– Понял, конечно. Но как Ружан не догадался, что трое верховных в состоянии сопротивляться сами, даже если убрать от них вьюжного?
Нежата беспомощно всхлипнула. В покоях Ивлада давно не топили очаг, постель была чопорно застелена, всё выглядело неживым и холодным.
– Ты думаешь, они станут спасать Азобор? – Нежата развернулась к Вьюге. Он смотрел в пол, будто тоже сомневался в своих словах, но боялся высказать свои сомнения ей в лицо. – Думаешь, не сожгут всё дотла?
– Им это не нужно. Колдуны никогда не убивали простых людей Аларии. Только пытались вернуть отнятые земли. К тому же в Азоборе хватает стрейвинцев, ушедших на заработки. Всё будет хорошо, Нежата. Пламя просто решила присмирить твоего брата.
Она прижала ладони к лицу, встряхнула головой и вышла обратно в коридор. Вьюга следовал за ней.
– Бесовские птицы, – проворчала Нежата. – Сидели бы и дальше в своём лесу, отродья. Я слышала украдкой, как они начали петь.
– После нашей крови у них прибавилось сил. Пение девоптиц сулит несчастья и безумие, так у вас говорят?
– Что им только не приписывают. Ох, я-то верила, что это всё ложь… Лита ведь была такой безобидной, даже беспомощной! А эти – истинные чудовища. Что им нужно от нас?
– Ещё больше развить мощь леса. Обрести от него полную свободу. Вернуть льстивое почитание людей. Много чего.
– И ты не противился, когда они полетели за нами!
– Я бы ничего не смог сделать. Они всё равно отправились бы хоть куда-то – проверить, сколько свободы даст им лес.
Нежата растерянно вздохнула:
– Они что-то сделали с Ивладом. Ты видел, каким он стал? Совсем чужим. Что, если он натворит сейчас каких-то глупостей?
– Не натворит. Не сможет. Во дворце не слышны девоптичьи голоса, наваждение должно скоро пройти. Не беспокойся так. Твой брат не безумен. Пока не безумен.
– Где же он тогда?
Нежата огляделась. Коридоры были пусты, где-то ярусом ниже раздавался шум. Дворец выглядел неприветливым, тёмным, будто Ружан совсем о нём не заботился, сосредоточившись только на себе самом.
Вьюга обхватил её за плечи и легонько встряхнул.
– Нежата, успокойся. Ивлад наверняка с Ружаном. Отыщем Ружана и, если Ивладу грозит опасность, попытаемся помочь ему на месте. Пожар скоро потухнет. Девоптицы уже в городе, они уже поют, здесь ты ни на что не повлияешь. Напротив, сохранишь ясный разум, если останешься во дворце. Где может скрываться Ружан? В своей опочивальне? Подумай. И идём. Затем сможешь зайти в свою светлицу и забрать вещи. Или же остаться, если пожелаешь.
Нежата переступила с ноги на ногу. В коридоре царил полумрак, золочёная роспись на сводчатых стенах тускло поблёскивала: ветки, шишки, золотые яблоки, благородные лица девоптиц. Нежата только сейчас поняла: как же глубоко они проникли в разум отца, чтобы он окружил себя ими буквально повсюду, вплоть до ковров и чеканки на посуде. Выходит, вся его жизнь проходила в любовании чудовищами из Серебряного леса? Жил с мечтами о них и умер, увидев Литу.
Нежата могла бы здесь остаться. Вернуться домой. Но что её ждёт? Оставит ли Ружан мысли о замужестве сестры? Сегодня он даже обмолвился, что пора бы Вьюге взять её замуж. Смирился или дразнил? И сможет ли Нежата делить кров с тем, кто отправил её в темницу и пытался убить своих младших братьев?
Вьюга сказал: «Остаться, если пожелаешь». А чего бы она желала? С одной стороны – жестокий больной брат, с другой – колдун, продавший царских детей Серебряному лесу. Кому из них она больше верила?
Вьюга стоял чуть поодаль, не наседал и не торопил. Всё ещё был с ней. Нежата обхватила себя за плечи, вжала пальцы в мягкую чёрную накидку со звёздами. Накидку колдуньи-Смерти.
– Идём искать Ружана, – проговорила она.
Нежата подхватила подол платья и побежала по коридору. Они оставались в центральной части дворца, недалеко от пиршественной залы, а Ружан вряд ли смог бы уйти далеко, любое движение явно давалось ему с трудом.
Нежата прижалась ухом к стене. Ей показалось, что где-то рядом раздаются голоса. Она толкнула расписанную дверь, почти сливающуюся со стеной, – если не знать, то и не догадаешься. Дверь распахнулась в проход для слуг.
– Я так пряталась от Военега, – пояснила она Вьюге.
В тёмном проходе голоса звучали громче. Вдруг впереди распахнулась дверь, и оттуда выбежал Ивлад. Увидев сестру, он замер.
– Нежата? Как ты?
– Ивлад!
Они кинулись друг к другу и крепко обнялись.
– Куда ты делся?
– Ружан… увёл меня, – виновато пробормотал Ивлад и взъерошил кудри. – Прости. Он сказал, что тебя защитит Вьюга, а меня – никто.
– Ружан тебя спас? От своего же колдовства? – Нежата недоверчиво стиснула пальцы Ивлада. – Зачем?
– Он боится умереть. Но посчитал, что аларский трон должен достаться только кому-то из нас. Я… прости, ты не видела, но там всё горит. Это из-за девоптиц, наверное. Я должен их остановить.
– Не забывай о Пламени. Ты ничем не поможешь, только попадёшь под влияние песни. Это глупо, Ивлад!
