– Как давно?
– Дня три, не больше, – голос Ве́даса дрожал – не то от волнения, не то от перенапряжения. Как бы силен ни был джинн, но железный гроб весил немало.
– Готов?
– Открывай уже, Михаэль. То, что там лежит, я уже видел.
Я горько усмехнулся и кулаком сорвал замок, что висел на гробу. Тот с легкостью поддался и беззвучно упал на песок. Я ухватился пальцами за небольшую выемку и потянул наверх, откидывая крышку. Поначалу меня встретила темнота, отчего пришлось призвать магию и зажечь слабый огонь, подрагивающий на ладони. Чуть подавшись телом вперед, я едва сдержался, чтобы не захлопнуть крышку обратно.
Передо мной в железном гробу лежало тело женщины. Обезглавленной гарпии. Некогда величественное и могущественное существо, чьи крылья достигали несколько метров, а острые ногти могли вспороть брюхо любому, лежало мертвым. Руки, сложенные на груди, будто бы взывали к богам в молитве. Тело оставалось нетронутым, но я чувствовал, что из гарпии вытянули всю магию и отрубили голову, чтобы существо не смогло никому рассказать о том, что случилось.
Это уже пятый случай за последние три года. Тот, кто обезглавливал чудовищ и питался их магией, явно не учитывал одного – умирало тело, но не душа. Она отправлялась в Забвение и, если получала благословение Смерти, вновь возвращалась на землю. Душа помнила прошлую жизнь, людей и чудовищ, с которыми общалась в прошлом, что значительно увеличивало шансы на выживание после перевоплощения.
Но убийца преследовал цель не уничтожить душу, а напитаться магией.
Я устало потер переносицу и раздраженно выдохнул. При виде обезглавленной гарпии появилось единственное чувство – прийти и задушить собственными руками того, кто посчитал себя вершителем судеб. Я с радостью бы впитывал его предсмертные крики и агонию в глазах – осознание того, что каждый вздох может стать последним, играл бы с палачом так, как он играет с жертвами перед тем, как убить их. Смерть – это самая малость, что он заслужил. Но из раза в раз, когда я думал о мести, будто кто-то дергал за поводок ошейника на шее.
Ве́дас, когда узнал об убийствах на континентах, первым делом ворвался к нам во дворец и потребовал объяснений. И он их получил, но только стало ли кому-то от этого легче?
Перед глазами до сих пор стояла картина, как Высший, подливая в кубок вино, пододвигал его ко мне ближе и сочувственно похлопывал по плечу. Убийства стали нашей тайной, о которых мы не рассказывали никому. Ве́дас, имевший тесную связь с континентом, помогал выслеживать жертв: кого-то удавалось спасти, а чья-то душа уже покинула тело, ожидая своей судьбы в Забвении. Были исключения, когда палач не успевал довести ритуал до конца – существо оставалось живым, вот только магии в его теле совсем не оставалось. Но никто не рассказывал, кто приложил руку к их кончине, все лишь сидели, обхватив тело дрожащими руками, а спустя некоторое время погибали. Многие не видели смысла существования без своей силы и поэтому выбирали объятия Смерти.
– Что будешь делать? Все зашло слишком далеко, Михаэль. Я не могу вечность наблюдать за тем, как народ уничтожают, подобно скоту. Ты не можешь оправдывать его действия из раза в раз.
– Знаю, – раздраженно бросил я и осторожно прикрыл крышку железного гроба. Этот материал помогал защитить тело жертвы от посягательств Палача и после смерти. Глиняные сосуды, посыпанные сверху солью, уже не казались такими уж эффективными. Зато железо оставляло на теле нечисти ожоги, которые со временем начинали гнить.
– Подожди меня около окраины леса.
– Михаэль.
– Подожди. Меня. У. Окраины, Ве́дас.
Я едва не зарычал. Джинн не стал спорить и поплыл в указанном направлении. Когда остался один, прикрыл глаза и положил руки на тело гарпии. Магию использовал только в одном случае – когда хотел дать свободу душе, что даже после смерти будет привязана к истерзанному телу. Я заглушал силу, чтобы дракон не смог выбраться из клетки. Огонь мне нужен лишь на мгновение.
– Очисть душу и мысли потерянного. Услышь меня, огонь, освобождающий от страха и дарующий надежду. Забери себе боль и открой путь в Забвение потерянной душе.
Огонь короткой вспышкой слетел с рук и окутал тело гарпии пламенем. Я отшатнулся и сел на землю, наблюдая за тем, как тело существа сгорает. Запах гари и жженой плоти и перьев витали в воздухе, отравляя его. Огонь сжирал все, даже кости жертвы, утоляя собственный голод.
Как только тело гарпии дотлело, я развеял ее прах по ветру, даруя душе свободу.
Глава 12Селестия
Страх открывает дорогу к лучшему будущему.
Я сидела на слабо освещенной поляне и наблюдала, как ведунья толчет в глиняной глубокой миске голубой лотос с маком. Когда цветок превратился в жидкое месиво, она достала из-за пазухи веретено и уколола палец. Три капли крови упали в емкость. Накрыв горловину шершавой ладонью, старуха произнесла заклинание на древнем языке, которого я не знала. Из миски повалил густой пар. Ведунья убрала руку, высыпав содержимое емкости в темный бархатный мешочек, лежащий около ее ног, перетянула его у основания веревкой и протянула мне. Я лишь мотнула головой. В ответ ведунья со всей силы ударила меня по руке. Айкнув, зло шикнула на старуху. Та вновь замахнулась, но я вовремя отпрянула, вскочив на ноги.
