ТРУДОВЫЕ ПЕСНИ
379. ПЕСНЯ СБИВАЮЩИХ МАСЛО© Перевод Н. Гребнев
Маслобойка, маслобойка
Пусть сбивает масло бойко,
Чтоб оно горою всплыло,
Нам попало в рот,
Чтоб пахты обильней было,
Чем в Аргуне вод.
380. ПЕСНЯ ВЫТАСКИВАЮЩИХ ЗАСТРЯВШУЮ АРБУ© Перевод Н. Гребнев
Толкай, тащи клячу
С арбою в придачу,
Налегай, арбу тащи,
На своем горбу тащи!
381. «Если ты в поле не пел, если дело…»© Перевод Н. Гребнев
Если ты в поле не пел, если дело
Летом в руках у тебя не кипело,
То и зимой тебе песен не петь,
С жирной едою котлу не кипеть.
382. АВТУРИНЦАМ© Перевод С. Олендер
Как у вас дела идут
С новыми хлебами?
Очень недовольны мы,
Автуринцы, вами!
Мало ярости у вас
В полевой работе!
Вы неважную, друзья,
Жатву соберете!
Ва-лай-ла, я-ла-лай-и-и…
Пользы в пахоте такой,
Автуринцы, мало!
Вы работали, друзья
Автуринцы, вяло!
Вы примите наш совет —
Помните о сроках!
И пройдитесь по полям
Вспашкою глубокой!
Ва-лай-ла, я-ла-лай-и-и…
Чтобы труд ваш полевой
Не пропал без толку,
Автуринцы, вовремя
Делайте прополку!
Вам поссориться пора
Со старинной ленью,
Скоро снежная зима
Явится в селенье!
Ва-лай-ла, я-ла-лай-и-и…
Автуринцы, как мелка
Ваша кукуруза!
И не стыдно вам, друзья,
Перед всем Союзом?
Автуринцы, что же вы?
Даже нам неловко!
Где же гордость пахаря,
Где его сноровка?
Ва-лай-ла, я-ла-лай-и-и…
Автуринцы, честный труд
У страны в почете!
Ну, когда же вы большой
Урожай сберете?
Нам стыдиться нечего
Перед всем Союзом!
Тяжела, увесиста
Наша кукуруза.
Ва-лай-ла, я-ла-лай-и-и…
Вы безделие свое,
Автуринцы, бросьте,
Ведь на вашем поле мы —
Временные гости!
Надо вам свои поля
Привести в порядок.
После трудового дня
Отдых вдвое сладок!
Ва-лай-ла, я-ла-лай-и-и…
Вы страдаете, друзья,
Вечною зевотой!
Дайте нам ответ прямой,
Но ответ работой!
Распрощайтесь поскорей
С ленью и покоем!
И тогда своих похвал
Мы от вас не скроем!
Ва-лай-ла, я-ла-лай-и-и…
Девушка, танцуй, танцуй
Танец легкий, дробный!
Легче ветра пробеги
По поляне ровной!
Мы работаем не так,
Как соседи наши!
Хороши у нас хлеба,
Хорошо и пляшем!
ГЕРОИЧЕСКИЕ И ВЕЛИЧАЛЬНЫЕ ПЕСНИ
383. АХМАД АВТУРИНСКИЙ© Перевод В. Гончаров
В утреннюю пору,
Когда еще солнце
Зайти не успело,
В утреннюю пору,
Когда еще зорька
В горах полыхала,
Нет, не полыхала
Утренняя зорька,
А, как зверь, металась,
Раненный смертельно,
В утреннюю пору,
Оттолкнувшись сзади
Сильными руками,
На ноги поднялся
Ахмад Автуринский.
На стене висело
Грозное оружье,
Он его с улыбкой
На бедро повесил.
Повернувшись, вышел
Он из низкой сакли,
И вошел в конюшню
Ахмад Автуринский.
Из конюшни вывел
Он коня гнедого.
Золотом играла
Тонкая уздечка.
Он к столбу повыше
Во дворе просторном
Привязал спокойно
Гордого любимца.
