Всех пугал ночной собачий вой.
Но сердца с накалом страсти
Не пугает крик ненастья,
А зовёт в дорогу за собой».
Анна пересмотрела этот фрагмент и повторила вслух несколько строчек из гимна:
«Открывались шумно двери
И ползли по стенам тени,
Всех пугал ночной собачий вой».
Вслед за этим, она сделала несколько скриншотов с экрана и рассмотрела их в максимальном увеличении. Сомнений не оставалось: на сцене в обнимку с Каратановой стояла Ирина Линчевская. Счастливая от сопричастности к празднику, она вместе со всеми повторяла слова гимна.
Просмотр видео поглотил внимание Анны. В дверь постучали, и она не услышала. Тот, кто был снаружи, постучал сильнее, кажется, кулаком. Этот звук не мог не привлечь внимание, Анна прикрыла ноутбук и пошла открывать дверь, однако за ней никого не было. Она выглянула в коридор и увидела Третьякова, который шел по направлению к лифту.
— Степан! — крикнула Анна.
Он обернулся и, убедившись, что это она, вернулся.
Впустив его в комнату, Анна сказала:
— Знала, что вы придете. Садитесь.
— Сам не знал.
— И что вас подтолкнуло? Рассказывайте.
— Я не за этим пришел.
— Ну, хорошо.
— Наверное, должен извиниться, — Степан глядел себе под ноги. — Так что, простите.
— Это все?
— А вам еще что-то надо? — Он с вызовом посмотрел на Анну.
— Вот сижу и думаю… Не выгнать ли вас, как вы прогнали меня?
— Я же извинился… Когда вы ушли, я подумал, что вроде бы предал ее…
— Любили Каратанову?
— Любил. И всю свою жизнь винил себя в ее смерти. — Он стукнул кулаком себя в грудь. — Всю жизнь здесь болит!
— Вам объяснить, зачем мне все это нужно?
Он покачал головой:
— Мне это неинтересно. Катьку два раза все равно не убьют. А найдете убийцу, я его — топором…
— Жестко.
— Пусть скажет спасибо, что так.
— Расскажите про вечеринку на пляже возле старого пирса.
— Ну что… Собрались и пошли.
— Кто предложил? Кто выбрал место?
— Теперь и не вспомнить. Одно знаю: договорились заранее. Раньше там собирались, и не один раз.
— Закончился конкурс, и вы…
— Пошли к старому пирсу. Спиртное купили еще днем и спрятали в лодке.
— Кто с вами пошел?
— Все девчонки, участницы конкурса. Может быть, одна или две не пошли. Мамки не пустили. Остальные все там были.
— Кто еще?
— Два-три человека жюри. Но они быстро ушли. Кое-кто из учителей: Агния Львовна, русичка наша, физрук Брезгин Аполлон Борисович, завуч Лидия Львовна…
Анна уточнила:
— Все из вашей школы?
— Школу мы к тому времени закончили. В июне был выпускной. Катерина уехала на ихтиолога поступать, баллов не добрала и вернулась. Я был рад.
— Надеялся, что на следующий год не поедет?
— Надеялся… А тут этот грант, черт бы его побрал!
— Из-за чего вы поссорились? Расскажите.
— Там на пляже? — спросил Третьяков.
— Ну да. Или вы поссорились раньше?
— Ссорились на конкурсе, когда к Катьке прилип этот хлыщ.
— Легкоступов?
— Да он же хотел купить ее за бабло! А она, дура, не понимала!
— Увлеклась?
— Брехня!
— Значит, между Каратановой и Легкоступовым ничего не было?
— Она сказала — нет. Я ей поверил.
— Когда она вам это сказала?
— Когда мы пришли на пляж. Я хотел зарядить ему…
— За что?
— Да ни за что! За то, что потащился с нами на пляж.
— Может, Катерина вас обманула? — осторожно спросила Анна. — Может, за него испугалась?
— Не-е‐ет! — Третьяков убежденно покачал головой. — Она бы не стала. Да и он не слишком расстроился.
— В каком смысле?
— Экс-мисску подснял, Люську Ивлеву. Девчонку, которая в предыдущем году, до Катьки, титул взяла.
— Значит, на пляже вы с Каратановой помирились?
— Я уже сказал…
— Но почему тогда в следственных материалах все по-другому? Почему в вашем протоколе написано, что ссора была, и вы ушли с пляжа?
— Я же молодой был. Дурачок… Следователь посоветовал: так будет лучше. Дескать, отведет от меня подозрение. Я и поверил. Теперь-то понимаю, к чему он подводил.
— К чему?
— А вы не понимаете? Вы же из ментовки. Что, думаете, не понял, кто вы такая?
— Я из ментовки, — согласилась с ним Анна. — Думаете, что он хотел повесить на вас убийство Каратановой?
— А то!
— Ну что ж, это не исключаю. Кто вас допрашивал?
— Фамилию не помню. Тот, второй, молодой.
— Случайно, не Куприянов?
— Не-е‐ет! Глеба Леонидовича я знаю — друг моего отца. Может, потому я и не сел.
— Знакомы с Ириной Линчевской? — спросила Анна.
— Знал ее. В одной школе учились. Она совсем малая была. И, кстати, той ночью тоже пошла на пляж. На конкурсе повисла на Катьке и весь вечер не отставала. Гонял ее, чтобы поговорить с Катькой наедине.
