Хррр…. Шшшш… рабочий…
Творческая дружба связывает меня с замечательной нашей певицей Валентиной Толкуновой. Уже много песен вместе мы создали, и одна из новых песен „Что же ты, подружка?“ Это совсем новая запись… хххррр…. Шшшш… И мы отдаем на ваш суд эту песню и хотели бы знать…»
— Ты долго будешь еще мучить меня?
— Тебе не нравится репертуар? Хорошо, сейчас поймаю чего-нибудь еще такое…
«…где оседали американские пионеры-первопроходцы, двигавшиеся на освоение просторов Дикого Запада…»
— Опять Владимировская Жанна? У нее хороший русский язык: пионеры-первопроходцы.
«Здесь, в плодородной цветущей долине… хххррр… Ххх-рррр… называли землей обетованной…. лежит… Портленд… Это утопающая в зелени долина с городом-космополитом… подобна драгоценному зеленому изумруду…»
— Да, да, драгоценный зеленый изумруд.
«… покажется и вам землей обетованной… Портленд самый пешеходный город Соединенных Штатов… хххррр… предлагает бесплатную поездку на трамвае… забавную смесь бетона, стекла и кафеля… ххххрррр… Это первый образчик постмодернизма в нашей стране… городские власти вовремя спохватились и сейчас бережно сохраняют… небольшие группки людей, остановившихся послушать уличных музыкантов… толпятся праздные гуляки у витринов магазинов…»
— Ой, умора! Ты слышал? У витринов магазинов.
— Это помехи. Тебе показалось.
— Она, кстати, играла в Ленинграде. Медею, Маленького Принца. И я даже ее видела и слышала в спектакле по Шукшину «Там, вдали», она пела песни Высоцкого. Впервые имя Высоцкого было на афише. Это было в Москве в театре при ВТО…
— Что это такое?
— Всесоюзное Театральное Общество. Я-то была совсем еще маленькой, одиннадцать или двенадцать лет. Но мои родичи почитали Высоцкого и, оказавшись в это время в Москве, сразу побежали туда, достали билеты через знакомых и меня приобщили.
— А какие песни?
— Да не помню уже.
— Вот это да. Твое величие зашкаливает. А потом она сбежала?
— Ну да, уехала.
«Московское время… Передаем последние новости».
— …Не согласен жить без Байкала. Пора выходить на связь. Усадьба, Усадьба, я Гора…
…
— Что же это был за «Седьмой Кит»?.. Как удалось поймать? Охотское море — ого где.
— Попробуй с вышки.
— Так антенна уходит на вышку же. Если только орлана попросить об одолжении. Каждое утро встречает. Сидит на пне. Выходишь, смотрит и неохотно взлетает. Что ему здесь?
— Просто приятель. Как бурундук Тимоша. Надо и ему дать имя.
— Владимир Семеныч.
— Почему?
— Высоко летает.
— А мне его песни не нравятся.
— Орлана-белохвоста?
— Высоцкого.
— А, ну да, тогда назовем его Клячкиным. Орлан Клячкин. Хорошо звучит. По-гоголевски. Еще кто там у тебя в фаворитах? Дольский, Суханов? Окуджава?
— В Окуджаве есть что-то птичье.
— Ладно, пусть будет Орлан Окуджава… Пойдем в зимовье?.. Хм, все-таки не привыкну к простыням, пододеяльникам в зимовье… Да еще будильник тикает. Жарки в банке. Книжки. Транзистор. Как будто какие-то декорации. Кино или спектакль. Жаль, нет фотоаппарата. Ведь потом сам себе не поверишь, что так все и было… Жаль, ручей пересох. Теперь надо спускаться к морю. Покурим?.. И еще надо сбегать в поселок, Люба сказала, письмо от Валерки и тебе от кого-то. От кого?
— Я не я… ха-ха… я не я… Я не ясновидящая… Что-то язык заплетается от этих папирос. Тьфу, гадость какая. Все, я больше курить не буду.
— Совсем?
— Ну, если только хорошие сигареты… Открой дверь, дышать нечем.
— Комары налетят. В поселок пойдем вдвоем или я один быстро сбегаю? Заодно и бурдюк воды притащу. И что там взять? Свежего хлеба? Сигарет? Завтра пойду.
— …Что там царапается? Слышишь?
— Где?
— Да на улице. Тише.
«Кай-кай-кай-кай!»
— Это, по-моему, хищник кричит… Скопа, что ли.
— Да нет же. Царапается кто-то. Тсс!
«Вух-вух-ву-вух!»
«Чжжаа-чжаа!»
— Ну?..
— Пойду гляну… Хоп! Хэй-хоп!.. Тимофей решил принять чашечку кофе… То есть сначала ванну, а потом уже кофе… Но его у нас нет.
— Ой, мамочки! Бедняжка! Он же утонет! Тимоша? Как ты сюда в бак влез?
— Эй, паренек Тимоша, мы собираем дождевую воду, а не бурундуков.
— Ох, а если бы нас тут не было поблизости?
— Тогда бы ему пришлось набраться терпения. Или воды.
— О, обычный английский юмор в садистском духе.
— Увы, такова проза этой всей поэзии.
— Ну хватит уже упражняться в юморе в стиле радионяни. Вытащи его.
— Тимофей, не мельтеши. Стой. Давай сюда… Хоп! Хэй-хоп!
— Ой, какой он жалкий, тощенький… А хвостик?.. Крысенок… Тимоша… Может, протереть его?
— Укутать в банный халат? И чашечку кофе? На подносе. С серебряной ложечкой. Потом сигару.
— Ну и пошляк же ты.
— Да он и так высохнет. Оставим его в покое.
— Наверное, нахлебался воды, бедняжка.
