Но «целует» он только избранных.
А кто именно входит в этот круг «избранных», Сомелье не посчитал нужным сообщать прессе, оставив самое важное в тайне.
Сомелье был личностью легендарной, и все статьи о нем люди воспринимали как некий миф или газетную выдумку, как сценарий, по которому можно было бы снять интересный фильм.
Никто не видел этих убийств, а пока они не касаются близких, пока убивают далеко, за тысячу километров, эти смерти ничего не стоят. О них можно читать спокойно, не испытывая ни жалости и сострадания к жертвам, ни лютой ненависти к убийце.
Сомелье жители этого города знали лишь заочно до тех пор, пока он не прибыл сюда.
Он убил женщину за пять часов до того, как директор взял эту газету в руки. Пять часов назад был найден труп девушки восемнадцати лет. Никаких следов борьбы и насилия. Никаких следов убийства. Девушка просто умерла, словно ей наступило восемьдесят лет, она закрыла глаза и однажды забыла их открыть.
Легкая, естественная смерть. Никаких следов убийства, никаких зацепок. Ничего вообще!
Молодая Афина умерла от сердечного приступа, ее нашли в голубом платье на одной из центральных улиц города. Тело девушки лежало на спине, открытые голубые глаза смотрели в небо, потрескавшиеся тонкие губы розового оттенка были приоткрыты.
Поза была настолько естественной, что можно было подумать, будто девушка легла на брусчатку – посмотреть на небо. А затем уснула и не проснулась.
Местная полиция столкнулась с таким происшествием впервые и была абсолютно уверена в том, что это – дело рук Сомелье. Главный инспектор города заявил прессе, что в городе находится особо опасный серийный убийца, за чью голову давно объявили награду в двести тысяч евро.
Он пожаловал в здешние края, путешествуя на поезде. Пока неизвестно, на каком именно.
Сколько времени он пробудет тут и скольких молодых девушек за это время «поцелует», не известно никому.
На тихих улицах города с сегодняшнего дня стало небезопасно. И главный инспектор посоветовал лицам женского пола в возрасте от 16 до 30 лет не выходить из дома в одиночку и не заводить случайных знакомств.
Полиция настоятельно просила не выходить из дома после девяти вечера. На этом все.
Директор дочитал статью и закрыл сначала газету, а затем – шторы. Зачем кому-то понадобилось, чтобы директор прочел эту статью?
Серийный убийца по прозвищу Сомелье – какое он имеет отношение к убийству Эриха Бэля? Молодого человека никто не целовал перед тем, как выбросить в окно. По крайней мере, об этом ничего не известно.
Директор долго пребывал в раздумьях и позволял даже самым нелепым мыслям врываться в его голову. Мужчина сел поудобнее в кресло, зажег сигару и закрыл глаза. Пригубил горькую на вкус сладость, выпустил дым и начал слушать знакомую песню…
Доктор Стенли пожаловал к директору ближе к обеду, спустя час после того, как ушли офицеры.
Главврач три раза постучал в дверь, прежде чем войти.
– Директор, не отвлекаю?
Мужчина ничего не ответил, лишь спрятал газету в выдвижной ящик своего стола.
– Вы ничего не говорили полицейским? Обо мне…
– Они не интересуются вами, доктор Стенли. Пока.
– Вы не станете им говорить о настоящей цели моего визита в палату Эриха Бэля?
– Нет.
– Почему, если не секрет? Директор…
– Мне совершенно безразлично – убили ли пациента вы, по известным одному только вам, доктор, причинам, или это сделал кто-то другой. Мне важно, чтобы убийца не разгуливал по коридорам моей лечебницы и не пугал пациентов среди ночи.
Я не уверен в том, что это убийство – ваших рук дело, хотя вы в этом деле, как говорится, по уши! Мне пока не известно, стоит верить вашему рассказу или нет. Нужны дальнейшие действия со стороны преступника, и если этих действий не будет, то мои подозрения в самую первую очередь падут на вас, доктор Стенли.
Говорите мне все, как есть. А то ваше место может в скором времени стать вакантным.
Главврач немного помолчал, а затем сказал:
– Эту газету мне подсунули под дверь около часа назад. Я не знаю, что именно мне хотели этим сказать. Я изучил абсолютно все статьи данного выпуска и с уверенностью могу заявить, что кому-то очень нужно было, чтобы я прочел самую главную новость этого дня…
Главврач замолчал, а затем медленно подошел к столу директора и положил на свободное место около стопки папок свою газету.
– Прочтите самый первый заголовок на первой странице, директор. «Сомелье пробует на вкус кровь нашего города».
– Как вы считаете, доктор Стенли, зачем кому-то понадобилось сообщать вам о Сомелье? – спросил его начальник.
– Вы читали эту статью? Если нет, то советую сейчас же…
– Сомелье приехал в наш город. Я читал эту статью недавно.
– Это безумие. Итальянский маньяк приехал в маленький городок на юге…
– Я задал вопрос, доктор Стенли. Как вы думаете, почему вам сообщили об этом?
– Не знаю. Это очень подозрительно. У меня молодая дочь, директор… У меня сердце кровью обливается от одной мысли…
Хозяин кабинета вновь перебил своего собеседника.
