Еще одна проблема, которая высвечивается в связи с этим, — организация молодежного досуга. В частности, музыкальных вечеров и дискотек с четко выдержанным репертуаром, а также четкая направленность работы клубов самодеятельной песни. Лишь решив эти вопросы, мы можем активно противостоять «свободным» музыкантам и их поклонникам. И лишь тогда можно надеяться на то, что, перед тем как поставить на проигрыватель новую пластинку или вставить в магнитофон новую кассету, каждые юноша и девушка будут задумываться над тем, о чем поется в песне и куда она зовет.
Эта заметка из советской газеты явилась откликом на серию подпольных выступлений, которые имели место быть за полгода до выхода статьи.
Случай, однако, имел почти детективное продолжение. Привожу его в изложении известного музыканта, бывшего клавишника «Машины времени» Петра Подгородецкого:
«Любопытная история произошла с Александром Розенбаумом в самом начале перестройки — летом 1985 года. Он отправился на один из первых своих легальных гастролей в Киев. Ну а поскольку популярность его тогда была на пике, то местом выступления стал второй по вместимости зал столицы Украины — Дворец спорта. И вот остается полчаса до концерта, Розенбаум сидит в гримерке, ему накладывают на лицо тональный крем, как вдруг туда врываются милиционеры и без лишних слов заключают уважаемого будущего депутата российской Госдумы в наручники. Все попытки сопротивления жестоко пресекаются с помощью резиновых дубинок, метко прозванных представителями завода-изготовителя “аргумент”.
На попытки объяснить, что это официальный концерт, Розенбауму пригрозили просто пристрелить его как собаку при попытке к бегству. В общем, попал он на нары и сидел бы там достаточно долго, если бы не пять тысяч зрителей, которые требовали начала концерта. После ряда телефонных звонков, в том числе из Киевского горкома КПСС, Розенбаум был отпущен на свободу и даже привезен на милицейском “газике” обратно во Дворец спорта.
Уже при “разборе полетов” выяснилось, что вернувшийся из отпуска подполковник милиции, который год назад не сумел “вычислить”, где Розенбаум играл подпольный концерт, и получил тогда за это взыскание, неожиданно увидел огромный плакат: “Выступает Александр Розенбаум”. “Какой такой Розенбаум? Тот, что “Гоп-стоп” играет? Взять его!” Быстро была сформирована группа захвата, и Александра Яковлевича свезли в узилище. Говорят, он даже поклялся после этого не приезжать в Киев».
Александр Розенбаум — Человек с большой буквы во всех отношениях. Подлинный стоик и настоящий мужчина. Взять хотя бы то, что он абсолютно сознательно, записывая свой первый легендарный концерт с «Братьями Жемчужными», попросил Николая Резанова объявить в «интро» свое настоящее имя. Говорят, Николай Серафимович, мягко говоря, удивился. Еще бы! На дворе стоял 1982 год. Тысячи политзаключенных томились по советским тюрьмам и психушкам за куда меньшие провинности, и вдруг полная самоидентификация. «Почему Александр Яковлевич сделал это? Ведь большинство артистов андеграунда скрывались за псевдонимами?» — спрашивал я самых разных людей, знающих маэстро лично. «А он всегда был такой. Понимаешь, его не согнуть. Смелый!» — звучало в ответ.
Став со временем гастролирующим артистом, он на все уговоры сменить звучную, но не русскую фамилию на не менее звучную русскую отвечал категорическим отказом, предпочитая выступать с «белой афишей». Этот загадочный термин обозначает полное отсутствие в рекламе имени артиста, лишь лаконичную надпись: «Сегодня в 19.00 в ДК шахтеров состоится концерт автора-исполнителя Ленконцерта». Публика почему-то на раз врубалась, о ком идет речь.
Время доказало: Розенбаум — НАСТОЯЩИЙ, без тени игры, рисовки, самолюбования. Народ — его слушатель — почувствовал это сразу. Я не знаю НИ ОДНОГО случая, чтобы концерт Мастера прошел без аншлага. Он может дать десять, двадцать концертов на одной площадке и всегда при полном зале. Его песни, едва сорвавшись с гитарных аккордов, моментально попадали прямиком в сердца людей, причем цель поражала каждого, вне сословных, классовых и расовых различий. В одном из интервью Розенбаум приводил курьезный, но крайне показательный случай.
На заре своей музыкальной карьеры, в 1983 году, гастрольная судьба забросила его в глухой среднеазиатский аул. Добирался он туда несколько часов на вертолете. Вокруг голая степь и никакой цивилизации. Совершив посадку, местные пилоты вышли поприветствовать старого чабана. «Вот, познакомься, — говорят. — С нами артист из Ленинграда — Александр Розенбаум». Внезапно «аксакал» оживился: «Розибаум? Аликисандер? Знаю! У миня пиленка ести! Слюшаю, ныравится очинь!»
Комментарии излишни!
В первые годы после смерти Высоцкого особенно, да и сегодня к каждой памятной дате биографии поэта в интервью с его родными или друзьями журналисты задают им вопрос: «Как вы думаете, будь Владимир Семенович жив, какие бы песни он пел?»
