К тому времени, когда я заканчивал работу в Окале, было уже очень жарко, и количество слепней в лесах стало попросту пугающим. К счастью, в этот раз мне не надо было спать в машине, потому что неподалеку жили мои друзья – те самые, в чьем сарае хранились мои книги, мебель и прочие вещи. Каждый раз, собираясь ехать из Флориды в Теннесси, я до отказа забивал машину, постепенно перевозя все, что можно, в Настину квартиру.
Насте привозимые мной вещи служили постоянным поводом для шуток. После нескольких лет почти непрерывной работы в поле одежды у меня осталось совсем мало, зато накопилось огромное количество сетей, сачков, ловушек, фонариков, подводного и пещерного снаряжения, оптики (включая цейсовский микроскоп, который моя семья сумела сохранить в двух мировых войнах), ультрафиолетовых ламп для ловли скорпионов и научных журналов на разных языках. Было там и несколько ящиков красивых ракушек, собранных мною в детстве, до того, как коллекционирование раковин стало серьезной экологической проблемой.
Кипарисовое болото. Луизиана
Тем временем Настя обучалась на курсах дайвинга. Мы знали, что летом будем в местах, где нырять придется постоянно. Я вернулся в Ноксвилл как раз к ее выпускному экзамену, который проходил в старом затопленном карьере. В этот день случилась очень сильная гроза, так что вдобавок к ледяной воде Насте пришлось терпеть проливной дождь, крупный град и шквальный ветер, пока она готовилась к погружению. Но она блестяще прошла все тесты и получила большое удовольствие. Прозвище “Русалочка”, которое я ей дал при нашей первой встрече, оказалось удачным во многих отношениях. Семестр у нее в университете закончился, так что мы тут же поехали во Флориду, радуясь возможности путешествовать вместе.
В Майами я встретился со Стивом, моим научным руководителем. Он по-прежнему считал, что мои исследования продвигаются успешно, а я по-прежнему совершенно не был в этом уверен. У меня накопилась гора данных по двум третям от общего количества видов крокодиловых, но на многие вопросы мне пока не удалось найти ответ.
Мы с Настей поехали на север вдоль западного побережья Флориды, остановились на Кристал-Ривер, чтобы понырять с ламантинами, и добрались до Луизианы. Мне надо было закончить сбор данных с “точки” в пойме Миссисипи, где я не довел работу до конца в предыдущий сезон.
К тому времени начались летние дожди. Мы едва не попали в смерч на длинном мосту, ведущем в Новый Орлеан. Я очень люблю “гонки за торнадо”, популярное хобби многих жителей Великих равнин, и с удовольствием проехал бы пару дней вместе с грозовым фронтом, чтобы поснимать смерчи и прочие интересные метеорологические явления, но нам надо было спешить: до конца сезона аллигаторовых “песен” оставалась всего неделя.
Одной штормовой ночью мы ехали через небольшой заповедник, затерянный среди прибрежных болот Алабамы, и увидели, что дорога сплошь покрыта лягушками. Я принес нескольких в машину, чтобы сфотографировать. Мы совсем было увлеклись съемкой, как вдруг позади остановился полицейский джип. Я не раз замечал, что полицейские никогда не упускают случая заглянуть в стоящую в безлюдном месте машину, явно надеясь испортить удовольствие какой-нибудь влюбленной паре.
– Что это вы тут делаете? – спросил полицейский таким грозным тоном, как будто ожидал услышать в ответ, что мы обсуждаем планы захвата Форт-Нокса с целью хищения золотого запаса США или, еще хуже, занимаемся сексом в неположенном месте.
– Фотографируем лягушек! – ответили мы.
Выражение разочарования на его лице напомнило мне полицейских, которых я встречал в Мозамбике.
Встречи с чересчур любопытными полицейскими – постоянный источник неприятностей для многих полевых биологов. Как-то раз меня остановили поздно ночью, когда я ехал по дороге, которую пересекало множество мигрирующих тритонов. По-видимому, стражам порядка показалось странным, что я ехал зигзагом. Я честно объяснял, что пытался не наезжать на тритонов, но они не слушали и заставили меня пройти целую кучу тестов. Только через полчаса я наконец-то добился, чтобы меня выслушали, и рассказал про удивительный жизненный цикл тритонов и важность их охраны. Когда полицейские наконец сели в машину и уехали, я был рад видеть, что и они едут зигзагом.
Но не все подобные истории хорошо кончаются. Стив, как и я, в юности подрабатывал ловлей змей для серпентариев. Однажды он возвращался домой под утро после ночной ловли гремучих змей и остановился на бензоколонке, чтобы выпить кофе. Пока он сидел в кабине своего пикапа со стаканом в руке, появился полицейский и стал допытываться, что содержится в деревянных ящиках в кузове.
– Гремучие змеи, – ответил Стив.
– Прекратите дурацкие шутки! Откройте ящик! – закричал полицейский.
– Не могу, – сказал Стив, – там внутри змеи.
