А арап ему еще краснее:
«Будь здоров, воитель незнакомый!
Сядь сюда, вина со мной откушай
И поведай мне, отколе будешь,
Для чего пожаловал-приехал?»
Марко так арапу отвечает:
а Некогда мне пить вино с тобою,
За другим пришол к тебе я делом,
За таким, что лучше быть не может:
Я сосватал красную девицу,
Сватов там оставил на дороге,
Сам пришол, принёс тебе я выкуп,
Заплалить что надо, взять девицу,
Чтоб никто со мной потом не спорил.
Объяви, какой желаешь выкуп!»
Говорит арап на это Марку:
«Ты давно небось об этом знаешь:
Кто выходит на Косове замуж,
Платит тридцать золотых дукатов,
А кто женится, тот платит больше,
Платит больше – тридцать и четыре.
Ты же мо́лодец лихой и красный,
Мне с тебя и сотню взять не стыдно!»
Марко лезет в свой карман широкий,
Подает арапу три дуката:
«Верь мне, больше нету за душою!
Погоди с меня брать целый выкуп:
Я приду к тебе с красой-девицей;
Обдарить меня там обещали –
Верь мне: всеми этими дарами,
Господин, тебе я поклонюся!»
Как затопает арап, как вскрикнет:
«Ах, змея ты лютая, ехидна!
Торговаться ты со мной затеял,
Надо-мной затеял насмехаться!»
Достает он буздыган тяжолый
И ударил буздыганом Марка,
Три раза́ ударил и четыре.
Усмехнулся Королевич-Марко:
«Ах ты, мо́лодец, арап ты чорный!
Шутишь ты, иль бьёшь меня не в шутку?»
– «Не шучу, арап ему на это:
Не шучу, а бью тебя не в шутку!»
Говорит ему Кралевич-Марво:
«А я думал, что со мной ты шутишь:
А когда не шутишь ты со мною –
Буздыганишко припас я также:
Погоди и я тебя ударю,
А потом ли выйдем в поле биться,
С изнова начнем свой поединок!»
Вынимает буздыган свой Марко,
Как ударил чорного арапа,
Так легко арапа он ударил –
Снес с плечей он голову арапу.
И промолвил так Бралевич-Марко:
«Господи! хвала тебе во веки!
Как слетает голова с юнака:
Словно вовсе не была на плечах!»
Обнажил потом он саблю востру,
Как пошол косить он слуг арапа:
Всех посек, лишь четырех оставил,
Чтоб могли они поведать людям,
Что меж Марком стало и арапом.
Снял он с кольев головы юнаков,
Схоронил их, чтоб орлы и враны
Тех голов юнацких не клевали,
А на место их воткнул на колья
Головы нечистые арапов.
Собрал все имущество арапа,
Четырех же слуг его отправил,
Что в живых на ту пору остались,
Их отправил по Косову полю,
Чтобы весть такую разносили:
«Боли есть в какой семье девица,
Пусть себе свободно мужа ищет
И, пока млада, выходит замуж.
Где юнак есть – пусть невесту ищет:
Нет уж больше откупа на свадьбы,
Откуп платить Королевич-Марко!»
Разошлася эта весть по всюду;
Стар и мал за Марка Бога молит:
«Долголетья, Господи, дай Марку!
Он избавил землю от напасти,
От кромешников лихих и лютых:
Будь спокой душе его и телу!»
Марко пьет в рамазан вино
Царь-султан наказ султанский выдал,
Чтоб вина лить в рамазан не смели,
Чтоб долман зеленых не носили,
Кованых не прицепляли сабель,
Хороводов чтобы не водили.
Марко знать про тот наказ не хочет:
Марко носит доломан зеленый,
С девками играет в хороводах,
Прицепляет кованую саблю,
В рамазан вино пьет на базаре,
Да еще хаджей к себе накличет,
Чтобы вместе заодно с ним пили.
Бьют челом царю-султану турки:
а Царь-султан, отец ты наш и матерь!
Твой наказ султанский мы читали,
Чтоб не пить вина в час рамазану,
Чтоб зеленых не носить долманов,
Кованых не прицеплять чтоб сабель,
Не водить под-вечер хороводов.
Марко знать про тот наказ не хочет:
Марко носит доломан зеленый,
С девками играет в хороводах,
Прицепляет кованую саблю,
В рамазан вино пьёт на базаре,
И хоть пил бы сам уж в тихомолку –
Нет! халдей накличет перехожих
И с хаджами заодно гуляет.»
Как услышал царь-султан те речи,
Призывает двух в себе чаушей:
«Вы ступайте, верные чауши,
Отыщите Кра́левича-Марка,
Позовите на диван к султану!»
Побежали верные чауши,
Отыскали Кра́левича-Марка:
У шатра сидел Кралевич-Марко,
Перед ним стоит златая чара,
Что двенадцать ок вина вмещает.
Говорят Бралевичу чауши:
а Слышишь ли ты, Боролевич-Марво,
Царь-султан тебя желает видеть,
На диван тебя зовет султанский.»
рассердился Королевич-Марко,
Как пустил он золотую чару,
Как пустил ее в чаушей царских:
Разлетелася на части чара,
Да и головы на части то же,
Пролились вино и кровь на землю.
