Пьём мы зачастую
Пятую, шестую,
А седьму подносят –
Почивать вас просят;
А восьмую выпьем –
Ляжем и не пикнем!
Изменник
«Дождик, дождик моросит,
Взмокла вся поляна.
Ах, люби меня, Ванюша,
Верно, без обмана!
– Я люблю тебя, люблю,
Много, как умею!
Коли стану изменять,
Чтоб сломать мне шею!
Только стал он выезжать
На большу дорогу –
Он головушку сломил,
А конь борзый ногу.
«Знать, тебе неверен был
Милый твой Ванюша:
Уж вдругорядь никого,
Дочка, ты не слушай!»
Смерть милого
Распевают пташки, громко распевают,
Моего Ванюшу кличут, выкликают –
Кличут, выкликают, стонут за дубровой;
Конь гремит подковой, на войну готовый.
«Не горюй, подруга: все в Господней воле!
Может, год, не боле, буду в ратном поле.»
Молвил и помчался. Год и два проходит,
А с войны Ванюша к милой не приходит.
Ждет его подруга, ждет и дни, и ночи,
Плачет и крушится – выплакала очи;
Вышла на дорогу: едут там уланы –
Едут там уланы, кони их буланы.
Под попоной чорной конь один поза́ди.
– Где же мой Ванюша? где коню хозяин?
«Ох, убит твой Ваня, в правый бок под душу,
В правый бок под душу ранили Ванюшу!»
Ранили Ванюшу в правый бок под сердце:
Плакаться я стану по чужим по сенцам.
«Ой, не плачь, красотка! не жалей Ивана:
Из полку любого выбери улана!»
Выбрать мне не долго из полку любого,
Да не будет Вани у меня другого!
Хоть бы я глядела, всех переглядела,
А такого друга все бы я не встрела!
Поцалуй
Рузя, что ж прошу я
Долго поцалуя!
Мы еще попросим,
Да как-раз и бросим!
Не гляди так строго:
Красных девок много
За быстро́й рекою,
Лишь махни рукою.
В молодые лета
Нет любви запрета:
Идут дни за днями,
Волны за волнами…
Хоть мороз и грянет,
Цвет весною встанет;
Старость кровь остудит –
Ничего не будет!
Верность до гроба
«Мне приснилось в эту ноченьку,
Что подруженька в гробу лежит.
«Ты седлай коня, мой хилый брат,
Ты седлай коней обоим нам!»
«Мы с тобой поедем в Жулицы,
Повидаемся с Шултихами:
«Мы узнаем, мы разведаем,
Как живется им, как можется.»
Мать-Шултиха ходит по́ двору;
На Шултихе платье чорное.
«Здравствуй, здравствуй, моя матушка!
Где же дочь твоя красавица?»
– «Нынче год ровным-равнёшенько,
Как свезли мы на погост ее –
«Что на паре ль вороных коней,
Да на паре белых коников.»
Повернул коня он бо́рзого
И поехал прямо в Кростицы –
Он поехал прямо в Кростицы,
На кладбище, на церковный двор.
Он вокруг объехал три раза,
Стал над гробом красной девицы:
«Пробудись, проснись, подруженька!
Возврати мои подарочки!
– «Ах, не встать и не проснуться мне,
Не вернуть твоих подарочков:
«На груди плита тяжолая,
Очи перстию засыпаны.
«Поезжай в моей ты матушке,
Пусть отдаст твои подарочки:
«Черевички с бантом, с лентами,
И платок богатый, толковый.
«Перстенек твой на руке моей:
Уж его мне не отдать тебе!
«Подожди еще годок-другой:
Ляжешь, милый, ты рядком со хной!»
Повернул коня он борзого
И поехал прямо в матери:
«Слышишь, старая ты матушка,
Вороти мои подарочки:
«Черевички с бантом, с лентами,
И платок богатый, толковый.
«Перстенёк мой на руке у ней:
Перстенек мой не воротится!»
Отдавала мать подарочки,
Горько плакал добрый мо́лодец.
– «Что ты плачешь, добрый мо́лодец?
Много в свете красных девушек,
«Что богаче и пригожее,
Что богаче и красивее.»
