Грубые ладони смыкаются на талии, отрывают от пола, усаживают на стол. Мужчина устраивается между моих разведённых коленей, а рука на пояснице заставляет выгнуться ему навстречу.
Я счастлива! Я влюблена! Всё, чего я хочу, чтобы никогда не заканчивалось это идеальное утро!
Отбросив все сомнения, я скольжу руками по мужской груди, по рельефному, твёрдому животу, по дорожке жёсткой поросли волос, сбегающей вниз.
Посмеиваясь мужчина перехватывает мои руки, заводя их мне за спину и фиксируя твёрдой хваткой, но не обрывает поцелуя. Кажется, что он пытается испить меня до самого дна, осушить. И мне жаль, что всё равно это заканчивается.
– Давай к столу, Машенька. У нас большие планы на сегодня, и если мы планируем всё успеть, то…
– Какие планы? – кряхчу я, когда он снимает меня со стола и усаживает на стул рядом. – Я хочу провести с тобой весь день… Желательно, дома.
– Ну уж нет! Долой хандру! Что я тебе покажу, Маш! Закачаешься!
– И что же это?
– Увидишь! Нам надо только заехать на рынок…
– Мы будем купаться? Или только гулять? – нетерпеливо подпрыгиваю я на месте. – Ну что это? Что? Мне нужно знать, что надевать..!
– Купальник обязательно, – подмигивает Павел. – Мы же на море, и купание входит в непременное условие любого досуга!
После скорого завтрака, я быстро принимаю душ, под горящим взглядом темнеющих глаз шмыгаю в одном полотенце в свою комнатушку и даже не удосуживаюсь прикрыть дверь за своей спиной, когда отбрасываю этот кусок нравственности в сторону, начиная подыскивать наряд.
С порога комнаты доносится протяжный вздох, и я медленно поворачиваюсь на этот звук. Не сводя с меня пылающих безумством глаз, в дверях стоит Павел. Его взгляд жадно блуждает по моему телу, а я и не думаю прикрываться. Фигурка у меня ладная, вполне подтянутая, ничего лишнего нигде не свисает, и, вообще, всё как надо. А раз так, то чтобы и не показаться во всей красе любимому мужчине, правильно?
Он не отводит взгляда, делая частые и резкие вдохи и выдохи. Я вижу, как поднимается и опадает его грудная клетка, как он тяжело сглатывает и… быстро отворачивается.
– Маш, я не железный.
– Я помню, серый волк, – смеюсь я. – Всё жду и жду, когда ты меня покусаешь.
– Дразнись, дразнись, девочка, – с усмешкой говорит мне. – Дождёшься, что у меня инфаркт от тебя случится…
Я фыркаю:
– Да ну! Ты совсем не старый!
– Старый, Маш. Для тебя – даже слишком старый.
– Но выглядишь ты вполне даже бодрячком, – парирую я. – Моложе своих лет минимум на десять лет.
– И даже тогда я был бы слишком стар для тебя, Машенька.
– Ну кто сказал, что так уж важно встречаться со своими ровесниками?
– Маш, через семь лет ты только окончишь аспирантуру и захочешь родить ребёнка, а мне будет уже пятьдесят.
– В пятьдесят мужчины ещё в самом соку, – торопливо заверяю его.
Мои ладони потеют, а сердце гулко стучит за рёбрами. Я поверить не могу, что он сказал это! Его слова звучат как самое правдивое доказательство того, что он рассматривает вероятность будущего, в котором мы можем быть вместе.
Кажется, он и сам понимает, что дал мне надежду, потому что тут же торопится её отнять:
– Хорошо, что тебе не придётся проверять это на практике, Маш, – тихо говорит мне. – Наш курортный роман закончится куда быстрее.
Тоска наполняет моё сердце, и я разом теряю всё прекрасное настроение. Натягиваю купальник, а поверх него – сарафан, подхожу к Павлу.
– Я готова. Давай, старый мужчина, не подкачай. Я надеюсь на самый безобразно-романтичный день из положенных мне по негласным условиям всех курортных романов!
Он осматривает меня с головы до ног и хищно улыбается:
– Это запросто, Машенька!
Мы выезжаем в сторону центра и делаем несколько остановок: у супермаркета, у рынка и у хлебной лавки. Возле последней Павел предлагает мне купить в дорогу мороженое, пока он ожидает свежую выпечку, и я бегу через дорогу к фургончику с ледяным лакомством.
Весёлый паренёк не стесняясь флиртует со мной, а я отшучиваюсь, когда вдруг за спиной раздаётся визг и в меня врезается тайфун…
– Масянь! Я так скучала!
– Ли-и-и-изка?! – протягиваю удивлённо и ощущаю удушающие объятия подруги. – Ты чего не позвонила?
– Я звонила, Масянька, и папа твой обзвонился… Что с твоим телефоном, растяпа?
– Чёрт! Это плохо… Очень плохо!
Я извлекаю телефон и вижу пустующий значок: сим-карта не обнаружена. Видимо, сбились настройки! Поправляю симку и перегружаю систему, и тут же на меня обрушивается шквал гневных сообщений от отца, слезливых – от Лизки, оповещения о входящих вызовах, пока я была вне зоны действия сети, и новый звонок, конечно от папы!
– Да, папочка? – робко отвечаю ему и несколько минут закатываю глаза на его пламенную речь. – Ну ты же не выехал ещё?