Лично меня этот вопрос всегда раздражал. Кто может знать, что было бы?
Но однажды я пришел к парадоксальной, но, возможно, верной в чем-то мысли: подлинное искусство снисходит на творца свыше и, наверное, то, что не спел Высоцкий, «за него» сделали другие. И немалая доля того, что будет звучать и в грядущих столетиях, приходится, на мой взгляд, на героя данной главы.
Но не будем уходить в философствование — эта книга не о будущем, а о прошлом. Я сознательно не привожу очень подробные «анкетные» данные мэтра — их не знает, по-моему, только неграмотный или страдающий дислексией гражданин, но основные моменты биографии все же озвучу. На официальном сайте артиста читаем[10]:
«Александр Яковлевич Розенбаум родился 13 сентября 1951 года в Ленинграде в семье студентов 1-го медицинского института.
Год институтского выпуска родителей Саши, 1952-й, последний год правления Сталина, ознаменовался известным делом кремлевских врачей и всплеском антисемитизма в СССР. Семья Розенбаумов была вынуждена отправиться жить в Восточный Казахстан, в очень маленький город Зыряновск — туда даже не были проложены железнодорожные пути. В течение шести лет отец и мать Саши занимались врачеванием жителей Зыряновска — в основном это были казахи и немногочисленные ссыльные, попавшие туда после концлагерей. Яков, по профессии уролог, был главным врачом городской больницы, профессия Софьи — акушер-гинеколог. В этот период в семье родился еще один сын — Владимир.
В пятилетнем возрасте Саша Розенбаум начал ходить в организованную ссыльными музыкальную школу, учился играть на скрипке. Он рано научился читать, но лишь бабушка, Анна Артуровна, сразу разглядела в нем свои нереализованные таланты и говорила: “Саша — исключительный”. С приходом к власти Хрущева и известной либерализации Розенбаумы возвратились в Ленинград.
Много времени братья проводили во дворе, в компаниях, скрепленных своим дворовым братством, где Саша был заводилой. Мама отдала его в секцию фигурного катания, но сказалось увлечение боксом: в двенадцать лет он был принят в секцию. “Занятия боксом меня научили рассчитывать свои действия, на эстраде тоже, представляя ее как ринг”. Музыкальное образование пришлось продолжать, обучаясь игре не на скрипке, а на фортепиано, сначала под руководством будущего педагога консерватории Ларисы Яновны Иоффе, а затем — талантливого учителя Марии Александровны Глушенко. Обучался Саша нехотя, явно предпочитая упорным занятиям на фортепиано дворовую игру в футбол или бокс. Однако в какой-то момент на Сашу произвело сильное впечатление выступление джазового ансамбля для обслуживания танцев, особенно пианиста. “Я решил стать тапером. Потянуло к роялю. Стал по слуху подбирать полюбившиеся мелодии, аккомпанемент к ним”. Диплом об окончании музыкальной школы Саша получил только по настоянию матери, и он потом очень, кстати, пригодился в Ленконцерте. Соседом бабушки по квартире был известный гитарист Михаил Александрович Минин, у которого Саша научился первым гитарным приемам, а в дальнейшем игре на гитаре он обучался самостоятельно. Лет в пятнадцать-шестнадцать появились его первые стихи: рифмы непроизвольно рождались в сознании на школьные и домашние темы, иногда веселил друзей юмористическими стишками. Начал слушать и повторять запрещенные тогда песни Галича, Высоцкого и Окуджавы. Этот период в жизни Александра Розенбаума направил его к авторской песне.
Сразу после школы, в 1968 году, поступает в медицинский институт в Ленинграде. Отзывчивый, компанейский, он охотно участвовал в студенческих сборищах, напевая свои стихи.
В 1974 году, сдав на “отлично” все государственные экзамены, Александр получает диплом врача-терапевта общего профиля. Почти пять лет проработал Розенбаум врачом скорой помощи — на переднем крае медицинского сражения за человеческую жизнь. В то же самое время, уже ощутив тягу к написанию и исполнению своих песен, Александр поступает в вечернее джазовое училище при Дворце культуры имени Кирова. Трижды в неделю, по вечерам, он старался постигнуть основы аранжировки, навыки джазовых композиций и в результате получает диплом об окончании вечернего джазового училища.
В семидесятых начинающий музыкант сотрудничает с различными рок-группами, в частности с “Аргонавтами”, позднее в составе ВИА “Шестеро молодых” короткое время (единственный раз за всю дальнейшую карьеру) выступал под псевдонимом — Александр Аяров.
Примерно с 1977–1978 годов Розенбаум начал свои первые полуподпольные выступления под гитару и весь конец семидесятых разъезжал по разным клубам КСП и НИИ, получая по 25 рублей за концерт. В 1980 году бард прекращает свою полуподпольную творческую деятельность и по приглашению певца Альберта Асадуллина уходит на эстраду, становясь солистом Ленконцерта.