— У вас что-то забрали?
— Мне принесли.
— Что? — Николая заинтересовал такой поворот событий.
— Да-да… Вернувшись в комнату, я обнаружила на кровати песочный холмик с могильным крестом.
— Странная фантазия. Интересно, кто это сделал?
— Мне тоже интересно, — сказала Анна. — Еще той ночью мне показали кино…
— Это аллегория?
— Это реальность. Когда я поднялась на второй этаж, в кинозале включился кинопроектор.
— Какая-то бесовщина… Надеюсь, вы оттуда сбежали?
— Я тут же отправилась в будку киномеханика.
— Радикально. И что?
— Там никого не было, но проектор продолжал работать.
— Я же говорю, бесовщина!
— Но и это еще не все… Днем позже я обнаружила в том же помещении секретную комнату.
— Внутри что-то было?
— Ничего необычного. Возможно, там кто-то иногда ночевал. И только одна деталь показалась мне странной. Или даже пугающей, — Анна порылась в сумочке, достала свернутый кусок рваной бумаги и посветила телефоном. — Смотрите.
— «Спасайся», — прочитал Николай и поднял глаза на Анну: — Что это?
— Записка висела на внутренней стороне двери.
— Она что-то значит?
— А вы-то как думаете?
— Могу предположить, что это предостережение. Возможно, записка адресовалась вам.
— Дело в том, что, когда я пришла туда во второй раз, несгораемый шкаф, за которым пряталась дверца, был отодвинут.
— Совершенно очевидно, что вас туда «пригласили». Здесь нужно разбираться, но вот так, с лету, не выйдет. Дайте мне время, и я во всем разберусь.
— Конечно, я могла бы спросить у Веденского, — Анна помолчала, потом категорично закончила: — Но ему я не доверяю.
— А мне доверяете? — Клейменов взглянул на Анну, его глаза зажглись, как будто от щелчка выключателя.
Она ответила:
— Пока доверяю. — И, вытянув руку, спросила: — Там старый пирс?
— Чуть левее и ближе, — Николай сдвинул ее руку, переменив направление. — Хотите, пойдем туда?
— Хочу.
Они прошли вдоль берега по песку примерно пятьсот метров. Облака сошли, и на воде появилась дорожка лунного света. Фосфоресцирующие волны мирно лизали берег. Анна сняла туфли и до пирса шла по воде.
— Вот здесь все случилось, — раскинув руки, Клейменов покрутился вокруг своей оси. — Смотрите. Изучайте. Выдумывайте. Ведь вы за этим сюда пришли? Взглянуть, где проходила пляжная вечеринка?
— Ну, почему…
— Только не говорите, что здесь ярче звезды. Они везде одинаковые.
— Один несимпатичный тип недавно рассказал мне историю. Перед рассветом он пришел сюда, чтобы уплыть на рыбалку, но пока ждал прибытия лодки, заметил под пирсом голову живого существа. И оно, это существо, на него смотрело.
— Кто-нибудь купался?
— Голова то появлялась, то пряталась под воду.
— Этот прохиндей рассчитывал привлечь ваше внимание. Приврал, чтобы понравиться.
— А мне показалось, что он был напуган.
— Чего не сделаешь, чтобы понравиться женщине, — заметил Николай и вдруг спросил: — Скажите, а почему вы приехали сюда раньше срока? Наверняка ведь не просто так?
— Хотела побыстрее уехать, — сказала Анна и продолжила другим, немного погасшим голосом: — Как и всякий другой, кто хочет от чего-то сбежать.
— От чего убегали вы?
— Этого я вам не скажу. — Она подошла к воде, вымыла ноги и натянула туфли. — Теперь идемте на танцы.
Яркий свет веранды, где танцевали, освещал увитый зеленью забор и ближайшие аллеи, которые расходились по парку словно лучи. Анна поднялась на веранду по ступеням, словно танцуя и, когда обернулась, свет упал на ее лицо. Николай коснулся ее волос и, наклонившись, прошептал:
— Они у вас от влажности вьются…
Глава 13Запрос на взаимность
Звонок от матери прозвучал без четверти шесть, когда Анна еще спала.
— Разбудила? — спросила мать.
— Ну, конечно… — Анна посмотрела на часы: — Еще нет шести. Что-нибудь случилось?
— Нет, ничего. Я не позвонила вчера, решила позвонить сегодня пораньше, пока ты не убежала.
Анна перевернулась на спину и сладко потянулась, оставив телефон возле уха:
— Ну, говори…
— У меня для тебя новость.
— Плохая?
— Скажу, а ты потом сама разберешься. Твой Иван… — начала мать, но Анна буквально взвыла, не дав ей договорить:
— Ма-а‐ама! Опять?! Ну, не утром же!
— Пожалуйста, если хочешь, я могу замолчать.
Анна резко встала с постели, подошла к балконной двери и, глядя на густой туман за стеклом, сказала:
— Раз уж начала — говори.
— Его перевели в твой отдел.
— Кем?
— Заместителем начальника отдела по внутренней службе.
— И как ты только запомнила…
— Я записала.
— Кто тебе об этом сказал?
— Твоя подружка.
— Вика? — спросила Анна и, не дожидаясь ответа, задала еще один вопрос: — Когда он приступает к работе?
— А он уже приступил, — ответила мать. — Иван будет твоим начальником?
— Нет, не совсем.
— И ты не будешь иметь к нему никакого отношения?
