Принцесса наконец заметила, что кто-то появился поблизости и посмел к ней обратиться. Она швырнула остаток пергамента в огонь и развернулась в сторону брата, обдав его физически ощутимой ледяной волной гнева пополам с горечью. Кей шагнул к ней:
- Тебе ещё не надоело? Второй день над дворцом дождь не прекращается, так и до наводнения недалеко. Вон, Эри уже лодку готовит... Шу, милая, ну если этот... - он проглотил грубое слово, что вертелось на языке, - так тебе нужен, какого тролля ты не вернёшь его, наконец!
- Не хочу, - сжатые губы, закаменевшая в неестественной прямоте шея.
- Ну, тогда отвлекись. Вот хочешь, устроим прием, или войну - с орками, с троллями, с кем угодно? Хочешь, я тебе настоящего дикого эльфа подарю? Забудь ты этого... этого... - приличного слова для человека, заставившего сестру страдать, у Его Величества так и не нашлось.
- Уже забыла... - улыбка сестры вызвала бы зависть у василиска, но брат не желал превратиться в камень и отстать он неё. - Всё нормально, Кей.
- Я и заметил. Что нормально. От твоего 'нормально' вороны на лету дохнут. Вот что, родная. Забирай своего... Тигрёнка, - Кей с усилием вытолкнул сквозь зубы ненавистное имя, - и делай с ним что хочешь, только успокойся, в конце то концов!
- Зачем?! Я тебя не просила!!! - запах озона усилился, последнее уцелевшее в комнате зеркало с тихим звяком треснуло. Принцесса шагнула к брату, вперившись в него немигающим взглядом змеи. В приподнявшихся волосах проскакивали потрескивающие искры, вокруг её ног завивался все усиливающийся смерч.
- Если не нужен, можешь выкинуть, - он рывком распахнул двери. - Давайте его сюда! - Кей посторонился.
Два гвардейца втолкнули связанного юношу, бросили на пол перед Шу и застыли с ничего не выражающими лицами. Она неторопливо перевела взгляд с золотистых волос, рассыпавшихся у её ног, на брата. Он упрямо, с сознанием абсолютной своей правоты, посмотрел ей в глаза и приподнял в кривой улыбке уголок рта.
- Что ж... наверх его, в круг, - мягким голосом голодного вампира она отдала распоряжение солдатам. - Думаешь, я скажу тебе спасибо? - она перешла на шипение.
- Потом, родная, - Его Величество поспешил ретироваться от ненаглядной гадюки.
Гвардейцы уже ушли, тихо закрыв за собой двери, а Шу продолжала стоять на том же месте. По челу её пробегали тени. Злость, растерянность, надежда, обида, ярость смутной чередой сменяли друг друга. Наконец она стряхнула головокружительный морок и медленно, словно сквозь встречный ветер, пошла к лестнице.
Принцесса поднялась на последний, четвёртый этаж своей башни, в комнату, где когда-то родился Кей, а теперь располагалась её магическая лаборатория. С последнего визита там ничего не изменилось. По-прежнему на стенах ровным желтоватым светом горели вечные фонари, на сером гранитном столе в беспорядке перемешались алхимические принадлежности, из шкафов грозили вывалиться книги, на конторке громоздились бумаги, валялись перья вперемешку с хлыстами, кинжалами и ещё чем-то острым, на кресла и кушетку были наброшены пятнистые шкуры, напоминающие рысьи. Между западным и северным окнами пылал камин. Лишь середина круглой комнаты была свободна. Там, в центре белого мраморного круга, чуть возвышающегося над полом, меж двух металлических столбов, вделанных в пол и потолок, лицом к камину стоял человек. Его руки удерживались двумя немного провисающими цепями.
Шу приостановилась, рассматривая его со спины - ноги босы и исцарапаны, кожаные штаны в грязи, дранная на боку рубашка прилипла к телу и испачкана красным, рукава изорваны напрочь. Как бы она не сердилась на него, но оставлять кровоточащую рану не собиралась. Принцесса взяла с конторки ближайший острый предмет, оказавшийся метательным ножом, и подошла к юноше. Не дыша, он замер, когда её рука нежно коснулась шеи, отводя в сторону пряди, и чуть вздрогнул, почувствовав острие, от ворота вниз вспарывающее его рубашку. Ещё несколько взмахов, и Шу отбросила ножкой негодные тряпки. Стоя у него за спиной, она провела пальцами в воздухе вдоль обнаженного торса, привычно исцеляя глубокий порез, и уловила судорожный вздох. Оценивая результат, сделала шаг назад. Заткнула нож за пояс. Пару более мелких порезов, ссадины и кровоподтеки она трогать не стала.
В молчании свистящего за окном ветра и треска пламени в камине Шу обошла Тигрёнка и остановилась, ожидая, что он поднимет склоненную голову. Тёплые огненные блики играли на закрывающих его лицо распущенных волосах, притягивая её взгляд. Прикусив от волнения губу, Шу протянула руку и приподняла вверх его подбородок. И увидела, как в зеркале, прокушенную до крови губу и мечущихся демонов в глазах. Несколько долгих мгновений она удерживала свою непослушную руку, чтоб не стереть красную капельку с его напряженного рта...
Хлесткий звон пощечины разорвал оглушительную тишину. Принцесса вернулась в спасительную ярость.
- Ты... как ты... как ты мог оставить меня! - Удар. Ещё удар. Его голова бессильно моталась от каждой оплеухи из стороны в сторону, из треснувшей губы бежала алая струйка. - Почему? Как ты посмел?