…
«Здравствуйте, дорогие радиослушатели. Предлагаем вашему вниманию передачу третью из цикла „Легенды и мифы Древнего мира“.
Легенды и мифы Древнего Египта. Ладья вечности. Третий час. Из глубины веков дошли до нас литературные памятники… хххрррр… Сссс… из которых… тексты пирамид, начертанных на стенах… донесли до нас их первые знания и мироощущения… „Книга мертвых“ рассказывает, как усопший царь в барке Ночного Солнца свершает путь в глубинах подземного царства. Вслед за солнечной баркой, ладьей вечности мы последуем по запредельному царству…»
— Ликбез на горе Бедного Света?.. Ты уверен, что нам хватит воды на ужин?
— Уверен.
«…исчезают обычные представления о пространстве и времени…»
— У меня уже давно исчезли. И если бы не транзистор и радиостанция, то и совсем можно сказать, что затерялись наконец-то.
«… в конце пути ждет радостное возрождение сол…»
— Я так и не понял, чем тебя так достали родичи.
— Ну-у… Ничего интересного на самом деле… Но если ты хочешь услышать, пожалуйста… Отец, когда получил эту должность в Смольном, совсем переродился и стал ярым чиновником.
«… ладья вечности вступает в третий час.
Вздохнув, богиня печально побрела к Западным горам. А Тот, между тем, прилетел к ххххррр… шшшш… чччч… рррр….»
— Ему мои театральные опыты уже были не по душе. Он забыл, как специально ездил на тот спектакль с песнями Высоцкого. И они сами с мамой поволокли меня. Я бы лучше покаталась на карусели, поела эскимо. И вот, пожалуйста. Актриска. Дурной тон. Несолидно и все такое. Богема.
— А кем он стал?
— Да просто инструктором по строительству. Но ведь Смольный! Смешные потуги. Ему предложили купить «Волгу», но белую. Отказался, дожидался черной. Как можно инструктору Смольного ездить на жалкой белой «Волге». И мама, как дура, смотрела ему в рот.
— А она?
— Препод в техникуме. Химик.
«…ей было скучно одной среди неразговорчивых звезд. Редко случалось, что кто-нибудь из богов навещал ее. Луна усадила Тота на циновку, расставила перед ним изысканные кушанья, финики, медовые лепешки, орехи и кувшин пальмового вина…»
— Слушай, я завтра куплю бутылочку «Кубани», да?
— Ну купи. Хотя и так… хорошо.
«Тот отведал яства, похвалил их и рассказал хозяйке все новости, умолчав только о ссоре Ра и Нут. Когда Тот умолк, Луна предложила: „А давай теперь играть в шашки!“ Ей очень не хотелось, чтобы Тот уходил…»
— Давненько не брал я в руки шашек, должен сказать Тот.
— …и они меня замучили.
— Чем? Автомобильными предпочтениями?
— Они подыскали мне соответствующего мужа.
— Тоже инструктора?
— Нет. Сына партийного бонзы.
— А ты не захотела вступать в ряды КПСС?
— Просто я поняла в какой-то момент, что мы с ним играем в хорошую пару перспективных детишек. Сидели на даче с видом на залив и обсуждали наше будущее — родители обсуждали, а мы с будущим мужем, как дурачки, слушали и лыбились. И тут-то… меня словно этот Тот и клюнул. Хотя он птица мудрости? А все говорят, что я свихнулась. Может, и свихнулась. Но просто выманила суженого в дюны и вернула колечко золотое.
— Так вы… расписались?
— Нет. Но кольца примерили.
«А на что мы будем играть?.. Не знаю… А можно ведь играть просто так, ради удовольствия. Нет! Это не интересно. Игра должна быть азартной. А разве будет азарт, если ничем не рискуешь в случае проигрыша?.. Хррр…шшшш… Как же быть? Что я сделаю ставкой в игре? Ведь у меня ничего нет, кроме света, которым… ххххрррр… шшшшш… Вот и хорошо… на него и будем играть, убавь от каждого дня по маленькой части, они и будут ставкой. По нескольку минут… Тот выиграл партию. Тут только выяснилось… в сумме ее проигрыш оказался очень велик — целые пять суток… Но было поздно… Заполучив свой выигрыш, Тот прибавил их к солнечному году».
— Что было дальше?
— У кого, у них с Тотом или у меня?.. То и было, что я оказалась здесь.
— Сейчас вы встречались?
— …Да.
«…но самое главное, на пять дней солнечного года не распространялось проклятие Ра. Ведь, когда владыка вселенной обрекал проклятью все дни года, их было только триста шестьдесят. Правда, Ра немедленно проклял бы и эти пять дней и вдобавок наказал бы Тота… хххрррр…. шшшшш… Но Тот посвятил эти пять дней Ра… В конце года, в те самые пять дней… у Нут родилось пятеро детей… В первый день на свет появился Осирис…
Четвертый день был днем рождения доброй богини Исиды. Все это произошло в те времена золотого века, когда Ра уже вознесся на небо, а землею правил… Хххрррр… Ссссс….
Когда Осирис вырос, он унаследовал трон…»
— А у нас четыре месяца, на которые не распространяется проклятие государства.
— Уже три.
— Месяца. А кажется — три года.
«…с расписными пузатыми кувшинами. А кто вы такие? Мы? Служанки нашей госпожи Астарты, царицы города Гебала. А ты, видимо, пришла издалека, сандалии твои истоптаны, одежда порвана, ноги исцарапаны терновником. Бедняжка. Если у тебя в городе нет друзей и близких, пойдем с нами к Астарте. Царица добра и отзывчива. Ты непременно ей понравишься, и она оставит тебя при дворце… хххрр…. Шшшш… Растроганная Исида от всего сердца поблагодарила добрых женщин…