– Ох, это… – Я торопливым жестом начертила в воздухе контур Аляски и ткнула пальцем в точку на южном побережье. – Маленький городок под названием Эпплетон. – Какая теперь разница? Хорошо, если она сумела понять, что я никуда не поеду. При одной мысли о том, что придётся всё объяснять по новой, у меня скрутило живот.
Вчера вечером мама снова зашла ко мне в спальню поговорить о Синем-55. С того самого ужасного разговора за обедом мы с ней избегали этой темы, и она надеялась помочь мне прийти в себя. Не сработало.
Вдобавок она стала поправлять меня, когда я показала, что скучаю без кита, и это окончательно меня разозлило. Я прикоснулась к подбородку жестом, обозначавшим грусть по кому-то близкому. Хотя я никогда не видела Синего-55, я скучала по нему. Мама стала доказывать мне, что для нужного мне знака «скучаю» нужно сжать в кулак руку перед лицом, как будто ловишь бабочку. Это означало что-то, что ты хотела поймать и не смогла, как у Энди, упустившей Синего-55, не успев поставить на него чип.
Да, я упустила свой шанс повстречаться с Синим-55, но я же не это хотела сказать! Мой жест «скучаю» подразумевал также и «разочарование», и я только теперь осознала, почему это было так важно. Эти значения действительно были близки. Когда кто-то близкий тебе остаётся вдалеке или когда твоей мечте не суждено осуществиться.
– Я знаю, где это, – показала бабушка, возвращая меня к разговору.
– Ты знаешь про Эпплетон? Но откуда?
– Там останавливаются туристические лайнеры. Я помню, как мы с дедушкой собирались туда поехать.
Да, я знала, что бабушка с дедушкой иногда отправлялись в поездки, но не помнила, чтобы они бывали на Аляске.
– Когда вы собирались?
– На нашу золотую свадьбу, в будущем году.
Точно, они ведь прожили вместе почти пятьдесят лет.
– Дедушка всегда мечтал потрогать ледник. – Больше бабушка не отворачивалась к окну, она не сводила с меня глаз. Я уже не помню, когда такое случалось.
Я не знала, что сказать ей об этой поездке, в которую они собирались вместе с дедушкой. Надо будет рассказать маме. Не то чтобы это убедит её сразу собраться на Аляску – она ясно дала понять, что считает этот план смешным. Но стоит попытаться хотя бы убедить её поехать туда когда-нибудь. Не в такое «когда-нибудь», которое никогда не наступит, а в настоящее. Я обязательно должна побывать в заповеднике. Пусть даже я не застану там Синего-55 – я хотя бы окажусь там, где он услышал мою песню. И ещё найду ледник, чтобы потрогать его. За дедушку.
– Поехали туда, – показала бабушка.
Сначала я решила, что она хочет, как и я, уговорить родителей на семейную поездку. Но ведь бабушка не сказала «когда-нибудь». Её кресло больше не раскачивалось. Она наклонилась ко мне, опираясь на подлокотники.
– То есть ты… – Я не решилась закончить фразу, я боялась, что моя дикая надежда погибнет, не успев родиться. Даже если я всё правильно поняла, я не верила, что это сработает. Мама уже сказала, что мы никуда не едем. Однако у бабушки, похоже, на этот счёт было другое мнение.
– Ну, что скажешь? – спросила она.
Я лишь покачала головой и рассмеялась, всё ещё не в силах поверить. Энди ведь правильно сказала: Аляска – не ближний свет и туда не отправляются с бухты-барахты. Вот только моя бабушка была из тех людей, у кого слово не расходится с делом – как в тот день, когда на пляж выбросился ивасёвый кит.
Она не собиралась тянуть, и она не шутила.
Может, я в итоге не пропущу свидание с Синим-55? И пусть это будет всего лишь доля мгновения, мелькнувший силуэт после столь долгого пути, но я сохраню его в душе. И больше не буду скучать по нему так отчаянно.
Я крепко стиснула бабушкину руку и ответила:
– Полагаю, нам пора побывать на море.
23
Бабушку совершенно не интересовали мои деньги в банке.
– Потратишь их на что-то другое. Это моя забота, – отрезала она.
Вместо того чтобы воспользоваться самолётом и потом пилить по шоссе ещё три часа, она предложила путешествие на туристическом лайнере, чтобы попасть прямо в гавань Эпплетона.
Свободная каюта нашлась только на одном лайнере с заходом в Эпплетон – и оказалось, что отправляться придётся раньше, чем мы рассчитывали.
– И что нам делать? – спросила я. – Ну то есть что мы скажем маме, когда пора будет ехать?
Бабушка долго думала, она даже нашла на кофейном столике ежедневник с мероприятиями в пансионате и проверила его.
– Уж во всяком случае, мы точно не скажем ей, что собираемся делать.
– Конечно, она же ни за что нас не отпустит. Во всяком случае, пока не кончились занятия в школе.
– Или вообще никогда. – Бабушка показала на календаре число, когда нам надо отправляться. – Смотри, можно сказать, что мы с тобой на день хотим съездить на Сёрфсайд-Бич. Я объясню маме, что хочу пригласить тебя и что общение пойдёт нам на пользу.
– Думаешь, она нас отпустит? – У меня в голове не укладывалось, что мы действительно составляем план. Это больше походило на игру. По-настоящему захватывающую игру.