Шу отскочила от него, как ошпаренная, встретив снова пронзительно синий взгляд, полный жгучего тёмного пламени.
- Зачем? Разве тебе было плохо со мной? Разве я обижала тебя? - голос срывался, глотая непрошенные, злые слёзы. - Как ты посмел сбежать!? Ты предал меня! - она устремилась к нему, желая снова ударить, и остановилась, как налетев на невидимую преграду. Хриплый, будто шершавые слова раздирают горло, шепот.
- Предал?! Разве может предать раб? Разве может предать бессловесная тварь? - впервые Шу видела его таким. Горящие болью и яростью глаза, раздувающиеся ноздри, капающая со сжатых губ кровь.
- Неправда!
- Да ну?! Не ты надела на меня ошейник? Не ты сделала меня домашней зверушкой?!
- Ошейник, который ты мог снять в любой момент! И не говори, что ты этого не знал!
- Откуда? Ты лишила меня речи, ты даже имени моего не узнала!
- Если помнишь, я тебя купила! Как приговоренного каторжника!
- О, да. За десяток золотых. Вы удивительно щедры, Ваше Высочество!
- Да, за десяток. Да какое это имеет значение? Я бы и тысячу отдала... - Шу отвернулась, не в силах смотреть на него, слышать горькие слова. Она сознавала, что он прав, что она поступила с ним жестоко и несправедливо, но признаваться в этом? Тому, кто сбежал от неё?
- Как тебя зовут? - стоя в нескольких шагах от него, принцесса все ещё не осмеливалась повернуться и снова взглянуть ему в глаза.
- Зачем тебе? - в голосе юноши звенела злость. - Зачем тебе имя мертвеца?! Ты играла с Тигренком, не спрашивая имени, так зачем сейчас?
- Затем, что я так хочу! - чувство вины снова сменилось злостью.
- Ах, хочешь. Ну и что? - Хилл упрямо посмотрел на неё исподлобья и усмехнулся.
- Ты соскучился по плетке?
- Что, это твой единственный довод?
- Зато доходчивый, - принцесса подошла к нему совсем близко и провела ладонью по тяжело вздымающейся груди. В напряженном молчании они буравили друг друга яростными взглядами, не желая уступать. Быстрые, сильные толчки сердца под ладонью отдавались в ней жаркими волнами желания. Шу так хотелось прижаться к родному горячему телу, целовать его, почувствовать его руки. Она позволила себе наконец стереть с его губ алые капельки и ощутила, как он вздрогнул, как на миг прервалось его дыхание.
- Так как твое имя? - почти прошептала она, задержав руку на его щеке.
- Хилл. Меня зовут Хилл. - Обжигающая боль долгожданной ласки чуть не вырвала стон из его горла, но он сдержался, отшатнувшись от неё, насколько позволяли цепи.
- Хилл...
Его порыв накрыл Шу ледяной волной разочарования и тоски. Ему противны её прикосновения... боги, как же больно! Она отошла на шаг, проклиная про себя идиота братца, лезущего куда не просят.
- Ты оскорбил меня, Хилл.
- Чем же? Я был недостаточно послушной игрушкой? - Его насмешка раздирала на части то, что ещё оставалось от её сердца.
- Неужели ты думал, что от меня можно сбежать? Что я не найду тебя? - она кричала, пытаясь вытеснить боль яростью.
- Зачем? Зачем я тебе?! - он кричал в ответ. - Ты не наигралась со мной?
- С чего ты взял, что я наигралась? Я не отпускала тебя!
- Ну конечно, как же! Твои желания!
- Да! Именно! Ты моя собственность!
- Я живой человек, а не имущество!
- Живой? Кто тебе сказал, что ты останешься в живых, сбежав от меня?
- А мне было, что терять? Сколько живут твои игрушки? Неделю? Месяц? Сколько мне ещё оставалось? День? Или одна ночь, до утра?
- Ты... ты... - обида и горечь пронзили её, не давая вздохнуть. Вся его страсть, вся нежность последней ночи только для того, чтобы... - Ненавижу! Ненавижу тебя!
От пощечины на его лице остался красный след, но он даже не шелохнулся.
- Значит, все это было притворством? Ты спал со мной из страха? Спасая шкуру?! - Принцесса вцепилась ему в волосы и приблизила его лицо к себе. Она вглядывалась в упрямо сжатые губы и пылающие гневом почерневшие глаза.
- Нет. Не поэтому. - Хиллу нестерпимо хотелось впиться в алый рот, зализать крохотную ранку на искусанной губе. - Какая теперь разница? - Если бы не удерживающие его цепи, он повалил бы её не пол и взял. Как в самый первый раз.
- Ну, признайся! Тебе же все равно нечего терять!
- Мне давно уже нечего терять, - он шептал прямо в её губы, вдыхая головокружительный запах. Её запах. Кувшинки, речная свежесть, дикий мед...
- Ты не ответил.
- Ты этого хотела, - Хилл ухмыльнулся ехидно. Он так и не смог сказать ей правду. Только не так! Она не хотела слышать его, когда он молил о любви. Теперь же это будет звучать, как просьба о пощаде. Нет. Больше никаких просьб.
- Ублюдок! Ненавижу тебя!
Отскочив от него, Шу еле удержалась на ногах. Она чувствовала себя так, будто из неё вынули сердце и душу, оставив одну только пустую оболочку, до краев заполненную болью. Жаркой и ледяной, острой и тяжелой, ноющей и разрывающей на части, пригибающей к земле и сжимающей грудь в удушающем объятии.