— Ты сказала, что мы сможем выбраться из шлюпки, когда пойдет снег! — возразила Пен.
— Ладно, только будь осмотрительна и держись поближе ко мне! — Триста помогла Пен выбраться на причал, у младшей сестры затекли руки и ноги, и она пошатывалась. Трисс набросила себе и Пен на головы одеяло, словно плащ. — Давай закутаемся, чтобы нас не узнали.
У черного входа в кондитерскую добрая помощница поварихи протянула им несколько булочек с черной смородиной, сказав, что ей не следовало бы этого делать, но грех выбрасывать. Девочки стояли в переулке и поедали скудную снедь, наблюдая, как кружится снег. Редкие газовые фонари на улицах ожили и торжественно мерцали, вокруг каждого образовался ореол танцующих снежинок.
— Мне холодно. — Пен икнула, проглотив последний кусок булки, и уставилась в темноту. — Готова поспорить, вон те люди разрешат нам посидеть у огня.
Проследив за направлением пальца Пен, Триста заметила красноватый отблеск возле заброшенного аукционного дома. У стены стоял приземистый черный ящик, который использовали вместо жаровни. Вокруг, ссутулившись от холода, стояли три человека.
— Ладно, — прошептала она, — но давай подкрадемся неслышно, на случай если это запредельники.
— Но ведь запредельники любят тебя? — нахмурилась Пен.
— До тех пор, пока не услышат, что я не на стороне Архитектора, — прошептала Триста. — А они узнают об этом, как только поговорят с его людьми. Может даже, уже знают.
Триста и Пен двинулись по припорошенной снегом дороге, держась самых темных уголков и тщательно избегая островков света. Наконец они нашли проем двери, откуда можно было рассмотреть людей у огня. Бормотание голосов у жаровни было едва слышным, но напоминало человеческое. Не было ни сверхъестественных призвуков, ни зловещих интонаций. Люди вроде были одеты в обычные пиджаки и плащи, а не в странные пальто из перьев, которые носили все запредельники в кондитерской.
— Кажется… — начала Триста.
— Тсс! — яростно прошипела Пен.
Триста умолкла, и до нее донесся один из голосов:
— Они определенно были здесь. Это точно.
Говоривший поднял воротник и закутал подбородок шарфом, почти полностью укрывшись. Тем не менее трудно было не узнать голос мистера Грейса.
ГЛАВА 39ОВЕЧКА В ВОЛЧЬЕЙ ШКУРЕ
— Девочки были в кондитерской вместе с мисс Пэриш, — продолжил мистер Грейс. — Но, разумеется, вряд ли мы сможем в ближайшее время получить ее показания. — Он вздохнул. — Я все еще думаю, что она может быть невинной жертвой. Я пытался убедить ее, когда мы встретились, но она не слушала меня.
Сердце Тристы встревоженно трепыхнулось. Что он имел в виду, говоря, что в ближайшее время не сможет получить ее показания? Пожалуйста, пусть она заупрямится или будет без сознания! Только жива! Она настолько верила, что если идет снег, значит, Вайолет жива. А теперь ее охватила дрожь сомнения.
— Но все твердят, что дети уехали, — заметила девушка у жаровни, яростно растирая руки над угасающими углями. — В желтой машине.
Потрясенная Трисс узнала Дот из коттеджа. Дот с яичными скорлупками.
— Да, уехали. — Мистер Грейс задумчиво подкинул в огонь еще пару веток. — Нас уверяли в этом снова и снова. Одними и теми же словами. — В свете костра его лицо казалось более узким и озабоченным — сплошные острые углы. — В этом месте есть что-то странное. Вы не заметили?
— Да. Кругом лежит снег. В сентябре. — Третьим человеком у жаровни был мужчина средних лет, которого Триста раньше не видела. У него тряслись руки, а густые брови и усы делали его похожим на полковника. — Вы это имеете в виду?
— Нет, — ответил мистер Грейс, — хотя могу предположить, что снег — это тоже их проделки. Нет, снег идет по всему Элчестеру. Но здесь, именно здесь, такое ощущение… — Он умолк.
— От здешних людей у меня пальцы покалывает, — пробормотала Дот.
— Хорошо сказано, Дот. — Портной улыбнулся ей, словно добрый дядюшка. — Мы все чувствуем себя не в своей тарелке по одной причине: в старых доках есть запредельники, готов поспорить, и наверняка за последний час мы общались с кем-то из них.
— Ладно, если вы считаете, что рассказы о желтой машине — это чепуха, тогда что… — Усатый мужчина резко умолк, увидев, что мистер Грейс предупреждающе поднял руку.
— Чарльз, — ровно произнес портной, — кажется, у нас гости.
Триста застыла, готовая схватить Пен за руку и бежать. Однако вскоре она поняла, что взгляд мистера Грейса направлен в другую сторону. Он всматривался в две фигуры, нетвердой, но решительной походкой направлявшиеся по улице в сторону огня.
Оба незнакомца были одеты в странные серо-коричневые плащи, а под ними Триста заметила сливового цвета подол и коричневые ленты-подвязки. Это была пара запредельников, которую они видели на причале.
— Можно к вам присоединиться? — спросила женщина, входя в ореол света, отбрасываемый жаровней. — Ваш огонь светит так призывно. — Ее влажный взгляд неодобрительно метнулся в сторону желтого света газовых ламп.
Ссутулившая троица обменялась быстрыми взглядами, и мистер Грейс поспешил навстречу новоприбывшим.