Как невесту к свадьбе,
Он коня украсил,
Быстро снарядился,
И, как будто солнце,
Что спешит к закату,
Чтоб оставить землю
В темноте и мраке,
Свой аул покинул
Ахмад Автуринский.
Отпуская повод,
Он коня гнедого
Тонкой плетью тронул.
Конь, как ветер в бурю,
Что приносит беды,
Вдоль реки помчался.
В долы гор горбатых
Вечером ворвался
Ахмад Автуринский.
По земле бегущих
Он верхом догонит,
От коня ушедших
Он затравит псами,
А взлетевших в небо
Коршуном настигнет.
На хребтах отвесных
И в ущельях диких,
Целясь пулей в сердце,
Промышлял охотой
Ахмад Автуринский.
Вдруг джигит услышал,
Вдруг джигит увидел
Коня молодого.
Он звенел уздечкой
И спокойно пасся
На поляне горной.
А под диким вязом
Спал казак станичный.
Поразмыслив малость,
К нему обратился
Ахмад Автуринский:
«Почему лежишь ты
На камнях под вязом?
Разве не имеешь
Кунака средь горцев?
Разве нет чеченца,
Чтоб тебе был рад он?»
И с коня он спрыгнул
И, ремнем стреножив,
Отпустил гнедого,
Чтоб спокойно пасся.
Взял седло и бросил
Себе в изголовье,
Буркою укрылся
И уснул беспечно,
Грозное оружье
Крепко обнимая.
К казаку прижавшись,
Спал и сон увидел
Ахмад Автуринский, —
И в поту проснулся
Ахмад Автуринский.
И казак станичный
Тоже пробудился.
Наяву увидел
Ахмад Автуринский —
Конь казачий гонит
Горного красавца.
Словно зверь красивый,
Раненный смертельно,
Оттолкнувшись сзади
Сильными руками,
На ноги вскочил вдруг
Ахмад Автуринский.
И казак станичный
Тоже встал на ноги.
«Слушай, — крикнул грозно
Ахмад Автуринский,—
Не будь сиротою
Ты, казак станичный!
Испугал скакун твой
Моего двугодка.
Может, испугаешь
Ты его владельца?
Мы должны бороться
Среди скал отвесных,
Среди этих плотных
Каменных отрогов!»
Так сказал, поднявшись,
Ахмад Автуринский.
Но ему ответил
Вдруг казак станичный:
«Не будь сиротою,
Ахмад Автуринский.
Чем мы биться будем
Среди скал отвесных,
Среди этих плотных
Каменных отрогов?
Ружьями ль стреляться,
Шашками ль рубиться?
Чем тебе угодно,
Чем считаешь лучше?»
— «Не будь сиротою,
Эй, казак станичный!
Ружьями стреляться
Нам нельзя с тобою,
Может быть осечка —
Ненадежны ружья.
Шашками вернее
Нам рубиться будет.
Шашка не обманет,
Коль рука не дрогнет».
Так сказал великий
Ахмад Автуринский.
Дал казак согласье,
Но сказал спокойно,
Обнажая шашку:
«Не будь сиротою,
Ахмад Автуринский,
Не сочти за трусость,
Выслушай, подумай.
Если ты успеешь
И меня зарубишь,
Люди просто скажут:
„Казака при встрече
Зарубил недавно
Ахмад Автуринский“.
Скажут и забудут…
Если я успею,
От казачьей шашки
Ты в бою погибнешь,
И тогда все скажут:
„Ахмад Автуринский
Был убит каким-то
Казаком станичным“.
Ты слывешь в народе
Храбрым и бессмертным.
Так давай друзьями
Будем мы с тобою.
Девушек здесь нету,
Чтобы свою удаль
Показать пред ними.
Наберись терпенья,
Будет еще случай, —
Мы себя покажем,
Ахмад Автуринский!»
Так казак станичный
Предложил джигиту.
И, подумав малость,
Дал свое согласье
Ахмад Автуринский.
И, обнявшись крепко,
Кунаками стали
Два героя наших.