– Да что вы творите?! Вы понимаете, что меня повесят за это?!
Старуха медленно кивнула. Гнев и негодование пробудили огонь, будто лава растеклась по венам, выступая на коже золотисто-красными прожилками с желанием выплеснуться на ведунью. Однако внезапная боль на запястье заставила согнуться пополам. Я исподлобья смотрела на старуху, пытаясь потушить искры, срывавшиеся с кончиков пальцев, которые яростно стремились дотянуться до ведьмы. Схлестнувшись со мной взглядом, та лишь разочарованно помотала головой, поднимаясь с земли и кряхтя. Подойдя, ведунья положила на мою дрожащую ладонь темный мешочек и заставила сжать его.
– Я же сказала, что всех подставиш-шь, если не научишься подавлять свой гнев, девчонка. Тебе пора выдвигаться, до города не меньше трех часов пути. Если хочешь успеть до первых петухов, поторопись. Этот порош-шок будешь подмешивать девке в еду или питье каж-ждый день перед сном. Она – твое единственное спасение, ты должна приложить все усилия. Помочь девуш-шке, втереться в доверие правителю, не спалить континент. Я ничего не забыла?
– Почему вы так настаиваете, чтобы я познакомилась с правителем?
На протяжении всего времени, что я пребывала у ведуньи и обучалась контролировать и призывать магию, только и слышала, как обязана познакомиться с правителем Аванти́на и втереться ему в доверие. Я была беззащитна перед разъяренной старухой, которая каждый раз норовила ударить побольнее при первых признаках непослушания. На вопрос «для чего мне нужно знакомиться с тем, кто живет в другой стороне континента?» получала один ответ:
– Долж-ж-на стать ближе к правителю, чтобы он смог защитить, если Древние придут по твою душу. Они боятс-с-ся огня, что разгорается в его душе. Скоро правитель начнет объезж-ж-ж-ать континент, выслушивать просьбы стариков и тех, кто не может сам добраться до столицы, чтобы попрос-с-сить помощи.
Мне нечего было на это ответить. Я лишь угрюмо усмехнулась, выпрямилась, спрятала мешочек в карман платья и порывисто обняла старуху, прижав к своей груди. Она едва доходила мне до плеча, запах хвои, исходивший от дряблой кожи, успокаивал беспорядочные мысли. Я была готова к тому, что ведунья оттолкнет, но она лишь обняла в ответ.
– Спасибо вам. Никто никогда не делал для меня столько…
– Добра? Да прекрати. Я привыкла помогать заблудш-шим овечкам вроде тебя. Но не забудь – ты долж-жна возвращаться и пополнять запасы. Поняла?
Я кивнула. Развернувшись, помахала ведунье и устремилась в самую чащу леса, призывая силы природы, чтобы они помогли найти дорогу. Магия теперь слабо звенела в моем теле, задремав, но изогнутые в нужном направлении корни деревьев, истоптанные тропки, освещаемые лунным светом, указывали верный путь.
Браслеты, в которые насильно заковала меня ведунья, позвякивали при ходьбе и обдавали кожу холодом. Хоть магия дриад сейчас была слаба, но я вспомнила совет старухи: «Сущность раскроется, когда ты этого захочешь». И я желала этого всей душой.
Теперь, когда стояла одна на перепутье, не зная, что подготовила судьба, я понимала, что мне нечего было терять. Подойдя к одному из массивных деревьев, крепко обняла его, начав нашептывать ласковые слова, которые сливались воедино с мольбами о помощи. Я крепко зажмурилась, когда услышала вой, доносившийся с правой стороны леса. Отключила страх и позволила себе раствориться: представила, что слилась воедино с деревом, став его частью – волосы, подобно листве, зашуршали под порывом ветра, ноги, словно корни, приросли к земле. Мое сердце билось в унисон с лесом, который даровал свою душу в каждое живое существо и растение. В голове возникли образы: деревья, склонив лиственные верхушки, приветствовали друг друга на рассвете, вот за зайцем бежал волкодав, который не смог насытиться глупым заблудившимся путником. Мертвое существо, похожее на волка, преследовало жертву, пока пасть на горле бедняги не смыкалась в плотное кольцо и темная кровь не напитывала землю. Я будто стала видеть лес со стороны. Я стала лесом. Чувство единства заполнило тело буквально на миг, а затем вспышкой исчезло, оставив после себя разочарование. Браслеты, накалившись, обжигали кожу, но я не замечала этого.
Рвано выдохнула, увидев, как на поляну вышел гигантский дымчатый волк. Его массивные лапы проминали траву, пронзительный умный взгляд изучал местность. Нос чуть подрагивал, когда животное втягивало через него воздух, принюхиваясь. Правое ухо навострилось, когда я, наступив на сухую ветку, известила хищника о своем появлении. Он тихо зарычал, но сделал шаг навстречу. Затаила дыхание, позволяя животному изучить мой запах и мысли. Я открыла свой разум и душу, чтобы волк понял – не причиню вреда.