Массажист ответил очень корректно:
— Администрация прилагает усилия. Вчера арестовали какую-то аферистку. Возможно, она и есть та воровка.
— Вчера арестовали, а сегодня снова обчистили комнату. Хорошо, что люди уже купили билеты домой, а то неизвестно, как бы вернулись.
Медсестра встала и, не глядя на Анну, прикрыла дверь кабинета. Как только пришла ее очередь, она сдержанно проронила:
— Можете проходить.
Зайдя в кабинет, Анна сказала:
— Меня уже выпустили.
— Откуда? — удивленно спросил массажист.
— Я — та самая аферистка. — И даже после этого, она не прервала процесс самоистязания, сняла одежду, легла на массажный стол и промолчала все тридцать минут.
После сеанса медсестра ей напомнила:
— В тринадцать ноль-ноль у вас плановая встреча с главным врачом.
— Для чего?
— Я же говорю, плановая встреча. Мало ли, что не так…
— А у меня все не так, — заметила Анна. — И вы это знаете.
— Я говорю про назначения, — строго сказала девушка.
— А я говорю об отдыхе в целом.
В коридоре и вестибюле было еще хуже. Кто знал или слышал о вчерашнем задержании, провожали Анну взглядом. Стоило ей только повернуться спиной, позади сразу начинали шушукаться. В какой-то момент Анне и вправду захотелось вернуться в Москву.
С таким настроением она вошла в кабинет главврача.
— Здравствуйте, Анна Сергеевна. Как самочувствие? — Веденский вытащил из стопки документов ее формуляр. — На пляже бываете?
Она ответила:
— Время от времени.
— А вот это напрасно. Вам бы хорошо загореть.
— По-моему, я уже загорела.
— Ну что ж, — Веденский просмотрел ее назначения: — Массажиста посещаем?
— Посещаем.
— Вижу два пропуска. Что-то не нравится?
— Все нравится. Пропустила потому, что были дела.
— В отпуске? — он покачал головой. — И, кстати, насчет ваших дел. Что произошло на встрече с читателями?
— Рассказала о своем творческом пути…
— Вы же понимаете, что я не об этом.
— Меня задержали и увезли в полицию.
— Надеюсь, все разрешилось?
— Пришлось делать запрос в Главное управление.
— В Москву? — Удивившись, Веденский даже присвистнул. — Значит, все обошлось. Рад за вас.
— Нечему радоваться, — она злобно улыбнулась. — Теперь меня все принимают за воровку. Стараюсь избегать людных мест.
— Кто принимает?
— Отдыхающие санатория и медперсонал.
— Ну что же… Завтра выпустим информационный листок, развесим объявления…
— Только не это!
— Как еще могу вам помочь?
— Просто не обращайте внимания…
— Вам легко говорить…
— Мне?! — вскинулась Анна. — Ну, вы даете! Да я и шагу не могу пройти, чтобы не услышать за спиной обличающий шепот. Это вам легко, а не мне!
— Смотрите, — Веденский встал, зашел за свое кресло и снял картину, за которой оказался небольшой встроенный сейф с приоткрытой дверцей. — Этой ночью кто-то обчистил мой сейф.
— Украли документы?
— При чем здесь документы?! — Побагровев, Веденский швырнул картину в угол. — В сейфе были все мои ценности и наличность! Все унесли. Все!
— А зачем они хранились именно здесь?
— Ну, не хранить же их дома? Здесь охрана, сигнализация. И вот вам, пожалуйста.
— Заявление написали?
— И не одно. Теперь это не санаторий, а какая-то провальная яма. Воруют все, что плохо лежит, — взглянув на открытый сейф, он добавил: — Что хорошо лежит, тоже воруют.
Дверь открылась, одновременно в нее постучали:
— Можно?
— Я ждал тебя, заходи! — крикнул Веденский и перевел взгляд на Анну: — Следующая встреча перед вашим отъездом. Что касается слухов: надеюсь, все успокоится.
— Спасибо, — Анна встала и направилась к двери.
Навстречу ей в кабинет вошел пожилой мужчина в светлом костюме. Замедлив шаг, она обронила:
— Кажется, мы знакомы…
— Девушка с пирса? — улыбнулся мужчина.
— Борисыч?
— Как говорится, гора с горой не сходится, а человек с человеком всегда сойдется.
— Вы за курсовкой?
— Со следующей недели буду вести у вас лечебную физкультуру.
— Очень жаль, но я туда не хожу.
— А вам и не надо. Вы очень спортивная девушка.
— Мне это льстит.
К ним подошел Веденский:
— Аполлон Борисович, неужели знакомы?
— Знакомы. Встретились недавно у старого пирса.
— Аполлон Борисович? — Анна помолчала и задумчиво обронила: — Я слышала это имя.
— Готов поспорить, что Аполлон на весь Придивный один, — сказал Веденский.
— Если не секрет, кто про меня вспомнил? — поинтересовался Аполлон Борисович.
— Степан Третьяков.
— Он был моим учеником. У него, кстати, первый взрослый разряд по боксу.
— Легко в это верится, — проговорила она.
— Характер у Степана спортивный, — согласился Аполлон Борисович.
— Это как посмотреть…
— Нахамил? Такое с ним часто случается. Встречу, надеру за вас уши.
— Значит, вы работали в школе и вели физкультуру? — спросила Анна.
— В Придивном в школе проработал всего несколько лет. До этого жил в другом месте. Вы все еще интересуетесь Каратановой?