И за эту дружбу
Мы поднимем чаши —
Пусть живет счастливо
Среди гор чеченских
Ахмад Автуринский!
384. ПЕСНЯ ШАМИЛЯ© Перевод Н. Гребнев
В час, когда от Казбека опять
Поднимаются ветры обильные,
Выползают в ущелье играть
Звери хищные, самые сильные.
Но потом появляется лев,
Чтоб свои оглядеть просторы,
И зверье, перед ним присмирев,
Торопливо пятится в норы.
Говоря: «Там мой дом между скал,
За вершинами синими»,—
Черный сокол всех птиц распугал
И парит над вершинами.
«Я, мол, царь-государь за семью
Океанами и морями», —
Белый царь говорит и свою
Длань с мечом заносит над нами.
Говорят, будто рыба одна
Без воды народилася.
«Мне бы воду, — мечтает она, —
Я бы всласть порезвилася».
Горе есть и у птицы орла,
У орла однокрылого.
Птица думает: «Мне бы крыла,
Выше всех бы парила я».
В небе синем звезда не горит,
Не блестит и не светится.
«Мне б сиянье, — она говорит, —
Я была б ярче месяца».
Что поделать, всем прочим сродни
Мои други всегдашние.
Даже будь и сильнее они,
Вряд ли были б бесстрашнее.
Жизнь дается нам всем не навек.
Пусть лишь храбрым она улыбается,
А у тех, кто замыслит побег,
Пусть от тела душа отделяется.
Да не будет, друзья, суждена
Нам могила бесславная,
После смерти навечно она,
Как при жизни жена своенравная.
385. ПЕСНЯ ХАДЖИ-МУРАТА© Перевод Н. Гребнев
Я обложен, до смертного часа я дожил,
Не оставлю я слов, что повторят потом.
С тем смирившись, что не совершиться не может,
Смерти жду я, тройным окруженный кольцом.
Словно волк в западне, ничего я не значу.
Я припомнил присловье, что слышал не раз:
«Как ни храбр удалец, но минует удача,
Если пробил иль близок погибели час».
Ни спасенья, ни чуда не жду, ни подмоги:
В мире, кроме аллаха, бессмертного нет.
Ты, отважное сердце, не бейся в тревоге,
Чтобы раз умереть, и рожден я на свет.
Что вы, руки мои, безнадежно упали?
Неужели оттого, что подходит конец?
Но и в пору удачи вы знали и ждали,
Что и вас раздробит раскаленный свинец.
На высоких горах, на широких равнинах
Вы врагам причинили немало обид,
Но приходит конец вашей жизни недлинной,
Вас сегодня горячий свинец охладит.
Не печалься, моя голова удалая,
Хоть конец нам приходит и близится суд,
Но и в светлые дни разве жил я, не зная,
Что однажды мне голову шашкой снесут.
О земля, я скакал по дорогам и пашням,
Не тебя ль попирал я ногами коня?
Но, лишенного ныне удачи всегдашней,
Ты простишь милосердно и примешь меня.
А за то, что топтал я тебя, бесталанный,
Всё ты взыщешь с меня, всё получишь сполна.
Под могильною насыпью четырехгранной
Ты меня упокоишь на все времена.
Будет тело мое на траве распростерто.
Мою голову шашкой от плеч отделя,
Станут недруги злые рассматривать гордо
И глумиться над нею, себя веселя.
Но покуда, друзья, мы и сильны и ловки,
И хоть наша погибель и недалека,
Заряжайте пистоли свои и кремневки
И стреляйте без промаха, наверняка.
И хоть ждем мы погибели, а не победы,
Но ведь, кроме аллаха, бессмертного нет.
Горе нам, если дрогнет рука напоследок,
Чтобы раз умереть, рождены мы на свет.
386. ПЕСНЯ О ГАМЗАТЕ© Перевод Н. Тихонов
Подымемте песню большой старины,
Как были гехинцы Гамзату верны.
За Терек ушли от погони,
И лодками стали их кони.