– Мария! – грозно кричит в трубку отец, но тут же остывает. – Не выехал, но это не значит…
– Пап, со мной всё хорошо, – заверяю его. – Мы с Лизкой сейчас купим по мороженке и пойдём загорать. У меня затупил телефон, да, я не досмотрела, но в остальном – я полностью контролирую ситуацию.
– Смотри у меня! И чтобы без задержек звонков больше, ты меня поняла?
– Да, папочка! Я побежала. Люблю! Целую!
Я снова забрасываю в сумку телефон и уже обстоятельно осматриваю подругу. Улыбаюсь, пока не вижу подходящих к нам Глебушку и Леонида.
– Да ты, вероятно, шутишь? – шиплю Лизке.
Глеб бесцеремонно обнимает меня приветствуя, Лёнька машет рукой, и в этот самый момент из пекарни выходит Павел Александрович. Он устраивается на капоте, не сводя с меня синего взгляда, и я краснею.
Весь его вид словно кричит: «Ну что, Машенька, вот и столкнулись наши реальности. Твоя весёлая подростковая жизнь и моя, умудрённая опытом.» Да фигушки, Павел Александрович! Сейчас я только Лизку с её компанией сплавлю подальше от себя и вся ваша!
– Лиз, – жарко шепчу ей в ухо, чтобы парни не слышали, – тут такое дело, вы, в общем, найдите себе жильё сами и ступайте на пляж, ладно? А мне бежать надо, Лиз. Свидание у меня.
– Да, ла-а-а-адно?! – кричит она на всю улочку, и я краснею до кончиков ушей.
– Лизка! Я позвоню. Вечером или завтра, ладно? Если что…
– Прикрою перед папой, – усмехается она. – Иди уже.
– Люблю тебя, Лиз!
Я дожидаюсь, пока они не скроются в переулке, ведущем к морю, забираю у обалдевшего мороженщика подтаявшее лакомство и снова перебегаю через дорогу, прямо к центру моей новой вселенной.
Туда, где бьётся моё сердце, туда, куда ведут все ниточки. К хмурому мужчине, годящемуся мне в отцы.
Хочу стереть эту хмурость с его лица и повисаю на его шее, целуя губы. Поначалу он слишком напряжён, но вот, руки обхватывают мою талию и отрывают от земли.
Я счастлива, я парю среди солнечного света, я окутана теплом и нежностью, я влюблена!..
Следующие несколько дней я ловко скрываюсь от московских друзей, пересекаясь с ними всего на пару часов. Я не хочу терять ни секундочки своего курортного романа, и хотя Лизка подозревает, что дело мутное, она идёт у меня на поводу и не настаивает на частых встречах или же посиделках по вечерам.
А я… Я слишком поглощена нашим романом. Нашими пикниками на берегу моря. Нашими удивительными поездками по всему Крыму. Нашими поцелуями и объятиями. Нашими тихими ночами под огромным окном, открывающим вид на звёздное небо. Нашими завтраками, обедами и ужинами.
И лишь одно меня удручает: времени остаётся всё меньше, а мы до сих пор не продвигаемся дальше поцелуев. Которые, к тому же, становятся вполне невинными с наступлением темноты. Словно Павел Александрович сам себя опасается, вот и сдерживает меня и себя заодно.
И на какие ухищрения я бы не шла, как бы его не упрашивала, он никак не хочет мне уступать. Но и я не планирую так просто сдаваться!
Глава 13.
Капля стала плакать, что рассталась с морем,
море засмеялось над наивным горем.
Омар Хайям
Обжигающий южный ветер разносит по степи солнечный зной. Я подбегаю к самому краю обрыва. Подо мной отвесная скала высотой в сорок метров, невероятная лазурь чистейших вод, настолько прозрачная, что я вижу с этой высоты медуз. Их бесчисленное множество. Словно я смотрю в усыпанное звёздами ночное небо, по недоразумению, оставшемуся безукоризненно голубым.
Я раскидываю в стороны руки и широко улыбаюсь этому мгновению. Хочу, чтобы время остановилось. Замерло.
Совсем как моё сердце сейчас: когда широкая грубая ладонь ложится поперёк живота, тянет меня дальше от края – ближе к себе, а жёсткие обветренные губы нежно касаются виска.
– Машенька, ты же обещала не подходить так близко к краю, – хриплым голосом журит меня мужчина.
– Здесь слишком красиво, Павел! – восторженно говорю ему. – Так красиво, что я переполняюсь эндорфинами до самых краёв!
Чувствую его усмешку. Ладонь немного смещается, кончики пальцев задевают полоску загорелой кожи на моём животе, и меня прошибает как от удара тока.
– А это дофамин, – жаркий шёпот опаляет моё ухо. – Гормон удовольствия.
Мужчина берёт меня за руку и ведёт в сторону узкой витиеватой тропки, ведущей вниз, к пещере.
Он уверенно ступает по скользким камням, твёрдо держа меня. Не даёт оступиться, упасть.
– Это самый сложный участок, – поясняет Павел. – Дальше будет проще. До самой пещеры вдоль обрыва натянут защитный трос.
– А что потом?
– Пройдём через пещеру к Чаше Любви. Ты же хотела её посмотреть?
– Да, но… Это не опасно?
– Я бы не стал рисковать тобой. В сухую погоду здесь абсолютно безопасно. Главное, держись покрепче за меня.
И я держусь. Через несколько метров тропинка действительно уже не имеет такого сильного наклона, а вдоль края обрыва тянется ржавый металлический канат, и мне становится чуть легче.
А ещё через несколько метров зияет чернотой огромная расщелина в горной породе, именуемая в этих местах пещерой.