Он покачал головой:
– Я привёл их. Хотел отомстить Ружану, навести страху и заставить людей думать, что новый царь приносит одни лишь несчастья. Но тогда… Это были не мои мысли. Это они заставили меня так думать. Тогда, ночью. Я услышал их песню. И стал… другим. Не собой. Я виноват, Нежата. Это из-за меня город горит. Я привёл чудовищ.
– Значит, и Лита для тебя чудовище?
Ивлад поморщился, будто слова Нежаты причинили ему боль.
– Тут нет твоей вины, – возразил Вьюга. – Они бы и без тебя прилетели в Азобор. Ты не знаешь их. Вернее, узнал самую безобидную из них и решил, что все девоптицы – такие, как Лита. Но это не так. Я бывал в Серебряном лесу множество раз и столько же раз общался с девоптицами. Старыми и молодыми. Они давно мечтали вернуть лесу силы, а вместе с тем – заявить о своём величии. Они тщеславны, Ивлад. Уверены, что во всём лучше и простых людей, и стрейвинских колдунов. Только вот беда: чахнущий лес запер их, словно в темнице. Крови служанок было недостаточно, а люди по доброй воле слишком редко заходили в лес, чтобы питать его. Им нужна была сильная кровь. Чем больше, тем лучше.
Нежата сглотнула ком в горле. Вьюга снова говорил об этом – о своём предательстве. Она не перебивала его и не смотрела ему в лицо, продолжала сжимать пальцы Ивлада. Наверное, стиснула слишком сильно, потому что брат ойкнул и вырвал руку.
– Но колдунам тоже нужна была сила леса, верно? – спросил Ивлад.
– Верно. И колдовская кровь дала бы им желаемое, но колдуны слишком хорошо об этом знают. Я верховный, поэтому моя кровь сработала. Если бы на моём месте были простые вьюжные, то только их смерть дала бы лесу сил. К тому же ни я, ни девоптицы не могут сейчас знать, надолго ли хватит нашего откупа. Их путешествие с нами – своего рода вызов. Проверка того, сколько свободы есть теперь в их распоряжении. Того, готовы ли люди подчиняться их пению.
– Что теперь будет с верховными? – спросила Нежата. – И тогда, после представления отцу, мы видели, как Лита горит и поджигает за собой деревья. Отчего это?
– О верховных не беспокойся. Я более чем уверен, что они уже далеко от Азобора, но такое оскорбление не простят. Что касается девоптиц: они и цари Аларии ближе, чем кажется. Полагаю, коронованный царь Радим так подействовал на Литу. Пока Ружан не принял корону, и с ним такого не случится. Всё дело в их происхождении. Они родились из колдовства Килаты-Смерти. Впрочем… – Вьюга прошёл мимо Ивлада и Нежаты к двери в покои. – Идём. Я знаю, как угодить сразу всем.
– И ничего больше не объяснишь?
– Позже.
Он потянул за ручку и вошёл внутрь.
– Идём, – шепнула Нежата Ивладу и потащила за собой.
В покоях находились трое. На кровати лежал Ружан, Рагдай сидел рядом в кресле, а незнакомая низенькая девушка поднимала со стола ушат с грязной водой. Она вскинула глаза на Вьюгу и замерла с открытым ртом. Ушат наклонился, капая водой на пол.
Вьюга запер за собой дверь. Рагдай вскочил при виде колдуна, но Ружан его осадил.
– Пускай заходит.
Девушка хотела незаметно протиснуться к двери, но Вьюга её остановил и жестом велел сесть.
– Вы вьюжная, верно? И зверословка. И… баловались третьим умением. Я прав? Как ваше имя?
– М-михле, – пробормотала девушка, теребя прядь волос. Лицо её стало таким красным, будто она только что вернулась с мороза.
– Я помню вас. Вас изгнали из Стрейвина за костяное колдовство. – Вьюга присел напротив Михле. Она сжалась, словно ожидала удара. Нежате стало жалко девушку. Она подошла к Вьюге и легонько тронула его за плечо. Колдун полуобернулся.
– Не пугай девочку.
– Эта девочка опасна, – мягко возразил он. – Михле, это ведь вы наслали бурю на двор? Конечно, не в одиночку, вам кто-то помогал снаружи. Но всё же вы выполняли бо́льшую часть работы.
– Не давите на нашу гостью, – пригрозил Рагдай. – Она советница Ружана Радимовича.
– Даже так? – Вьюга повернулся к Ружану. Тот сидел на кровати, опершись на подушки. Рубашка на его груди была расстёгнута, под тонким слоем мазей чернели отметины.
– Я пригласил её стать советницей, – согласился Ружан слабым голосом. Он говорил устало – никакого привычного хвастовства или спесивости. – Не трогайте её.
– Как же так вышло, – Вьюга грустно покачал головой, – что вы, колдунья, пытались навести морок на верховных колдунов? Неужели вы не знали, что это может стоить вам жизни? Михле, мы со Зверем сослали вас в Аларию для того, чтобы обезопасить вас. Костяных не терпят в Стрейвине, а то, что вы делали со своей матерью…
– Я всего лишь хотела ей помочь! Облегчить боль! – всхлипнула Михле. По её красному лицу текли слёзы. – Она болела так долго, я не могла больше смотреть, как она умирает. Так медленно…
Михле закрыла лицо ладонями, её плечи затряслись. Нежата отодвинула Вьюгу и обняла Михле за плечи. Та доверчиво склонила к ней голову. Ружан наблюдал за колдуньей и сестрой из-под полуопущенных век. Он попытался приподняться, но Рагдай удержал его на месте.