— Конечно, давайте я поищу куда присесть.
Он зашел за угол и вернулся с парой ящиков, предложив их гостям вместо стульев. Триста поежилась, вспомнив, как он изображал радушного хозяина, когда она пришла к нему в магазин. В ней росло напряжение. Это было все равно, что наблюдать за зловещей сценой в пьесе, отчаянно желая выкрикнуть предупреждение. Но пока она не знала, кого хочет предупредить.
Чарльз, мужчина, похожий на полковника, передал фляжку с бренди по кругу всем, кроме Дот (которую это похоже, несколько разочаровало). Все говорили о том, до чего плохая погода.
— Что выгнало вас на улицу во время снегопада? — после паузы поинтересовался мистер Грейс.
— Мы только что прибыли в город, — безмятежно ответил мужчина-запредельник. — Ждем, когда нам покажут наш новый дом. Снег нас не беспокоит.
— Правда? — улыбка мистера Грейса была совершенно очаровательна. — Добро пожаловать в Элчестер! Вы с женой путешествуете одни?
— Нет, — ответила женщина в сливовом платье. — У нас… много… — Она примолкла и обменялась взглядами со своим компаньоном. — Друзей, — наконец проговорила она. — Много друзей.
При этих словах Дот бросила на своих друзей встревоженный взгляд. Чарльз замер, закручивая крышку фляжки.
— Что ж, по крайней мере, вы, в этих теплых пальто, одеты для такой погоды более уместно, чем мы, — заметил мистер Грейс.
Устричные глаза запредельников беспокойно заблестели в свете костра.
— Вы… их заметили? — спросил мужчина-запредельник. Кажется, фраза мистера Грейса неприятно удивила его. — Да, эти пальто — удобная вещь. — Он наклонился вперед, и в его влажном взгляде появилось подозрение. — А что заставило вас троих выйти на улицу в эту суровую ночь без таких пальто?
Мистер Грейс поколебался секунду, словно выбирая карту во время игры в вист:
— Мы ищем детей. Двух девочек…
— Они сели в желтую машину, — сразу же заявила женщина-запредельница, не ожидая, пока он договорит.
— И уехали, — добавил ее спутник.
Повисла длинная неловкая пауза.
— Сейчас вы даже не видите собственный город, да? — наконец произнес мужчина-запредельник. Это была правда. Пухлые снежинки скрывали все за пределами двадцати ярдов. Он подтолкнул ветку поглубже в огонь, потревожив угли, они затрещали и рассыпали искры вокруг себя в паническом танце. — У снега есть тысячи, тысячи пальцев. Представьте, как они разрывают ваш город на мелкие кусочки. Представьте, что волею судьбы осталась только эта улочка. Одна. В темноте. — Он улыбнулся, словно одарил кого-то комплиментом.
— В старые добрые времена люди рассказывали истории, — заметила его спутница. — У огня. Чтобы отогнать мрак. Но мрак всегда находит себе путь, верно? Во всяком случае, в тех историях, которые стоит слушать. В настоящих сказках.
— Каждый может принести к этому огню свою историю, — продолжил мужчина. — Я слышу их шепот.
Чарльз прочистил горло, вероятно, в попытке снять напряжение.
— Я никогда не был хорошим рассказчиком, даже если это всего лишь анекдоты в моем клубе.
— Каждый может рассказать свою собственную историю, если других не знает, — сказал мужчина-запредельник. Его липкий взгляд скользнул по лицу Дот. — Какова твоя история, лисичка?
Дот нервно сглотнула и вымученно усмехнулась.
— Я? О, вы не станете слушать обо мне!
— Почему же? — настаивал мужчина в подвязках. — Я хочу узнать вашу историю. Расскажите.
При этих словах на его лице отразились нетерпение и голод. Жадность прорвалась сквозь фальшивый человекоподобный фасад, словно клыки сквозь шелк. И в этот миг напряжение лопнуло, словно перетянутая скрипичная струна. С расширенными от страха глазами Дот отпрянула от незнакомца в подвязках, а Чарльз шагнул вперед в угрожающей позе. Оба запредельника неестественно вскочили на ноги, словно марионетки на веревках. Одновременно послышался слабый звон, будто меч вынимают из ножен. Но из-под пальто мистер Грейс достал не меч, а длинные, зловещие, почерневшие от времени ножницы. Желудок Тристы сжался в комок, когда она узнала ножницы из лавки портного.
При виде ножниц оба запредельника отпрыгнули на шаг, издав кошачий вой. Мужчина выбросил перед собой руку, словно разбрасывая семена, и снежинки вокруг него закружились с новой силой, засыпая лица людей. Его спутница беззвучно завыла, отчего у Тристы закололо и запульсировало в ушах. Чарльз схватился за голову и упал на колени.
Одной ладонью прикрыв глаза, мистер Грейс кинулся вперед, целясь железными остриями в лицо мужчины-запредельника. Тот пригнулся и отступил, но уперся спиной в стену. Портной снова бросился на него и упер ножницы ему в грудь. Пленник дико вскрикнул и замер у стены, дрожа.
— Скажите своей подруге, чтобы она перестала петь! — потребовал мистер Грейс. — Немедленно!
Повисла короткая пауза, потом женщина-запредельница закрыла рот, и жуткий безмолвный вой прекратился. Она трепетала, словно флаг на ветру, её взгляд был сосредоточен на черном металле ножниц. Снег падал на ее щеки и не таял.