— Постойте… Она же, как вы говорите, была малая… Кто ж ее отпустил с вами ночью?
— Обычное дело… В те времена и не такие по ночам к морю ходили. Теперь время другое — все по домам.
— Что еще расскажете про Линчевскую?
— Про ту ночь?
— Ну да. Про ту ночь и тот вечер.
— Говорю вам, прилепилась она к Катьке — не отодрать. Катька выпила, расчувствовалась, бусы подарила. Голубые, такие, с сердечками. — Третьяков провел пальцем по шее, потом по запястью: — Браслетик себе оставила. — Он опустил голову. — Так с браслетиком этим и сгинула.
— А курточку свою, джинсовую с красными стразами?
— Что?..
— Курточку не подарила Линчевской?
— Когда я уходил, Катька была в куртке.
— Послушайте, если вы не поссорились, почему вы ушли с пляжа? Почему оставили Каратанову?
— Мать у меня заболела. Девчонка-одноклассница прибежала, сказала, что мать помирает. Отец был в отъезде, я вызывал «Скорую». Ссора тут ни при чем.
— Теперь ясно.
— Сами понимаете, врать смысла нет. Особенно теперь.
Они замолчали. Было видно, что Анна борется с собой, чтоб не сказать лишнего, но все же сказала:
— Я слышала ваш разговор.
— С кем? — спросил Третьяков и по-бычьи уставился в Анну взглядом.
— Вы говорили с женой. Я сидела на лавке у палисадника, а вы говорили.
Он замотал головой:
— Не было никакого разговора!
— Послушайте. — Она включила диктофон. Из динамика раздался голос Третьякова: «Убить тебя мало, горбатая стерва». Потом голос жены: «Вы только послушайте, люди добрые, что он про жену говорит!» И снова его голос: «Замолчи, падла… Если бы не ты, Катька Каратанова была бы жива». «Утопла и утопла! Туда и дорога!» — закричала женщина. «Сама знаешь, что не утопла. Уйди! Захлестну!».
— Ну, что? — спросила Анна.
Третьяков медленно встал и, ни слова не говоря, вышел за дверь.
Глава 18Взлет и падение
— Знаете, что в санатории орудует вор? — За стол, где сидела Анна, подсела Элина. На ней был розовый сарафан с вырезом «сердечком». Заколотые в пучок волосы обнажали чувственную загорелую шею. Она закинула ногу на ногу, пригнулась к столу и понизила голос так, что каждое ее слово наполнилось тайным смыслом. — Об этом весь «Жемчужный» гудит!
Не желая увязать в подробностях, Анна проявила высшую степень уклончивости:
— Где ваш брат?
Элина не отступала:
— Вы уже слышали?
— Про вора? — Анна рассеянно покачала головой: — Нет, не слыхала.
— У отдыхающих крадут деньги и ценности. Администрация ничего не предпринимает.
— А мне казалось, что вы дружны с главврачом. Вот и рассказали бы Веденскому, предъявили бы претензии напрямую. У вас самой ничего не украли?
— У меня — нет, а в соседнем номере у женщины пропал дорогой айфон. На третьем этаже похитили доллары. В физиокабинете, пока пациентка сидела в ванной, стащили цепочку с бриллиантовой подвеской и перстень с аквамарином.
— Откуда такие подробности? — Анна опустила глаза и посмотрела на босоножки Элины. — У вас на подошве красная кирпичная пыль. Ходили по гаревой дорожке?
— С утра прогулялась к морю.
— Кирпичной крошкой в санатории засыпана только одна аллея. Она ведет к первому корпусу.
— Неужели? — Элина сморщила лобик. — Ах, да! Вчера после ужина мы с братом забрели туда, гуляя по парку. Совершенно случайно.
Допив свой кофе, Анна встала из-за стола:
— Приятного аппетита!
В вестибюле к ней подошла администраторша Валентина:
— Виталина Лаврентьевна просила напомнить о встрече с читателями. Вы не забыли?
— Я помню. В три часа буду в музее.
— Вы уже слышали?
— О чем?
— У нас в санатории завелся вор. Думаю, кто-то из отдыхающих. Будьте настороже!
— У меня нечего красть, — сообщила Анна.
— Вы же писатель… — Валентина обескураженно отстранилась, и на ее лице отразилось все изумление мира.
В ответ Анна равнодушно пожала плечами:
— Да вот, как-то не нажила.
— Ноутбук хотя бы есть?
— Это — да.
— Берегите его, и, когда уходите, прячьте подальше.
— Спасибо за предупреждение. Обязательно последую вашим советам. Вы сами придете на встречу?
— А кто же будет работать? — спросила Валентина. — Виталина Лаврентьевна придет и подруг своих приведет. Расхвасталась, что с вами знакома. Что касается отдыхающих, их оповестили еще вчера.
— Мне будет очень приятно, — сказав эти слова, Анна попрощалась и поднялась к себе, чтобы отдохнуть и позвонить Клейменову.
Она звонила несколько раз, но тот не брал трубку. И когда, наконец, ответил, сообщил, что уехал по делам в Краснодар.
В три часа дня Анна спустилась на второй этаж и вошла в помещение музея. Немного волнуясь, она решила получить удовольствие и не обращать внимания на то, что может его испортить. Но в тот момент она даже не предполагала, чем все закончится.
Кроме отдыхающих на встречу явилось много работников санатория. Они выделялись белыми халатами и форменными платьями горничных.