Полицейский выхватил пистолет и, не слушая Стива, открыл один из ящиков. Оттуда поднялась рассерженная змея. Полицейский отскочил в таком испуге, что прострелил себе ногу. В результате Стива судили за то, что он якобы подверг опасности жизнь офицера полиции. Его фотопортрет из протокола о задержании теперь висит у него на двери кабинета.
Нам с Настей понадобилось всего несколько дней, чтобы собрать недостающие данные в затопленной пойме Миссисипи. Мои исследования на так называемом Глубоком Юге США были закончены, но я надеялся, что еще не раз вернусь в этот волшебный край. На первый взгляд там все, как в других штатах – те же магазины, отели, тот же уклад жизни, – но со временем понимаешь, насколько там причудливые нравы и странные обычаи. Природу Юга тоже не так просто понять: земля там такая плоская, что даже небольшая разница в высоте над уровнем моря создает разные миры – от сухих сосняков со стройными деревьями и густой травой до тенистых дубрав, от душистых магнолиевых лесов до колдовских кипарисовых болот, где все растения и животные (даже совы и кролики) приспособлены к водному образу жизни.
Девятипоясный броненосец. Луизиана
Сезон размножения аллигаторов закончился. У меня оставалось две недели до возвращения в тропики. Мы поехали на Великие озера и покатались с друзьями на яхте вокруг острова Айл-Ройал. Остров – заповедник, напоминающий южную часть Кольского полуострова: суровая канадская тайга на отполированных ледником гранитных увалах. Было так здорово путешествовать просто ради удовольствия и не думать все время о крокодилах!
Как только мы вернулись в Ноксвилл, мне пришлось снова покинуть Настю. Она должна была присоединиться ко мне через месяц. На этот раз я летел в тропики из Нью-Йорка. Чтобы добраться туда как можно дешевле, пришлось воспользоваться моими связями в Тайной Империи.
Каждая решенная задача должна стать инструментом для решения других задач.
Ложный гавиал
Глава 32Tomistoma schlegelii: охота за призраками
США – дорогая страна. Если, конечно, вы не китаец.
Почти все население Америки платит как минимум сорок долларов за ночь в мотеле, редко пользуется автобусом (цены на рейсы компании “Грейхаунд”, практически монополизировавшей междугороднее сообщение, зачастую выше самолетных, а дорога занимает почти вдвое больше времени, чем на автомобиле) и всерьез считает дешевой едой тошнотные бутерброды в “Макдональдсе” и прочих подобных забегаловках по два-три доллара за штуку.
Китайцы ходят в китайские рестораны, которые можно найти даже в самых глухих местах – причем это настоящие китайские рестораны, где персонал плохо говорит по-английски, в меню названия блюд набраны иероглифами, а еда дешева, изобильна и фантастически вкусна. Кое-где за шесть долларов предлагается “шведский стол” с полусотней деликатесов разных провинций плюс неплохие суши. После ужина хозяин лично благодарит вас за посещение и вручает визитную карточку с домашним телефоном. Такой ресторанчик не прогорел бы даже в Шанхае, городе с лучшим общепитом в мире.
Сеть “китайских” отелей пока ограничена большими городами, но она быстро растет. Стоят они в среднем вдвое меньше, чем самые дешевые мотели. Найти “китайский” отель можно только по рекомендации – у них вообще нет ни вывесок, ни сайтов в интернете.
У Насти была подруга-китаянка по имени Пэн, доверявшая ей настолько, что предоставила пароли и явки для попадания в этот секретный мир. Пэн водила нас в рестораны, где ей приходилось спорить с официантками, отказывавшимися приносить нам некоторые блюда, потому что “рыбоглазые варвары” все равно не в состоянии их оценить. Она также рассказала нам о подпольной сети автобусных маршрутов. Чтобы взять билет, надо позвонить оператору, который говорит только по-китайски, и явиться в определенное время на темный пустырь на окраине города. Необходимо также знать достаточно китайских слов, чтобы объясниться с водителем. Но зато, попав в автобус, вы получаете полностью откидывающееся кресло, выбор еды разных провинций Китая и отличный спутниковый интернет. Вас доставят к месту назначения быстрее, чем на “Грейхаунде”, и вдвое дешевле.
Подозреваю, что подобные подпольные сети существуют и в других странах – и не только китайские. Вполне возможно, что для человека, знающего, например, азербайджанский, Москва – не такой уж дорогой город. Но лучше все-таки учить китайский, ведь китайская диаспора есть везде.
Я встретился с Шурой и Стасей в Нью-Йорке, мы долетели до Джакарты через Анкоридж, переночевали в аэропорту и продолжили путь до Медана на севере Суматры. Нам предстояло найти два вида крокодилов, обитающих в Индонезии.
В Западном полушарии есть один широко распространенный вид крокодила – американский, – населяющий побережья, и три пресноводных вида с небольшими областями распространения. В Азии и Австралии ситуация на удивление похожая: там есть один широко распространенный вид под названием гребнистый крокодил, который предпочитает солоноватую воду, и пять “местных” пресноводных. Из всех шести я пока наблюдал только за болотным крокодилом в Индии, так что работы оставалось много.