Нагайки их веслами стали,
Шли кони, пока не устали.
Тогда, окруженны врагами,
Гехинцы легли за стогами.
«Сдавайтесь!» — враги им кричали,
Их пули в кольчуги стучали. —
«Довольно сверкать вам очами,
Нет крыльев у вас за плечами,
Чтоб в небо взлететь бы ретивым,
Когтей нет, чтоб в землю уйти вам!»
Вскричал им Гамзат: «Вы забыли,
Что крымские ружья — нам крылья,
Что когти нам — шашки кривые,
И мы не сдадимся живые!»
Вскричал тут Гамзат муталимам:
«Сражайтеся неутомимо!
А вы, перелетные птицы,
В Гехи полетите проститься.
За нас долетите проститься,
Скажите, как стали мы биться,
Скажите красавицам ясным,
Что умерли мы не напрасно,
Что плечи свои не согнули,
Поставив, как стены, под пули.
Лежим на Черкесском холме мы,
Недвижны, в крови мы и немы.
Мы голые шашки сжимаем,
К нам волки приходят, хромая.
И вороны к нам налетели,
Не сестры поют нам — метели.
Скажите народу вы, птицы,
Что нами он может гордиться…»
И бросились в бой муталимы,
Сражался неутомимо.
Так пали гехинцы, Гамзату верны,
У Терека пенистой, вольной волны.
387. ПЕСНЯ АБРЕКА© Перевод Н. Гребнев
Если бы вдруг я
Горе излил,
Если б на луг я
Слезу обронил,
Знаю, печаль моя землю сожгла бы
И на равнине трава не росла бы.
Если бы в песне
Я горе излил,
В реку бы если
Слезу обронил,
То от соленой слезы и от горя
Сразу река превратилась бы в море.
Там, где скитаюсь я,
Нету еды,
Там, где скрываюсь я,
Нету воды.
Я пробавляюсь дубовой листвою,
Пью-напиваюсь росою скупою.
Сплю я в далеких
Звериных углах,
Глина под боком,
Пенек в головах.
Я по ночам засыпаю в тревоге,
Сплю и завидую зверю в берлоге.
Я, о проклятье,
Совсем одинок.
Милые братья,
От вас я далек.
Голод и холод в далеком краю
Отняли силу былую мою.
388. ПЕСНЯ ЗАЩИТНИКОВ РОДНОГО АУЛА© Перевод Н. Гребнев
Всюду от дыма и пламени тьма
И залиты камни кровью,
И нищие наши пылают дома,
Что строили мы с любовью.
Сегодня на улицах наших прямых
Людские снуют вереницы,
И негде стоять, оттого что на них
Так много людей суетится.
Недавно в дома пришедшие к нам
Наши любимые жены
Называют по именам
Нашу родню смущенно.
Вы слышите: плач над селеньем стоит,
Люди плачут на свежих могилах,
И плачут малые дети навзрыд,
Ища матерей своих милых.
И женщины в этот нерадостный час
В наши угрюмые лица
Глядят и тех выбирают из нас,
Кем смогут потом гордиться.
Ужели заклятых наших врагов
Мы нынче осилить не сможем?
Ужели проклятых наших врагов
Сегодня не уничтожим?
Ужели мы сабли не обагрим
Вражеской кровью алой?
В сердца их бесчестные не вонзим
Хенапинских наших кинжалов?
Взберитесь скорей на Черкесский хребет,
Взгляните скорей на дороги.
Там пыль не дымится ль, не виден ли след,
Не видно ли там подмоги?
Сейчас долгожданной подмоги мы ждем,
Ее мы дождемся и вместе
Пойдем напролом, испугаем огнем
Врагов, у которых нет чести.
А тот, кто боится за шкуру свою,
Пусть в этом признается честно.
Тому ж, кто готов отличиться, в бою
Найдется достойное место.
Спасем, защитим мы народ свой и род,
Селенья родимого края.
Нас сколько б ни пало, победа нас ждет.
По седлам, герои! Поскачем вперед,
Коней через стены бросая.
