Мое сердце распахнулось настежь,
Счастью звонкому кричу я: «Здравствуй!»
И лечу…
«Цити-цюри! Цити-цюри! Терличь! Цити-цюри! Цити-цюри! Терличь! Терличь!»
«Филю-вилю-фили-фили-фили-тью-тью».
«Усадьба, Усадьба, я Гора, как слышите, прием? Как слышите?..»
«Гора, Гора, я Усадьба, слышу хорошо… Прием!»
«У нас все нормально. Тайга чиста. Дыма нигде нет. Как поняли, прием?»
«Вас поняла. Где Кристина?»
«Спит».
«Гора, передавай ей привет».
«Усадьба, вчера был самолет. Писем нет?»
«Нет».
«Понял. До связи».
«До связи».
…
«Пик! Пик! Пик! Московское время тринадцать часов. Передаем последние известия…»
«Чиу-вичиу».
«Здравствуйте! Меня зовут Жанна Владимировская. Как провести уикенд? Не знаю, как для вас, а для меня этот извечный пятничный вопрос обрастает несметным числом побочных соображений. Что-то не успел сделать, что-то надо начать. Накопившаяся за неделю усталость подсказывающая, что ни черта делать… ххрр… расслабиться, отдаться на волю блаженной лени, взять в качестве эпиграфа и оправдания пушкинское… Фанни… и так далее. Если же эти коварные уловки и препирательства с внутренним голосом удается преодолеть, встает вопрос… На сей раз, то есть в минувший уикенд, я решила поступить, как поступают чистосердечные читатели газетной рекламы. Одна из них, в „Вашингтон посте“ сулила временное выбытие из цивилизации неподалеку от Вашингтона, в гостинице, являющей собой образец деревенской идиллии и романтической элегантности. Сочетание, согласитесь, многообещающее. И мы тронулись в путь. Тутут-бабм, бам, бам, чччача. Переправившись через мост удивительной красоты и ххррр мы выехали на Восточное побережье штата Мэриленд и через каких-то полтора часа подъезжали к старинному особняку, сулившему вышеперечисленные радости. Реклама не лгала…
Хррр… ччч… шшш…
Хррр….
Приехали мы в полдень и тут же отправились осваивать находящийся всего в пяти минутах езды от гостиницы городок Сент Майклз. Назван город по имени епископального прихода архангела Михаила, основанного в тысяча шестьсот семьдесят шестом году…
Чччч…
Чччч…
Южный, кладбище. Замечу, что теперь, когда я основательно попутешествовала по Америке, мне совсем не кажется странным пристрастие одной героини пьесы Уильямса „Орфей спускается в ад“ к кладбищам. Никакой некрофилии нет в этом и в помине. В маленьких городах, подобных Сент Майклзу, кладбища — неотъемлемая часть городского пейзажа. И чаще всего они расположены в центре города. На них уютно, тенисто, спокойно…
Ччч… хрр… шшш…
Музей мореходства. Старинные парусники и каноэ, баркасы и рыболовные шхуны. История в натуральную величину, включая поразительный маяк, чем-то напоминающий деревянную избушку на курьих ножках. Правда, избушку трехэтажную. Признаюсь, как хррр… шшш… Сент Майклз днем, по-настоящему прекрасен он в ночное время, похожий на инкрустированную шкатулку с секретом, он манит огнями яхт и витрин, дразнит обаянием сладковатых запахов залива, заражает возбуждением снующей по улицам толпы…»
…
«Чжаа-чжаа».
«Краа! Краа!»
«Биби-кирере, биби-кирере».
«Юрль-юрль-юрль!»
«Передаем сигналы точного времени. Начало шестого сигнала соответствует пятнадцати часам московского времени. Пик! Пик! Пик! Пик! Пик! Пик! Говорит Москва. В столице пятнадцать часов. В Ашхабаде семнадцать. В Караганде восемнадцать. В Красноярске девятнадцать. В Иркутске двадцать. В Чите двадцать один. В Хабаровске, Владивостоке двадцать два. В Южно-Сахалинске двадцать три часа. В Петропавловске-на-Камчатке полночь».