— Но вы-то все о ней рассказали.
— В общем-то, да.
— Уместно будет заметить, что мой учитель физкультуры рассказал бы обо мне намного больше. Тем более что вы тоже были на той пляжной вечеринке.
— Был, но сразу ушел, — Аполлон Борисович улыбнулся. — Я, знаете, не пью! Веду здоровый образ жизни. Что касается Каратановой, сейчас видел ее мать. Была цветущей дамой, а теперь старуха в платочке. Говорят, она не в себе.
— Где вы ее видели? — живо поинтересовалась Анна.
— В вестибюле. Она сидела в кресле, недалеко от ресепшена.
— Прошу прощения, Анна Сергеевна, — в разговор вмешался Веденский. — Нам с Аполлоном Борисовичем нужно обсудить один важный вопрос…
— Да-да! Я ухожу!
Попрощавшись, Анна прямиком направилась в вестибюль первого этажа. Там сразу заметила пожилую женщину в платке.
— Вы Каратанова? — спросила Анна и села рядом.
— Это я… — Женщина смущенно улыбнулась.
— Здравствуйте, меня зовут Анна Стерхова.
— Я вас ждала.
— Меня? — удивилась Анна.
— Тамара, жена Степана Третьякова все рассказала. Вы были у Кати?
— У Кати? — Анна беспокойно заерзала. — У какой Кати?
— У доченьки моей, Каратановой Кати. Говорят, что ее нет, но я‐то знаю, Катя моя жива.
Анна растерянно огляделась и задержала взгляд на Виталине Лаврентьевне. Та украдкой покрутила у виска пальцем и указала глазами на Каратанову.
— Ах, вот оно что… — Анна на ходу перестроилась: — И где она поселилась?
— На дальних островах, где тепло и растут пальмы. — Женщина, не моргая, смотрела поверх ее головы и говорила, будто бы пела: — Далеко-далеко…
Почувствовав неловкость, Анна стала искать способ закончить разговор, чтобы уйти.
— Приятно было познакомиться. Мне очень жаль, но мы с Катериной не виделись.
— Вот… — Мать Каратановой погладила себя по груди: — Кофточку донашиваю, Катенька подарила. Босоножки, — она вытянула ногу, — тоже Катюшкины. У нас с ней один размер — тридцать девятый.
— Тридцать девятый? — Анна насторожилась. — Вы уверены? У вашей дочери был тридцать девятый размер ноги?
— Почему был? На дальних островах у нее есть много-много сандалий.
Привлекая внимание Анны, Виталина Лаврентьевна махала рукой, дескать, пусть поскорее уходит, она не в себе. Но Анна заинтересованно придвинулась к женщине:
— А мне сказали, что у Катерины тридцать седьмой.
— Куда ей тридцать седьмой? Только на нос. Иногда сороковой покупали, если колодка узкая.
— А на конкурс? — спросила Анна. — Голубые туфли на конкурс кто покупал?
— Мы вместе с Катей в Придивинском обувном. Она примеряла тридцать девятый, но мы взяли сороковой. Хорошие туфли, удобные. Наверное, Катюшка их до сих пор носит.
— Там, на островах? — подсказала Анна.
— Вы там были? — Женщина оживилась.
— Нет, — Анна помотала головой. — На островах не была.
— И Катю мою не видели?
— Нет, не видела.
— Очень жаль. Недавно учительницу Катюшкину встретила, Агнию Львовну… — Каратанова задумчиво улыбнулась. — Поговорили, повспоминали. Вам, говорю, с Катюшей бы встретиться, посмотреть, какой она стала. Встретимся, говорит, встретимся… Когда-нибудь, все там будем. Значит, на островах. Вот только не сказала, когда встречаемся. Вы, случайно, не знаете?
В безмолвном призыве Анна устремила свой взгляд на Виталину Лаврентьевну. Та вышла из-за стойки регистратуры и приблизилась к ним.
— Ну что, Елизавета Семеновна? Дождались? Поговорили? Все хорошо?
— Все хорошо.
— Елизавета Семеновна битый час вас ждала, — сказала администраторша, обращаясь к Анне. — Повидаться хотела.
— К Кате скоро поеду, — пропела Елизавета Семеновна.
— Вот и хорошо. Вот и ладно. Идемте, я вас провожу. — Виталина Лаврентьевна помогла женщине встать и повела ее к выходу. Проводив, вернулась к Анне. — Совсем, старуха, плоха. Заговаривается. Глядишь, скоро преставится.
— Она все придумывает?
— К сестре в Астрахань едет, а говорит, что к дочери на дальние острова. Все делают вид, что верят.
— Нужна помощь психолога, — заметила Анна.
— Психолог тут не поможет. Старуха пятнадцать лет с этим живет. Помрет скоро, успокоится. К дочери своей отправится. На дальние острова…
Глава 21По всем фронтам
В свой номер Анна возвратилась бегом. Отыскала среди документов снимок туфли Каратановой и с пристрастием рассмотрела через лупу, купленную в киоске «Роспечать».
На ней был указан тридцать седьмой размер, и значит, она не принадлежала Каратановой. Значит, ее подбросили. Но зачем? На этот вопрос ответа пока не было. Требовался надежный, вменяемый человек, который подтвердил бы размер обуви Каратановой. Мать была не в счет, она больной человек. Ни одно ее слово на веру не принималось, тем более не могло служить доказательством.