприлично просить о большем, но…
— Но вы просите. Я понимаю. — Джон чуть подкорректировал курс, направил лодку точно к распахнутым воротам маленького эллинга. Роланд прикинул, что доберутся они туда через пять минут. Он ничего не имел против поездки в этой тесной моторной лодке (которая к тому же заметно просела под весом троих взрослых мужчин), но вот Кейвадин-Понд находил уж очень открытым местом. Если бы Джек Андолини (или его преемник, за провал Джека могли и отстранить) опросил достаточное число зевак на берегу, обязательно нашел бы хотя бы двоих-троих, припомнивших маленькую моторку с тремя мужчинами на борту. И аккуратный, белый с зелеными полосами эллинг («Эллинг Джона Каллема, и пусть будет тебе от этого польза», — сказали бы эти свидетели). Так что до того, как это произошло, им следовало двинуться дальше по Тропе Луча, отправив Джона Каллема в какое-нибудь безопасное место. Безопасным Роланд понимал три расстояния до горизонта или примерно сто колес. Он нисколько не сомневался, что Каллем, этот совершенно незнакомый им человек, спасший жизнь и ему, и Эдди, решительно встал на их сторону. И ему совершенно не хотелось, чтобы в результате Каллем расстался с собственной жизнью.
— Что ж, я сделаю все, что смогу, я уже принял такое решение, но должен у вас кое-что спросить прямо сейчас, пока есть такая возможность.
Эдди и Роланд быстро переглянулись.
— Мы ответим, если сможем. То есть, Джон из Ист-Стоунэма, если сочтем, что ответ не принесет тебе вреда.
Джон кивнул. Собрался с духом, слова дались ему нелегко:
— Я знаю, вы — не призраки, потому что видел вас в магазине, а теперь еще и пожал вам руки. Я вижу тени, которые вы отбрасываете. — Он указал на тени, частично лежавшие на борту лодки, а частично скользившие по воде. — Вы настоящие, все так. И вот мой вопрос: вы — приходящие?
— Приходящие, — повторил Эдди. Посмотрел на Роланда, но лицо стрелка оставалось бесстрастным. Эдди вновь повернулся к Джону Каллему, сидевшему на корме и рулем нацеливавшему моторку на эллинг. — Извините, но я что-то не…
— Они часто здесь появляются, в последние несколько лет, — пояснил Джон. — В Уотерфорде, Стоунэме, Ист-Стоунэме, Лоувелле, Суидене… даже в Брайтоне и Денмарке. — Название последнего городка он произнес как «Денмаа-ааак».
И увидел, что они по-прежнему ничего не понимают.
— Приходящие — люди, которые неожиданно появляются, — продолжил он. — Иногда они в старомодной одежде, словно пришли… из прошлого, по-другому и не скажешь. Один вот шел голым по разделительной полосе на дороге 5. Его видел Анстрем-младший. Прошлым ноябрем. Иногда они говорят на других языках. Такой вот тип появился в доме Дона Рассерта в Уотерфорде. Расселся на кухне. Донни — вышедший на пенсию профессор истории из колледжа Вандербилта, он записал этого парня. Тот полопотал по-своему, потом ушел в прачечную. Донни решил, что парень принял ее за ванную, последовал за ним, но тот исчез. Прачечная в доме Донни без окон и дверей, но этот парень исчез.
Донни прокрутил запись на кафедре (каа-аафедре) иностранных языков колледжа, и никто из профессоров и преподавателей этот язык не признал. Один, правда, сказал, что это искусственный язык, как эсперанто. Вы, парни, говорите на эсперанто?
Роланд покачал головой. Эдди ответил осторожно:
— Я о нем слышал, но в действительности не знаю, что это за яз…
— А иногда, — Джон понизил голос, они уже скользили в тени эллинга, — иногда они покалеченные. Или обезображенные. Рунты.
Роланд дернулся так внезапно и резко, что лодку сильно качнуло. И они едва не оказались в воде.
— Что? Что ты сказал? Повтори снова, Джон, ибо я хочу тебя расслышать.