«Усадьба, Усадьба, я Гора, как слышите, прием?»
…
«Вы слушаете программу „После полуночи“. Ее продолжает венгерская группа „Омега“. Аранжировки ансамбля „Омега“ отличаются сложностью, насыщенностью электронными звучаниями, создающими своеобразный колорит. Послушайте песню с пластинки „Гаммаполис“, записанную коллективом в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году. Лирический герой песни двадцать лет назад покинул Землю и продолжает свой полет в сторону неведомого Гаммаполиса».
Хррр… бом… бом… чччч…
«В нашей программе прозвучит голос известной американской певицы Барбары Стрейзанд в так называемом ансамблевом стиле. Композитор Холмс. „Пчела“».
…
«Кррр! Хау-хау-хау! Кыбэу-кыбэу! Кыбэу!»
…
«Доброе утро, товарищи! Говорит Москва»…
«Цик-цик-цик».
«Филю-вилю-фили-фили-фили-тью-тью».
Мы рады вас приветствовать, товарищи-ребята!
Конечно, если дома вы, а не ушли куда-то.
И просим вас немедленно оставить все дела!
Радионяня сегодня к вам пришла.
Радионяня, радионяня, есть такая передача!
Радионяня, радионяня, у нее одна задача:
Чтоб все девчонки и все мальчишки подружились с ней,
Чтоб всем ребятам, всем трулялятам было веселей…
«Николай Владимыч, пожалуйста, пусть урок сегодня будет повеселее… — И покороче. — Нет, не обязательно покороче, пусть подлиньше, лишь бы было смешно. — Так, так. Если я вас правильно понял, вы хотите, чтобы урок сегодня был подлиньше и повесельше? — Ха-ха, кто ж так говорит, повесельше. Повеселее. — Правильно. Только у других вы ошибки замечаете, а сами? Кто сказал подлинше? — Я-а. А что? — Нет, ничего. Просто я представил, как вы заходите в магазин и говорите продавцу: будьте любезны, подберите мне брюки подлиньше, поширше и покрасивше. — Хе. И чтоб подешевше. — Вот именно, вот именно. Да. И знаете, что он вам может ответить? — Что? — Молодой человек, вам надо в другой отдел, где продают учебники русского языка. — Конечно, что греха таить, встречаются у нас еще не очень вежливые продавцы. — И не очень грамотные покупатели, вроде вас, которые не знают степеней сравнения прилагательных. Вот этим мы сейчас и займемся. Как вы думаете, это трудная тема? — Пожалуй, труднее того, что мы раньше проходили. — А по-моему, это вообще труднейшая тема. — Вот, вот, вот. Сами того не подозревая, вы назвали три степени сравнения прилагательного трудный. Трудный, труднее и труднейший».
«Цити-цюри! Цити-цюри! Терличь! Цити-цюри! Цити-цюри! Терличь! Терличь!»
…
«…читает Мария Петрова.
Четырехлетний жеребец Изумруд — рослая беговая лошадь американского склада, серой, ровной, серебристо-стальной масти — проснулся, по обыкновению, около полуночи в своем деннике. Рядом с ним, слева и справа и напротив через коридор, лошади мерно и часто, все точно в один такт, жевали сено, вкусно хрустя зубами и изредка отфыркиваясь от пыли. В углу на ворохе соломы храпел дежурный конюх. Изумруд по чередованию дней и по особым звукам храпа знал, что это — Василий, молодой малый, которого лошади не любили за то, что он курил в конюшне вонючий табак, часто заходил в денники пьяный, толкал коленом в живот, замахивался кулаком над глазами, грубо дергал за недоуздок и всегда кричал на лошадей ненатуральным, сиплым, угрожающим басом.