Марко встал, идет к царю-султану,
Сел направо у колен султанских,
На брови самур-воллак надвинул,
Буздыган перед собою держит,
На плече отточенная сабля.
Говорит ему султан: «послушай,
Названный мой сын, Кралевич-Марко!
Издал я в народ наказ султанский,
Чтоб вина пять в рамазан не смели,
Чтоб долман зеленых не носили,
Кованых не прицепляли сабель,
Хороводов чтобы не водили.
Слух идет, рассказывают люди,
Слух недобрый, Марко, нехороший,
Будто Марко водит хороводы,
Будто носит доломан зеленый,
Кованую саблю прицепляет,
В рамазан вино пьёт на базаре,
Да еще хаджей подчас накличет,
Чтобы вместе с ним они гуляли.
Что колпак ты на брови надвинул?
Буздыган перед собою держишь,
На плече отточенную саблю?»
Говорит царю Кралевич-Марко:
«Царь-султан, отец ты мой назва́нный!
Пил вино в часы я рамазана,
Оттого-что вера это терпит;
Угощал хаджей я перехожих,
Оттого-что не могу я видеть,
Чтоб я пил, другие лишь смотрели;
Пусть не ходят лучше по харчевням!
Если я ношу зеленый до́лман,
Так затем, что он пристал мне больше;
Прицепляю кованую саблю,
Оттого-что я купил такую;
С девками играю в хороводах,
Оттого-что не женат, а холост:
Ведь и ты, султан, как я же, холост.
Что колпак я на́ брови надвинул:
Светишь ярко – от тебя мне жарко!
Буздыган держу перед собою
И еще отточенную саблю,
Оттого-что не хотел бы ссоры:
Если же она, не дай Бог, выйдет –
Плохо тем, кто будет ближе к Марку!»
Глянул царь направо и налево:
Не было ль кого там ближе к Марку?
Никого, а царь-султан всех ближе.
Царь назад, а Марко наезжает,
Так султана к самой стенке припер.
Царь в карманы: вынул кучу злата,
Вынул сотню золотых червонцев,
Отдает Кралевичу их Марку:
«На, поди вина напейся, Марко!»
Марко-Королевич и Мина из Костура
Сел за ужин Королевич-Марко,
Со своею матерью родимой,
Хлеба рушать и вина откушать.
Вдруг приходят три письма к Краль-Марву:
Что одно-то из Стамбула-града,
От царя-султана Баязета;
А другое из Будина-града,
От будимского приходит краля;
А и третье из Сибинья-града,
От того ли Сибинянин-Янка.
Что письмо из города Стамбула:
На войну султан зовет в нем Марка,
Против лютых воевать арапов.
Что письмо из города Будима:
Краль зовет в нем Королевич-Марка
На свою на свадьбу сватом милым.
Что письмо из города Сибинья:
В нем зовет Краль-Марка на крестины
Воевода Сибинянин-Янко.
Молвит Марко матери родимой:
«Ты скажи мне, мать моя родная,
Ты скажи, кого теперь мне слушать:
То ли слушать мне царя-султана
Й идти с ним воевать арапов;
То ли слушать враля из Будима
И идти к нему на свадьбу сватом;
То ли душат Сибинянин-Янка
И идти мне к Янку на крестины?»
Мать на это Марку отвечает:
«Милый сын мой, Королевич-Марко!
В сваты идут, Марко, веселиться,
В кумовья, сын, идут по закону,
На войну же идут по неволе.
Ты иди, сын, на войну с султаном,
Воевать иди арапов лютых:
Бог простит, лишь только помолися,
Бог простит, а турок не умолишь.»
Марко матери своей послушал:
Собрался он в путь к царю-султану,
Взял с собой слугу он Голубана;
Отъезжая матери он молвит:
«Ты послушай, мать моя родная,
Запирайте с вечера ворота,
И поутру позже отпирайте:
Не в ладах я с Миной из Костура,
Так боюсь: придет он, окаянный,
И дворы мои разграбит белы!»
Так сказавши, отъезжает Марко
Со своим слугою Голубаном.
Как на роздыхе на третьем были,
Вечерять Кралевич-Марко начал,
Голубан вино ему подносит:
Только взял Кралевич-Марко чашу,
Вдруг напала на него дремота,
Опустил он чашу на трапезу,
Чаша пала, не пролив ни капли;
Голубан его тихонько будит:
«Государь ты мой, Кралевич-Марко!
Не в-перво́й ты на войну собрался,
Но ни разу не было с тобою,
Чтоб за тра́пезой тебе вздремнулось,
Чтоб дремавши выронил ты чашу!»
Ото сна Кралевич тут очнулся,
Говорит слуге он Голубану:
«Голубан возлюбленный и верный,
Мало спал я, чуден сон я видел!
Ах, не в час мне этот сон приснился:
Снилось мне, что подняла́ся туча,
Подняла́ся от Костура-града,
Над моим Прилепом разразилась,
Был в той туче Мина из Костура:
Он дворы мои разрушил белы,
Он конём на мать мою наехал,
Взял в полон мою подругу-любу,
Из конюшен всех коней повывел
И добро из ризницы похитил.»
Голубан на это отвечает:
«Не пугайся, Королевич-Марко!
Не вздремнуть чтоб мо́лодцу такому!
А что сон тебе теперь приснился: