Но чур! Чтоб искры не упало
На старика в недобрый час.
Пусть зданье ветхое пред вами,
Но в нем был склад пороховой,
Так, придержав огонь руками,
Идите, девушки, домой.
Кардинал и певец[71]
Как для меня нападки ваши лестны!
Какая честь! Вот это я люблю.
Так песенки мои уж вам известны?
Я, монсеньер, вас на слове ловлю.
Любя вино, я перед Музой грешен:
Ее терять я скромность заставлял…
Грех невелик, коль хмель ее потешен;
Как ваше мненье, милый кардинал?
Как, например, вам нравится Лизетта?
Я посвящал ей лучшие стишки.
Вы отвернулись… Полноте! Секрета
Ведь в этом нет: мы с Лизой старики.
Она под старость бредит уж Лойолой,
В нем находя рассудка идеал,
И управлять могла бы вашей школой…
Как ваше мненье, милый кардинал?
За каждый стих свободный об отчизне
Со мной вести желали б вы процесс.
Я — патриот; вольно же вам при жизни
Считать, что все мы — граждане небес.
Клочок земли в краю моем родимом
Мне каждый мил, хоть я на нем не жал;
Не дорожить же всем нам только Римом!
Как ваше мненье, милый кардинал?
В моих припевах, часто беспокойных,
Не все, признайтесь, ересь и раскол.
Не правда ль, много истин в них достойных
Самаритянин добрый бы нашел?
Держа в руках бальзам любви целебный,
Когда б в цепях он узника видал,
Не стал бы петь он судьям гимн хвалебный!..
Как ваше мненье, милый кардинал?
Еще не правда ль: сквозь веселость Музы
В моих стихах сверкает божество?
Остер и весел я, как все французы,
Но в сердце с небом чувствую сродство.
Став жертвой гнева, я смеюсь над гневом
И рад предстать пред высший трибунал…
Кто ж эту смелость дал моим напевам?
Как ваше мненье, милый кардинал?
Но вы в душе добры, я это знаю;
Простите ж мне, как я прощаю вам:
Вы мне — куплет, который я слагаю,
Я вам — проклятье всем моим стихам.
Да, кстати: папа, слышал я, скончался…
Еще конклав другого не избрал:
Что, если б вам престол его достался?
Как ваше мненье, милый кардинал?
Тюрьма Ла Форс
Надгробный камень
Я жив, здоров, а вы, друзья, хотите
Воздвигнуть мне богатый мавзолей;
К чему? Зачем?.. Карман свой пощадите
И блеск гробниц оставьте для князей.
Что в мраморе и бронзе для поэта?
Я и без них просплю в земле сырой,
Пока я жив — купите мне моэта:
Пропьем, друзья, надгробный камень мой!
Друзья мои, придется вам немало
За мавзолей богатый заплатить:
Не лучше ль нам, под чоканье бокала,
Мой памятник приятельски распить?
Все за город! Затеем там пирушку!
Своих подруг возьмите вы с собой;
Уж так и быть… и я возьму старушку…
Пропьем, друзья, надгробный камень мой!
Старею я, но молода подруга,
И нет у нас того, чем блещет знать.
В былые дни мне приходилось туго,
Так уж теперь давайте пировать.
Куплю Лизетте веера и ленты,
В ее сердечке оборот такой
Мне принесет изрядные проценты,
Пропьем, друзья, надгробный камень мой!
Но прежде чем почнем из казначейства,
Подумаем о том, мои друзья,
Что, может быть, есть бедные семейства,
Которые не ели два-три дня…
Сперва мы им отложим хоть две трети,
А там — катай из суммы остальной!
На радости, что счастье есть на свете,
Пропьем, друзья, надгробный камень мой!
Что пользы мне, когда на золоченой
Большой доске чрез двести, триста лет
Какой-нибудь археолог ученый
Прочтет, что здесь такой-то вот поэт?..
Я не ищу ни славы, ни потомства…
С веселою, беспечною душой
Я пропивал и жизнь в кругу знакомства…
Пропьем, друзья, надгробный камень мой!
Десять тысяч[72]
Десять тысяч. Десять тысяч штрафа
После стольких месяцев тюрьмы!
Видно, я живу не хуже графа.
Дешев хлеб, — далеко от сумы.