— Буду.
— Это плохо, — вздохнула мать. — И вот что я думаю, Аня. Иван хочет отомстить тебе за развод.
— Решение развестись мы приняли вместе.
— А вот и нет…
— Что? — насторожилась Анна.
Спохватившись, мать замолчала, но потом обронила:
— Все было не так.
— Откуда ты знаешь? — В голосе Анны прозвучала усталость.
— Иван мне все рассказал.
— Когда ты с ним говорила?
— Недавно он ко мне заходил.
— Так невозможно, мама! Нельзя рубить кошке хвост по частям!
— При чем здесь кошки, Анечка?
— Все, мама. Все. Мне нужно бежать.
Для увеличения нагрузки Анна бежала вдоль моря по песку. Береговая линия была слева от нее и только угадывалась — туман стоял белой стеной. Казалось, что его, словно желе, всю ночь заливали слоями, да так искусно, что между ними оставались границы.
Почувствовав под ногами дорожку из досок, Анна поняла, что добежала до старого пирса. Здесь туман был еще гуще и обложил ее словно ватой. До ушей не долетали ни звуки поселка, ни звук плещущих волн.
Анна взошла на пирс и медленно двинулась к его окончанию. Там, раскинув руки, крикнула в туманную вату:
— Здесь никого!
Из тумана послышался голос:
— А ну, не кричи…
— Кто здесь?! — Анна со страхом отступила от края.
Тот же голос повторил:
— Не кричи, говорю… Рыбу пугаешь. — На деревянный пирс легла узловатая пятерня, вслед за ней в тумане обозначилась голова в фетровой шляпе.
— Вы кто? — спросила она.
— Я проводник. Клиент оплатил рыбалку, а сам не явился. Один в море не пошел, бензин зря расходовать. Здесь лодку причалил, закидушку[1] спустил, к завтраку три-четыре барабульки поймаю.
— Сопровождаете отдыхающих на рыбную ловлю? — Анна разулась и, опустив ноги, села на пирс, однако до воды не достала.
— Я пенсионер, работаю в свое удовольствие. Для кого-то рыбалка — досуг, а для меня — работа.
— Давно этим занимаетесь?
— Лет двадцать кряду. Раньше только летом подрабатывал. А как на пенсию вышел, работаю круглый год.
— Сколько же вам лет?
— Весной стукнуло шестьдесят два.
С моря подул сильный ветер, и туман стал редеть, обнаружив корпус лодки и сухую фигуру пожилого мужчины в фетровой шляпе.
— Часто вас нанимают? — спросила Анна.
— Два-три раза в неделю. С октября по апрель реже.
— Не сезон?
— Да, как сказать — не сезон… — Он достал папироску, чиркнул спичкой и закурил. — Когда наступают холода, настоящая рыбалка только начинается.
— В каждом деле есть свои тонкости, — заметила Анна.
— И тонкости, и хитрости. — Мужчина прикусил папиросу и стал загибать пальцы: — Снастей у курортника нет? Нет. Лодки тоже нет. Рыбных мест не знает. Куда ему без меня?
— Никуда, — согласилась Анна. — Вас как зовут?
— Борисыч.
— А меня зовут Анна.
— Давно к нам приехала?
— Около недели.
— То-то и смотрю: бледная, как поганка.
Она оглядела свои руки.
— А мне кажется, я загорела.
— Смотря с чем сравнивать. Вон, погляди на придивинских девчат — черные, как головешки.
— Они все лето на солнце. А мы всего пару недель. Не успеешь приехать, уже уезжать.
— Неволя у вас такая… Сидите в каменных мешках, неба не видите. То ли дело здесь, — Борисыч поднялся на ноги: — Вот так станешь в лодке, глянешь на воду, почуешь соленый ветер! И — хорошо!
— Да вы поэт. — Анна передвинулаь на край пирса, вытянула ногу и чиркнула ступней по воде. — Здесь и правда хорошо. Я слышала, что это знаменитое место.
— Да нет вроде. Обычное.
— А разве не здесь пропала королева красоты?
— Катя Каратанова… Было такое. Только ведь она утонула. Это доказано.
— Вы ее знали?
— Знал.
— Какая она была?
— Катя-то? — Борисыч сосредоточился. — Красивая, высокая. Не зря победила в конкурсе.
— А характер? Какой у нее был характер?
— Ветреный.
— В смысле мужчин?
— Гуляла то с одним, то с другим.
— Вы имеете в виду Третьякова и того отдыхающего?
— Вы-то откуда их знаете?
— Так… Интересовалась.
— Пятнадцать лет прошло. С чего это вдруг?
В продолжение разговора Анне пришлось внести ясность и рассказать половину правды:
— Я, знаете, писатель. Детективы пишу.
— И что же? Про Каратанову хотите написать?
— Если соберу материал.
Борисыч затащил в лодку снасть и стал снимать с крючков пойманных рыб. Скинув их в железную сетку, сказал:
— Теперь прощевайте.
Он отвязал швартовы, взревел мотор, и лодка, отделившись от пирса, пошла вдоль берега на тихом ходу.
Анна поднялась на ноги и помахала рукой:
— Прощайте!
Забрав свои кеды, она прошагала по пирсу и села на берегу. Пока отряхивала с ног песок, на воду не смотрела. Но как только перевела туда взгляд, у нее похолодела спина. Из-под воды под пирсом торчала человеческая голова.