Джон, вероятно, подумал, что причина в его выговоре, а потому постарался произнести слово по всем правилам грамматики.
— Ruined. Словно участвовали в атомной войне, или попали в зону радиоактивного заражения, или что-то в этом роде.
— Медленные мутанты, — догадался Роланд. — Я думаю, он говорит о медленных мутантах. Здесь, в этом городе.
Эдди кивнул, на ум пришли Седые и Млады из Луда. А также бесформенный улей и чудовищные насекомые, которые по нему ползали.
Джон заглушил двигатель, и какое-то время все трое сидели, прислушиваясь, как вода плещется об алюминиевые борта лодки.
— Медленные мутанты, — повторил Джон, словно пробуя слова на вкус. — Думаю, это хорошее название, не хуже любого другого. Но они — не единственные. Появлялись животные и птицы, которые никогда не встречались в наших краях. Но больше всего людей тревожили, конечно же, приходящие. О них в основном и говорили. Донни Рассерт позвонил какому-то своему знакомому из университета Дьюка[52], тот связался с кем-то на кафедре исследования духов, — просто удивительно, что в известном колледже может быть такая кафедра, но она есть, — и вот женщина с кафедры исследования духов сказала, как называются такие личности: приходящие. А потом, когда они вновь исчезают — а они всегда исчезают, за исключением одного парня в Ист-Конвей-Виллидж, который умер, — они называются уходящими. Дама сообщила, что некоторые ученые, из тех, кто изучает такие явления (я полагаю, что их можно назвать учеными, хотя многие из тех, кого я знаю, придерживаются иного мнения), считают, что приходящие — инопланетяне и космические корабли сбрасывают их, а потом забирают, но большинство уверено, что они — путешественники во времени или пришельцы из других миров, расположенных параллельно нашему.
— Как давно это происходит? — спросил Эдди. — Когда начали появляются приходящие?
— Ну, два или три года назад. И ситуация меняется к худшему, а не к лучшему. Я сам пару раз сталкивался с такими, а однажды увидел лысую женщину с кровоточащим глазом во лбу. Но все они были далеко, а вы — вот они, совсем рядом.
Джон наклонился к ним поверх костлявых коленей, его глаза (такие же голубые, как у Роланда) ярко блестели. Вода все плескалась об алюминиевые борта. Эдди едва сдержался, чтобы вновь не взять Джона Каллема за руки: а вдруг Сюзанна еще раз даст о себе знать. Дилан в свое время написал песню «Видения Джоанны». Эдди видения Джоанны совершенно не интересовали, но хоть имя было схожим.
— Вы, парни, совсем рядом и настоящие, — повторил Джон. — И я помогу вам, чем только сумею, потому что не чувствую ничего плохого ни в одном из вас, хотя скажу, как на духу: никогда не видел такой стрельбы. Но я хочу знать одно: вы — приходящие или нет?
Вновь Роланд и Эдди переглянулись, и теперь ответил Роланд:
— Да, пожалуй, что да.
— Боже, — прошептал Джон, и от благоговейного трепета, отразившегося на его лице, оно, несмотря на множество морщинок, стало совсем детским. — Приходящие! И откуда же вы пришли, можете вы мне это сказать? — Тут он посмотрел на Эдди и рассмеялся, как смеются люди, признавая, что над ними удачно пошутили. — Только не из Бруклина.
— Но я действительно из Бруклина, — ответил Эдди. Мог бы, правда, добавить, что из Бруклина другого мира, о чем уже знал наверняка. В мире, откуда он пришел, детскую книжку, называвшуюся «Чарли Чу-чу», написала женщина по имени Берил Эванз; в этом ее написала другая женщина, Клаудия-и-Инесс Бахман. Берил Эванз звучало нормально и понятно, Клаудиа-и-Инесс Бахман — фальшиво, как трехдолларовая купюра, однако Эдди все больше склонялся к мысли, что настоящий автор именно Бахман. А почему? Да потому что она жила в этом мире.