– Я её уговорю. – Бабушка пожала плечами. – Мы же поедем с группой, и она знает, как я люблю океан. И в конце концов, это ведь правда: мы собираемся на побережье. Просто не будем уточнять, что отправимся немного дальше.
– Немного?
Она уже вернулась к компьютеру и нажала «Заказать поездку».
– Всего на четыре тысячи миль. Подумаешь, большое дело!
Я улыбнулась и ответила:
– Большие Неприятности. Мы обе попадём в Большие Неприятности.
– Оно того стоит, – показала бабушка.
Я не могла уехать, не попрощавшись с Венделлом. Когда я написала, не мог бы он ко мне зайти, получила в ответ:
«Только если твой телескоп лучше моего. Приходи, посмотришь на Юпитер».
Мистер Джексон открыл мне дверь и показал наверх:
– Там сегодня отличный вид.
Из игровой комнаты под самой крышей я вышла на балкон и присела рядом с Венделлом. Он не отрывался от телескопа, пока я не постучала его по плечу.
Я протянула руку и включила его фонарик. Венделл поставил на него красные светофильтры, чтобы свет не мешал наблюдать за ночным небом со всеми его звёздами.
После визита в его среднюю школу мне всё время хотелось знать, что же Венделл делает сейчас? Может, сидит на тех же уроках, что и я, только с глухим преподавателем, или общается жестами с друзьями за обедом, или просто обменивается шутками с кем-то в коридоре. И если бы я тоже бывала там каждый день, то могла бы стать частью всего этого. Даже если бы пришлось освоить немного другие жесты, я бы привыкла общаться с другими детьми, узнав их получше.
Я постаралась вытряхнуть из головы пустые мечты и сосредоточиться. Сейчас и речи не может идти о смене школы. Мама наверняка посадит меня на короткий поводок, когда обнаружит, что я улизнула с бабушкой на Аляску.
Мне никак не верилось, что мама согласилась нас отпустить. Я тайком наблюдала за их встречей с лестничной площадки. Бабушка вела себя совершенно естественно и ни разу не вышла из роли. Она действительно оказалась превосходной актрисой. И прежде чем уйти, она получила от мамы подпись на разрешении на поездку. Я так и уползла к себе в комнату, едва дыша – боялась, что мама услышит, как я с шумом выдохнула воздух. Такое меня затопило облегчение.
Я подняла взгляд на небо и спросила Венделла:
– Ну и где твой Юпитер?
– Видишь, как будто это самая яркая звезда?
– Ага.
– Только он не мигает, как остальные звёзды.
До сих пор я этого не замечала. Действительно, эта самая яркая звезда не мигала, как другие звёзды.
– Если видишь такую звезду, – продолжал Венделл, – значит, это планета. Они гораздо ближе звёзд. Звёздный свет проходит через все слои атмосферы и оттого начинает мигать.
Я посмотрела на планету через телескоп.
– Поразительно!
Он показал мне луны Юпитера:
– Смотри: там Ио, Европа, Ганимед и Каллисто. Вообще-то лун у него много, но видно только эти.
Когда пришла очередь Венделла смотреть в телескоп, я уселась и задумалась: что ему сказать? Я тронула его за плечо, чтобы Венделл посмотрел на меня.
– У меня новости. Про того кита, Синего-55. Я всё-таки поеду, чтобы его увидеть. Ну, точнее, попытаться увидеть.
– Ого, серьёзно? Вот это да! Твои родители передумали и решили ехать?
– Ну, не то чтобы передумали. Они об этом не знают.
– Ты поедешь сама?
– С бабушкой. Она придумала, как нам туда попасть. И если Синий-55 окажется в водах заповедника, я буду там и увижу его.
Венделл отвернулся и покачал головой с таким видом, будто не верил мне. Я и сама с трудом верила. Это по-прежнему казалось нереальным.
– А что потом? – спросил он.
– В смысле?
– В смысле, когда ты увидишь этого кита. Что будешь делать потом?
– Сама не знаю. Но я думаю, что песня объяснит ему, что он не одинок, и для этого я должна быть там.
Венделл снова замолчал, глядя на небо. Может, я совершила большую ошибку и он решил рассказать всё моим родителям? Мама отменит поездку, не дав ей начаться.
Он снова посмотрел в телескоп и спросил:
– Ты знаешь, что в нашей системе когда-то была ещё одна планета-гигант?
– Ещё одна?
– Ага, кроме Юпитера, Сатурна, Урана и Нептуна в нашей системе был ещё один газовый гигант.
– И что случилось?
– Юпитер сошёл со своей орбиты. В какой-то момент они слишком сблизились, и Юпитер выкинул его из нашей Солнечной системы.
– Как это грубо, Юпитер! – обратилась я к небу. И снова повернулась к Венделлу: – Ну и где он сейчас?
– Никто не знает. Может, другое солнце затянуло его на свою орбиту и он стал частью его системы. Может, там у него даже появились собственные луны и они вращаются вокруг него. Или он по-прежнему несётся в пространстве один, по той же траектории, на которую выбросил его Юпитер. – Венделл пожал плечами и отвернулся. – Я понимаю, как это глупо, но иногда вспоминаю об этой планете. Если бы я знал, как её найти, я бы это сделал.