Хоть и не волнуемся
И не спим без просыпа.
Мы не стали старыми,
Стали осторожнее,
Даже на прохожих мы
Смотрим настороженно.
На себя мы нацепили
Черные костюмы,
Ничего мы не забыли.
Думы — мои думы.
Пусть спокойно в этом мире —
Мы не успокоимся.
Мир от полюса в квартире
До другого полюса.
Мы дорогой открываем
И глядим восторженно.
Очень растревожила
Нас тоска дорожная.
Палатка в облаках
Не помнил я, куда летел,
Не видел рядом спящих тел.
С пробитой вестью головой,
И безразлично, что живой,
И безразлично, что живой.
А подо мной белым-бела
Равнина облаков плыла,
И вижу сквозь нечеткость век:
По ней плетется человек,
По ней плетется человек.
И стало мне пустынно вдруг:
Ведь это мой погибший друг,
И холодочек по спине:
Вот он махнул рукою мне,
Вот он махнул рукою мне.
Нет, это сон всему виной,
И вновь все пусто подо мной,
И боль укутал мысли шелк:
Куда он шел, куда он шел,
К кому он шел, к кому он шел?
И где б ни сел мой самолет,
Меня в пустыне этой ждет
Мой друг, и ждет меня, пока
Моя палатка в облаках,
Моя палатка в облаках.
Памирский блюз
Мертвенным светом луна заливает
Снежные склоны гор,
Лампа в палатке мигает, и тает
Тихий мужской разговор.
Кто-то читает, кто-то мечтает,
Я напеваю блюз.
И, по-кошачьи неслышно шагая,
К нам подбирается грусть.
Древние горы слушают ветер,
Он же стучится к нам.
В мире одни мы, и сигаретным
Дымом палатка полна.
В памяти лица знакомых всплывают,
Залов концертных огни.
Я потихоньку блюз напеваю
Про уходящие дни.
В этом подлунном и призрачном мире
Счастлив чуть-чуть, признаюсь,
И на далеком пустынном Памире
Я напеваю блюз.
Памяти Ю. Визбора
Он ушел мимоходом, заглядевшись на небо,
Мимо елей и сосен, мимо белых берез.
С нами жизнью делясь, как добром или хлебом,
Ни рассказа, ни песни с собой не унес.
И печально склонили свои головы горы.
Дождь осенний упал вместо звезд на дома.
И затихли друзей у костров разговоры,
И озер зеркала занавесил туман.
Горнолыжник оставил следы поворотов:
Поворотов судьбы, поворотов любви.
Снежным Млечным путем проскочив сквозь ворота,
В бесконечность умчался, зови — не зови.
Я смотрю сквозь тебя, вижу синие реки,
Сквозь тебя, сквозь глаза — на пространство Земли,
Где кричат поезда, расставаясь навеки,
Где гудят корабли и летят журавли.
Париж
Ты что, мой друг, свистишь?
Мешает жить Париж?
Ты посмотри, вокруг тебя тайга.
Подбрось-ка дров в огонь,
Послушай, дорогой,
Он — там, а ты — у чёрта на рогах.
Здесь, как на пляс Пигаль,
Весельем надо лгать —
Тоскою никого не убедишь…
Монмартр у костра,
Сегодня — как вчера,
И перестань, не надо про Париж.
Немного подожди,
Потянутся дожди,
Отсюда никуда не улетишь.
Бистро здесь нет пока,
Чай — вместо коньяка…
И перестань, не надо про Париж.
Закрыла горы мгла,
Подумай о делах,
И перестань, не надо про Париж,
Ну перестань, не надо про Париж.
Пародия на А. Городницкого
Когда на сердце тяжесть и плохо в животе,
Спешите к Эрмитажу, пусть даже в темноте,
Где без питья и хлеба — тюремного пайка,
Атланты держат небо на каменных руках.
Держать его махину — не мёд и не шашлык,
Особенно кто хилый и с детства не привык.
А рядом бабы ходят, с друзьями водку пьют…
А им колени сводит — им смены не дают.