389. Я СРАЖАЛСЯ С ВРАГАМИ© Перевод Н. Гребнев
«Как ни люблю я тебя, мой родной,
Быть не могу я твоею женой:
Старая бабка моя бесновата,
Мне говорит, ты худой, как лопата».
«Не солгала твоя бабка проклятая:
Что же мне делать, худой, как лопата, я.
Часто случалось бросаться мне в Терек,
С нашего плыл я на вражеский берег».
«Как ни люблю я тебя, мой родной,
Быть не могу я твоею женой:
Дед о тебе говорит мне сурово —
Кашляешь, грудь, мол, твоя нездорова».
«С дедом твоим понапрасну не спорю я.
Много познал и гонений и горя я.
Счастья не знал я, лишился я сил,
Грудь надорвал я, нутро застудил».
«Как ни люблю я тебя, мой родной,
Быть не могу я твоею женой:
Братья не любят тебя и бранятся:
„Плечи его никуда не годятся!“»
«Нет, не оспорю их верные речи я.
В тяжкой борьбе повредил свои плечи я.
Часто за них, если были бои,
Прятались робкие братья твои».
«Как ни люблю я тебя, мой родной,
Быть не могу я твоею женой:
Сестры ругают тебя при народе:
„Ноет в боку у него по погоде“».
«Правы и сестры твои нехорошие, —
Бок надорвал я тяжелою ношею.
В битве со страху лишившихся ног
Братьев твоих на себе я волок».
390. ПЕСНЯ ВРЕМЕН БОРЬБЫ ВОЛЬНЫХ ГОРЦЕВ С ФЕОДАЛАМИ© Перевод Н. Тихонов
Мы родились той ночью,
Когда щенилась волчица,
А имя нам дали утром,
Под барса рев заревой,
А выросли мы на камне,
Где ветер в сердце стучится,
Где снег нависает смертью
Над бедною головой.
Но поля ты там не встретишь,
Не будешь овец пасти ты.
Мы дрались с врагами жестоко,
Нас не одолели князья.
Как ястреба перья, уступы
Рыжеют, кровью покрыты,
Мы камни на них уронили,
Но честь уронить нам нельзя.
И мы никогда не сдадимся,
Накинем ветер, как бурку,
Постелью возьмем мы камни,
Подушками — корни сосны.
Проклятье князьям и рабам их,
Собакам лохматым и бурым,
Их кровью заставим мочиться,
Когда доживем до весны.
Костры мы поставим в пещерах
И наших шашек концами
Усилим огонь их, и пулями
Пробитые башлыки
Накинем на сыновей мы,
Пускай они за отцами
С князьями схватятся в битве,
Когда умрут старики.
А наши любимые скажут:
«Мы ждали с набега так долго,
Я ждала — и вот я целую, —
Я ждала, не смела устать,
Я даже тогда целовала б,
Когда бы уста, как у волка,
В крови его были б враждебной,
Но я б целовала в уста.
Я дам ему рог с аракою,
Айрану и турьего мяса,
Я косы отрежу, чтоб косы
Пошли на его тетиву,
Сама наточу ему шашку,
Когда он уснет, утомяся.
А если он ранен, и стонет,
И кровью он моет траву, —
Спою ему песню, и песней
Заставлю рану закрыться,
Напомнив о том, что весь род его
Вольный и боевой,
О том, что родился он ночью,
Когда щенилась волчица,
Что имя сыскали утром,
Под барса рев заревой».
391. ПЛАЧ О ПОГИБШЕМ В БОЮ С ДЕНИКИНЦАМИ© Перевод С. Олендер
Если море синее в чернила превратится,
Если станет облако большим листом бумажным, —
Всё равно словам не уместиться на страницах,
Да и слез не выплакать о юноше отважном!
И пускай вершины гор надвинутся высокие,
Ветви гибкие колышутся от гнева!
Пусть опять всплывают в памяти те дни далекие,
Грудь сжимается от грустного напева!
Лишь начну рассказ о гибели любимого,
Слышу сердца частые удары.
И горит, горит щека, слезой палимая!
Горе матери героя, горе старой!
К вам в аул пускай течет, блестя, слеза моя,
Престарелые родители героя!
Не забыл народ чеченский партизана,
Не забудется и время боевое!
Не утешит вас письмо мое печальное.
Горе матери и боль жены едины!
Вижу я отсюда и селенье ваше дальнее,
Ваши благородные седины!
На столе передо мною облик милого,
Снимок сделан был по вашему заказу!
На портрет его смотреть уже не в силах я!
Вот он — улыбающийся, остроглазый!
Хорошо сидит на нем шинель походная,
И надвинута папаха низко.
Вот рука его, по-зимнему холодная,
Возится с винтовкою австрийской.
Вспоминаю дни сражения великого.
Вот она, тоски моей причина:
Светлый лоб его — по милости Деникина —
Красная пересекла морщина…
Пусть лежит на вас проклятье, банды белые!
Вы со смертью и насилием дружили.
Подожгли со всех сторон селенье целое
И родителей наследника лишили!
Вороны вам выклюют глаза несытые,
Кожееды искромсают спину.
Старики вам не простят вовек убитого —
Милого единственного сына!
Весь аул запомнил облик юноши,
И его прославят поколенья.
Вся Чечня сложила песнь о юноше:
«Смелость льва и быстрота оленя…»
Я себе скроила, сшила платье темное,
Я ношу его, как знак моей печали.
Не одна я со своей тоской огромною —
Ведь со мной портрет, что вы прислали.
И на этом прерываю я послание.
Больше я перо держать не в силах.
Навещу родной аул весною раннею,
Навещу любимого могилу!
392. ПЕСНЯ ОБ АСЛАНБЕКЕ© Перевод С. Липкин
Ленин — друг наш — призвал великанов земли
Ополчиться на тьму вековую.
Великаны земли весь народ повели,
Чтоб разрушил он тьму вековую.
Этот клич услыхал Асланбек издали,
Ненавидел он тьму вековую!
И за ним ингуши и чеченцы пошли,
Ополчившись на тьму вековую.
Богатеи с царем были тьмой вековой,
Но столкнул их народ — и упали!
Генералы тогда страшный подняли вой:
«О, как низко теперь мы упали!»
И пошли к англичанам покорной толпой,
На колени пред ними упали:
«Помогите! Вступите вы с Лениным в бой,
Чтобы вы, как и мы, не упали!»
Англичане пришли с генералами к нам,
Победить они думали горцев.
Но хвала нашим мудрым и храбрым вождям:
Эржкинез оказался у горцев!
И джигитов повел Эржкинез на врагов, —
Англичане бежали от горцев!
Научившийся мужеству большевиков,
Асланбек был героем у горцев!
Снова белая в горы ворвалась беда, —
Кликнул клич Асланбек Шерипов,
И возглавил отряд партизанов тогда
Молодой Асланбек Шерипов.
«Путь у горцев один — это ленинский путь! —
Так учил Асланбек Шерипов. —
И, как реки, нельзя нас назад повернуть»,—
Говорил джигитам Шерипов.
Уничтожить врага ты всегда поспевал,
Молодой Асланбек, я помню!
Сколько раз я тебе свои песни певал,
Им внимал Асланбек, я помню.
И любовь к трудовому народу твою,
Молодой Асланбек, я помню…
И печальную весть, что погиб ты в бою,
Молодой Асланбек, я помню…
Против рабства былого пошел Асланбек,
И сразили враги Асланбека.
Но свободен и счастлив теперь человек, —
Стала жизнью мечта Асланбека.
Золотой наступил в нашей родине век,
Стала садом страна Асланбека.
В сердце каждого горца живет Асланбек,
Не забудут в горах Асланбека!
393. ПЕСНЯ О ЛЕНИНЕ© Перевод Н. Асанов
Просо от засухи не колосится,
Градом побитая гибнет пшеница,
Ярмо заставляет быка наклониться.
Засухой,
Градом, ярмом
Был царь.
Богатым и сытым давал он свободу,
Работать на них приказал он народу,
В тюрьму превратил он любимую родину.
Неравенство,
Гнет
И тюрьму
Дал царь.
Жажду свою нашей кровью питая,
Тьмой раньше срока глаза ослепляя,
Жить и надеяться нам не давая,
Смерть, слепоту,
Нищету
Нес царь.
Боль наших душ в свою душу вместивший,
Солнцем высоким людей осветивший,
Право на жизнь беднякам подаривший,
Встал могучий Ленин.
Как храбрый охотник, идущий по следу,
Правде великой добыл он победу
И, сбросив царя, нам о счастье поведал,
Наш великий Ленин.
После зимы он как ветер весенний,
Миру дающий тепло и цветенье,
Людям несущий освобожденье, —
Наш сияющий Ленин.
394. ВЕЛИЧАЛЬНАЯ ЛЕНИНУ© Перевод С. Поделков
Как трава росли мы,
Нас взрастили горы…
Жаль, что родились мы
В тягостную пору.
Будто за решеткой
Наша жизнь была,
Жили под крылами
Царского орла!
Как туман, что вьется,
Что ползет по взгорьям,
Так нас издалека
Царь опутал горем.
Не дарил он горцев
Милостью своей,
Даже не считал он
Горцев за людей.
У богатой знати
Царь искал опоры,
Он дарил ей земли,
И леса, и горы.
Стражник и чиновник
Не сидели зря:
Чтоб урвать побольше —
Славили царя.
Пиром жизнь была их,
Сладко пили, ели,
Пьяные от счастья
Богачи жирели.
И на них трудилось
Множество людей…
Не было от века
Времени лютей.
Как над миром сумрак
Черной ночи вьется,
Так и царь свет солнца
Застил инородцам.
Как заря приходит
В хаты мирных сел,
Так великий Ленин
В этот мир пришел.
Как вздымает утро
Солнце над горами,
Так и поднял Ленин
Алый стяг над нами.
И как разгоняет
Вихрь в полях туман,
Так рассеял Ленин
Ложь, грабеж, обман.
Новое настало
Молодое время,
С бедняков он скинул
Тягостное бремя.
И от нас бежала
Вечная нужда,
Ленин не оставил
От нее следа.
Начертал законы
Он своей рукою,
Бедных землепашцев
Наделил землею,
Встал к станку рабочий,
Как хозяин встал…
Право, волю, долю
Ленин горцам дал.
395. ПЕСНЯ ОБ ОРДЖОНИКИДЗЕ© Перевод С. Липкин
На горных вершинах ты был между нами
Льву разъяренному подобен,
Оберегающему детенышей,
Орджоникидзе!
На горных вершинах ты был между нами
Соколу смелому подобен,
Крыльями ветер задерживающему,
Орджоникидзе!
На горных вершинах ты был между нами
Вихрю могучему подобен,
Как песок, врагов рассеивающему,
Орджоникидзе!
Облика львиного твоего
Враги страшились,
Робкими зайцами убегали.
Духа крылатого твоего
Враги страшились,
Сбитыми воронами убегали.
Вихря могучего твоего
Враги страшились,
Рваными тучами убегали.
На вершинах гор Кавказских
Красное знамя водрузив,
Отважных к себе призвав джигитов,
Ты их повел на врагов.
На вершинах гор Кавказских
Ленинский закон утвердив,
Врывался ты во главе джигитов
В самую гущу врагов.
Когда поднимался туман серый
И кони ржали от запаха серы,—
Плетью плетеной коня обжигая,
Смелых джигитов сердца зажигая,
Ты их водил на врагов.
Партия кликнула: «Освободи
Чеченцев и ингушей!»
В бой вел ты самых отважных среди
Чеченцев и ингушей,
Ты в горах скакал впереди
Чеченцев и ингушей!
Эй, джигиты, всмотритесь получше
В горные ущелья!
Покинули туман и тучи
Горные ущелья!
Не забудут Орджоникидзе
Горные ущелья:
Освободил Орджоникидзе
Горные ущелья!