– «Коль с твоей не посчастливилось,
Мне других подруг не надобно!»
Повернул коня он бо́рзого,
Едет в мастеру гробовому –
Едет к мастеру гробовому,
Новый гроб ему заказывать.
«Как там лягу, где она лежит,
Перестану я грустить-тужить!»
Измена милаго
– «Пой, красна девица, песни!
Голос твой слышно далёко –
«Голос твой слышно далёко,
Вплоть до полей до Ясенских:
«Вплоть до чужой до границы
Слышно тот голос девицы!»
– «Песня мне петь, веселиться
Нынче совсем не годится.
«Пусть все в харчевне гуляют,
Горя-печали не знают;
«Мне ж там весёлости мало:
Я опущу покрывало,
«Прямо ни разу не гляну,
За двери прятаться стану.»
Милый по комнате ходит,
Видит ее – не подходит –
Видит ее – не подходит,
С нею речей не заводит;
Подле не станет, не глянет,
Белой руки не протянет.
– «Ах, ты мой милый, сердечный!
Что погордел, поважнел ты?
«Что ни словечка не скажешь,
Ласки своей не покажешь?»
– «Как же мне знаться с тобою,
С девкой, с мужичкой простою!»
– «Словно не знал ты, не ведал
Нашего племени-роду
«Прежде, чем знался со мною,
С девкой, с мужичкой простою!
«Лучше б со мной ты не знался,
В нам по ночам не шатался,
«Спал бы один себе дома,
Дома, в богатых хоромах –
«Ног на ходьбе не томил бы,
В избу к нам бед не носил бы
«Батюшки с матушкой горя,
Слёз разлива́нное море,
«Братьям и сестрам обиды,
Милым подружкам печали!»
Сча́стлив, кто сердце хоронит,
Слёз на постелю не ронит,
Парням в обман не дается,
Парню в глаза насмеется!
С виду все ласковы парни,
В сердце ж – хитры и коварны;
Красную девку заводят,
Дружбу не долго с ней водят:
Час и другой поиграют
И, поигравши, бросают…
Покорная дочь
Я на гору кверху поднялась
И в даль я с горы поглядела,
И вижу я: лодочка едет,
А в лодке три молодца добрых.
Что был всех пригожей, моложе,
Что в лодке сидел по-серёдке –
На мне обещал он жениться,
Хоша молоденек годами.
Он дал мне, девице, колечко,
Колечко, серебряный перстень:
«Возьми ты, девица, колечко,
Возьми ты серебряный перстень!
«Боль матушка спрашивать будет,
Откуда серебряный перстень –
Скажи, отвечай ты родимой,
Что перстень нашла на дороге?»
– Пред матушкой лгать я не стану,
Не стану кривить я душою:
А прямо скажу без утайки,
Что хочешь на мне ты жениться.
Легенда
Пускай узнает целый свет,
Что было в Уграх за́ сто лет.
Жил в Варадине славный князь –
И дочь у князя родила́си;
Лицом пригожа и светла
Новорожденная была.
Когда же стала подростать,
Не шла с подругами играть;
Но в божьих храмах день и ночь
Молилась княжеская дочь.
Минуло ей шестнадцать лет –
Она дает святой обет:
Оставить мира суету
И посвятить себя Христу.
Но слышит вести от родных,
Что к ней присватался жених,
Что красотой её пленён
Один владетельный барон.
И соглашаются отдать
Ему ее отец и мать;
Но дочь одно твердит в ответ:
«Дала я Господу обет
Весь век не ведать брачных уз;
Один жених мой – Иисус!»
Но ей отец, возвысив глас:
«Ты наша дочь – и слушай нас!»
И дочь, покорствуя отцу,
Пошла готовиться к венцу,
Кротка, спокойна и тиха,
Но не глядит на жениха.
Когда ж окончен был обряд,
Она ушла тихонько в сад
В своим возлюбленным цветам,
И на колени пала там,
И говорила так, молясь:
«Услыши, Господи, мой глас,
И укрепи во мне, Господь,
Изнемогающую плоть!»
И перед нею Он предстал,