О министр! Ведь нет таких законов,
Сбавьте хоть немного, вас молю.
Нет? За оскорбление Бурбонов
Десять тысяч франков королю?
Хорошо! Я заплачу. Но надо
Выяснить и мне один вопрос.
Это что ж? Всему суду награда
Или только плата за донос?
Сыщикам за грязную работу?
Цензору ли, мстящему стихам?
Так и быть! Две тысячи по счету
Отделяю этим подлецам.
Коль платить — так лопнувших от жира
И льстецов вношу я в свой бюджет.
Там, где трон, всегда ржавеет лира
И страдает насморком поэт.
Господа поэты! Для вельможи
Пойте лишь за деньги, — так и быть,
С этой суммы в вашу пользу тоже
Я готов две тысячи скостить.
Сколько наплодилось великанов
В орденах и лентах там и тут.
Как для коронованных болванов
Все они охотно спину гнут!
Много им добра перепадало.
Францию проглотят — дай лишь срок!
Двух-то тысяч им, пожалуй, мало.
Дам все три лакеям на зубок.
Что я вижу? Митры и тиары,
Женщины, пиры, монастыри…
Сам Лойола, греховодник старый,
Насыпает золотом лари.
Вопреки грядущему блаженству,
Ангел мой ощипан догола.
Менее трех тысяч духовенству
Дать нельзя за все его дела.
Подсчитаем! Две да две — четыре.
Шесть еще, — все десять есть как раз.
Лафонтен-бедняга в этом мире
Не платил за роковой указ.
Был добрей Людовик, — как хотите,
Высылал, расходов не деля.
Ну, Лойяль, квитанцию пишите:
Десять тысяч в пользу короля.
Тюрьма Ла Форс
Дочь народа
Цветов весенних ты даришь немало,
Народа дочь, певцу народных прав.
Ему ты это с детской задолжала,
Где он запел, твой первый плач уняв.
Тебя на баронессу иль маркизу
Я не сменяю ради их прикрас.
Не бойся, с музой мы верны девизу:
Мой вкус и я — мы из народных масс.
Когда мальчишкой, славы не имея,
На древние я замки набредал,
Не торопил я карлу-чародея,
Чтобы отверз мне замкнутый портал.
Я думал: нет, ни пеньем, ни любовью,
Как трубадуров, здесь не встретят нас.
Уйдем отсюда к третьему сословью:
Мой вкус и я — мы из народных масс.
Долой балы, где скука-староверка
Сама от скуки раскрывает зев,
Где угасает ливень фейерверка,
Где молкнет смех, раздаться не успев!
Неделя — прочь! Ты входишь в белом платье,
Зовешь в поля — начать воскресный пляс;
Твой каблучок, твой бант хочу догнать я…
Мой вкус и я — мы из народных масс!
Дитя! Не только с дамою любою
С принцессою поспорить можешь ты.
Сравнится ли кто прелестью с тобою?
Чей взор нежней? Чьи правильней черты?
Известно всем — с двумя дворами кряду
Сражался я и честь народа спас.
Его певцу достанься же в награду:
Мой вкус и я — мы из народных масс.
Тиран сиракузский[73]
Как Дионисия из царства
Изгнал храбрец Тимолеон,
Тиран, пройдя чрез все мытарства,
Открыл в Коринфе пансион.
Тиран от власти не отстанет:
Законы в школе издает;
Нет взрослых, так детей тиранит.
Тиран тираном и умрет.
Ведь нужно все чинить и ведать
Он справедлив, хотя и строг:
Как подадут детям обедать
Сейчас с их трапезы налог.
Несут, как некогда в столицу,
Орехи, виноград и мед.
Целуйте все его десницу!
Тиран тираном и умрет.
Мальчишка, глупый, как овечка,
Последний в школе ученик,
В задачку раз ввернул словечко:
«Тиран и в бедствиях велик».
Тиран, бессмыслицу читая,
«Он далеко, — сказал, — пойдет»,
И сделал старшим негодяя.
Тиран тираном и умрет.
Потом, другой раз как-то, слышит
Он от фискала своего,
Что там в углу товарищ пишет,
Должно быть, пасквиль на него.
«Как? Пасквиль?! Это все от воли!
Ремнем его! И чтоб вперед
Никто писать не смел бы в школе!»
Тиран тираном и умрет.