Стоят они, ребята — точёные тела,
Поставлены когда-то в чём мама родила.
И вдруг, на эти штуки ужастно разозлясь,
Они отпустят руки, и небо с неба — хрясь!
И даже над Канадой не будет синевы.
«Не надо, ох, не надо!» — так закричите Вы.
Надежда сохранится до той поры пока
Подержит Городницкий на собственных руках.
Пародия на Б. Полоскина
Распечатать бутыль легко,
Запечатать, не пить попробуй.
Я горбушку возьму тайком
И скормлю голубям дорогой.
А потом пусть ветра леденят
И пусть где-то рубаха промокла.
Стало истиной для меня,
Что чем шире, тем легче дорога.
Я напьюсь до голубой немоты,
Вы меня не возьмете на мушку.
Будет Колкер со мною на ты —
Поцелую в смешную макушку.
Пародия на Е. Клячкина
Я к тебе под одеялом прижмусь.
Отодвинешься, ну что — ж, ну и пусть.
Просто иначе никак не могу,
Даже спичка не горит на снегу.
Только что-то ты спиной да спиной,
Будто спишь совсем одна не со мной.
Я закрылся и на зад не гляжу
И как кожа под коленкой дрожу.
Я умен, но, а тебе невдомек,
Мой сверхассоциативный намек.
А будильник все звенит и звенит
Розовеет от намеков гранит.
Песенка о ногах
Ящички, мешочки, дальние дороги…
Нам бы сесть, отдохнуть — так устали ноги.
Помечтать, посидеть, поглядеть на небо,
Да нельзя — не успеть побывать, где не был.
Побывать, где не был…
На плечах — голова, за спиной — усталость,
Даже сердце — ногам все нести досталось…
Сколько пройдено тут этими шагами,
И «туда» понесут нас вперед ногами.
Нас вперед ногами…
Виноваты они в том, что жизнь в дороге,
Только сердце болит, сердце, а не ноги.
И, бывает, в пути по ночам не спится,
Значит, надо идти, надо торопиться.
Надо торопиться…
Надо торопиться…
Песенка о памирском шофере
Ты играл прекрасно на гитаре,
Ты мне пел про синие глаза,
Сашка, Сашка, — как же это парень,
Что вдруг отказали тормоза?
Нелегка памирская дорога,
Тяжело все перевалы взять
Не доехал Сашка до Хорога
Улетел, не прилетит назад.
А недавно пел мне «Бригантину»
С затаенной в голосе тоской,
И дороги горной серпантины
Пролетал, крутя одной рукой.
И с упорством муравья лесного,
Встав с машины, весь сплошной металл,
Медленно упорно понемногу
Лез на поднебесный Ак-Бойдал.
Сколько б не было с тобой аварий
Из любых несчастий вылезал,
Сашка, Сашка, — как же это парень,
Что вдруг отказали тормоза?
Песенка позднего прохожего
Я возвратился, сбросил
С плеч ожиданья груз.
Я говорю: «Здравствуй, осень!»
Я говорю: «Здравствуй, грусть!»
Окна считаю взглядом,
Словно считаю дни.
Те, что проходят рядом,
Тоже совсем одни.
Лишь тени прохожих на мостовой…
Что же, что же будет с тобой?
Падают желтые листья,
Прячут мои следы.
Падают, словно мысли —
Как избежать беды.
Ветер смешает листья,
Люди их втопчут в грязь.
И что нет вечных истин,
Вспомнишь в который раз.
Лишь тени прохожих на мостовой…
Что же, что же будет с тобой?..
Песня о двух встречах
Спросил: «Поёшь сегодня?»
Ответил: «Я не знаю».
Сказал: «Всё будет сделано».
Я пел и он пришел.
А дальше я не помню —
Я просто делал дело.
Не то чтоб очень здорово,
Но вообщем хорошо.
Потом трясло в машине
И ехали мы к озеру,
И было уважение,
И шутки, всё глазами.
Внимание топографа —
Вот это наша просека.