Изумруд подошел к дверной решетке. Напротив него, дверь в дверь, стояла в своем деннике молодая вороная, еще не сложившаяся кобылка Щеголиха. Изумруд не видел в темноте ее тела, но каждый раз, когда она, отрываясь от сена, поворачивала назад голову, ее большой глаз светился на несколько секунд красивым фиолетовым огоньком. Расширив нежные ноздри, Изумруд долго потянул в себя воздух, услышал чуть заметный, но крепкий, волнующий запах ее кожи и коротко заржал. Быстро обернувшись назад, кобыла ответила тоненьким, дрожащим, ласковым и игривым ржанием.
Тотчас же рядом с собою направо Изумруд услышал ревнивое, сердитое дыхание. Тут помещался Онегин, старый, норовистый бурый жеребец, изредка еще бегавший на призы в городских одиночках. Обе лошади были разделены легкой дощатой переборкой и не могли видеть друг друга, но, приложившись храпом к правому краю решетки, Изумруд ясно учуял теплый запах пережеванного сена, шедший из часто дышащих ноздрей Онегина… Так жеребцы некоторое время обнюхивали друг друга в темноте, плотно приложив уши к голове, выгнув шеи и все больше и больше сердясь. И вдруг оба разом злобно взвизгнули, закричали и забили копытами.
— Бал-луй, черт! — сонно, с привычной угрозой, крикнул конюх.
Лошади отпрянули от решетки и насторожились. Они давно уже не терпели друг друга, но с тех пор, как три дня тому назад в ту же конюшню поставили грациозную вороную кобылу…»
…
«Московское время тринадцать часов тридцать минут. В эфире „Маяк“»…
«Юрль-юрль-юрль!»
«В эфире „Юность“. Интерклуб. Войне — нет, миру — да!.. журналисты Олег Гробовников и Леонид Сергеев. Здравствуйте, дорогие друзья. Мы рады вас приветствовать сегодня в концертном зале нашего клуба. Наша встреча проходит накануне открытия 12 всемирного… Певица Наталья Руденко. Здравствуйте».
Как хорошо в сиянье дня,
Иду я вдаль, иду я вдаль по солнечной дороге…
Мне нужен мир!
Хррр… шшш…
«Музыкальное обозрение, звуковой журнал, выпуск второй. Прослушайте содержание журнала. Юбилейные музыкальные даты. Соловцов. Фредерик Шопен. К стосемидесятипятилетию со дня рождения. Скудина. Жизнь Баха. К трехсотлетию со дня рождения. Суворов. Какая песня без баяна? К тридцатилетию Курского музыкального училища.
Хррр, ччч…
Новинки грамзаписи. Дубовцева. Диалог. О новой пластинке Валерия Леонтьева и Раймонда Паулса…
…Через всю жизнь Шопена проходит страстная любовь… Эти годы… Первые двадцать лет жизни Шопен провел в Польше. Его отец, Николай Шопен, по происхождению француз… добиться объединения Польши… в прекрасную лунную ночь… Вскоре по приезде в Париж он писал одному из друзей: „Ты знаешь, как я стремился почувствовать нашу родную музыку…“»
…
«Говорит Москва. Московское время… Передаем выпуск последних известий.
В соответствии с программой исследования космического пространства сегодня в десять часов сорок минут московского времени в Советском Союзе осуществлен запуск космического корабля „Союз Т-13“, пилотируемого экипажем в составе командира корабля дважды Героя Советского Союза, летчика-космонавта СССР полковника Джанибекова Владимира Александровича и бортинженера Героя Советского Союза, летчика-космонавта СССР Савиных Виктора Петровича. Программой полета корабля „Союз Т-13“ предусматривается проведение совместных работ с орбитальной научной станцией „Салют-7“. В настоящее время станция, находящаяся на околоземной орбите более трех лет, совершает полет в законсервированном состоянии. Бортовые системы корабля работают нормально, самочувствие экипажа хорошее. Космонавты Джанибеков и Савиных приступили к выполнению программы полета».