– Вы думаете, что вас могли предупредить таким образом?
– Я не знаю… – чуть не вскрикнул старик от страшных мыслей о «поцелуе», предназначенном его дочери. – Я не знаю, что думать.
– Вы читали ранее о Сомелье, доктор?
– Да, мне кажется, что все о нем читали. Но читать об итальянском маньяке – это одно, а…
– Значит, вы полны страха перед Сомелье, так как беспокоитесь за свою дочь?
– Директор, вы вообще человек? Зачем вы задаете подобные вопросы? Да каждый отец теперь свою дочь поцелует в лоб и помолится за нее перед тем, как отправить в школу или в университет.
– У меня нет дочери, доктор Стенли. Поэтому мне трудно представить поцелуй в лоб и ваши переживания. Но зато все очень хорошо складывается. О вас кто-то беспокоится, некий инкогнито предупреждает вас, что надо целовать в лоб свою дочь и молиться за нее.
Доктор Стенли нахмурил брови, но ничего не сказал. Иногда директор казался человеком ограниченным и глупым в силу непонимания человеческих чувств. Хотя, перевоплощаясь в других, играя, скажем, самого Дьявола, он мог с легкостью философствовать о любви и ненависти, словно ненависть – это уродливая форма любви.
Но в нормальной обстановке этот «портал» или его третий глаз, отвечающий за эмоции и чувства окружающих, почему-то закрывался. «Сад камней» действовал на директора странным и удивительным образом…
– Я пойду, – сказал старик, не дожидаясь одобрения своего собеседника. – Да, кстати, офицеры забрали у меня историю болезни Эриха Бэля. Им нужно выяснить все о его семье и опросить родственников.
– Понятно, – безразлично сказал его начальник и убрал еще одну газету в верхний ящик стола.
Ближе к вечеру директор пожаловал в палату мисс Лоры. Ему хотелось поговорить с девушкой о некоторых вещах.
– Мисс Лора, разрешите войти?
– Конечно, директор, – девушка убрала свои руки с клавиш пианино и внимательно посмотрела на гостя.
Очаровательная и обаятельная мисс Лора своими невинными и грустными глазами еще больше походила на хладнокровного и жестокого убийцу Эриха Бэля.
– Вы курите?
– Нет, – улыбнулась девушка, которую прервали, когда она играла «Лунную сонату» Бетховена. – Я не курю. И не люблю, когда от мужчины пахнет табаком, как, например, от вас.
– Я, по вашему мнению, – мужчина?
– Вы, по моему мнению, – директор. А почему вы спросили, курю я или нет?
Ее собеседник решил ответить честно.
– Мне кажется, что вы – убийца, мисс Лора.
– Я – что? – Глаза девушки были полны изумления и веселья. – Я – убийца? Эриха?
– Позвольте присесть?
– Присаживайтесь, директор, – любезно ответила она.
Мужчина присел на ее кровать, девушка оказалась напротив него, и он мог смотреть ей прямо в глаза.
– Так вы говорите, что я – убийца? – спокойно спросила мисс Лора, словно ее только что обвинили не в убийстве, а в том, что она прекрасна.
– Я не говорил, что вы – убийца. Я сказал, что мне так кажется. Я только предположил, и, как вы заметили, я не стал вам врать.
– Да, спасибо. Этим вы мне и…
– Вам и… что? – уточнил быстро директор.
– Ничего. Этим вы отличаетесь от других, – холодно ответила мисс Лора. – Так почему вы вдруг предположили, что убийца – я?
– Например, потому, что, кроме вас, этого загадочного мужчину в черной ветровке больше никто не видел. Вы могли толкнуть в окно Эриха Бэля, пока тот смотрел, как дворник метет асфальт, а затем спокойно пойти в уборную. Принять душ, почистить зубы, переодеться в свежее белье и начать новый день. Разве не так?
– Буду с вами честна, как и вы со мной. Да, я могла бы это сделать, если бы мне представилась такая возможность и если бы на месте Эриха Бэля были другие мужчины. Я надеюсь, мне не стоит говорить, какие именно мужчины…
– Не стоит, мисс Лора. Я понимаю. Тогда скажите мне вот что. Вы заявили, что Эрих Бэль приставал к вам… Вы ведь говорили мне это, не отрицаете?
– Нет, не отрицаю. – Улыбки на лице этой прекрасной молодой девушки словно никогда и не было. – Я говорила об этом.
– Тогда почему это не могло послужить мотивом для…
– Хотя бы потому, директор, что Эрих Бэль, в отличие от тех ублюдков, не пытался ко мне притронуться еще раз после того, как я ударила его по лицу. И разве стала бы я говорить вам, что он ко мне приставал, если бы я была его убийцей? Зачем мне выдавать свой мотив? Вы не думали об этом?
– Я пришел поделиться с вами своими догадками, мисс Лора. И я рад, что мы с вами разговариваем на эту тему.
– Вы думаете, что если бы я была убийцей, то я бы вам в этом призналась, директор?
– А почему бы и нет? – спросил мужчина, чьи серые глаза досконально изучали мисс Лору.
– Потому что я не хотела бы провести свою молодость за решеткой. Молодость одна, а козлов отпущения много.