– А если бы я не стал вас сдавать полиции, вы бы все равно мне не сказали? Я – врач, а не человек правосудия. И если Эриха Бэля убили вы, то я лично заинтересован в том, чтобы вы продолжили свое лечение в случае, если ваша болезнь начнет прогрессировать. Или же, наоборот, – я с радостью вас выпишу домой, если вам станет от этого легче и вы себя будете отлично чувствовать.
– Вы думаете, будь я убийцей, я поверила бы вашим словам?
– Как вы могли заметить, я не привык лгать людям. Я себе вру иногда, когда посягают на мою тишину.
– На вашу тишину?
– Да. Я люблю тишину.
– А я люблю музыку, – сказала вдруг девушка.
Директор будто бы ее не услышал.
– Я вру себе, что люди входят со стуком в мой кабинет. И что на этот раз тоже обязательно постучатся в дверь.
– А заходят без стука?
– Да.
– Это, должно быть, горько, – без малейшей иронии сказала девушка.
– Это больно, мисс Лора. Но не будем больше о моей тишине… Итак, я говорил, что не сдам убийцу в руки правосудия, если он признается мне.
– Вы отпустите ему все грехи? – улыбнулась мисс Лора.
– Нет. Я врач, а не Бог. Я с радостью выслушаю, помогло ли ему убийство решить его внутренние проблемы. Справиться с такими маленькими невидимыми насекомыми, подобными тле, которые грызут душу, но не трогают тело.
– А если он скажет, что помогло?
– Как я уже говорил, я отпущу его домой. Здоровым людям не место в моей лечебнице.
– А у вас, директор, с… – мисс Лора осеклась. – Как вы стали директором? – девушка внимательно всматривалась в загадочные пепельные глаза, которые, возможно, и не лгали ей, но которым она не могла еще довериться.
– Как и многие. Я сначала был главным врачом в этой лечебнице, – директор не отводил от нее взгляда. – Спустя время бывший директор ушел на пенсию. А теперь, мисс Лора, когда я досчитаю до трех, вы погрузитесь в сон! Раз. Два. Три.
Девушка откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Все это выглядело настолько театрально, что казалось – пациентка подыгрывает директору в эту минуту.
– Вы спите! Ваши руки расслаблены, ваши пальцы расслаблены. Вы не чувствуете своего лба, своей головы, своей шеи. Вы не чувствуете своего тела, мисс Лора! Вы глубоко ушли в сон…
Директор поднялся с кровати, его зрачки были словно маятник, который качался все это время в одном ритме. Мужчине нужно было понять – подвела его мысль или нет.
Пока мисс Лора спала, директор подошел к окну, открыл его и посмотрел вправо. Первое окно – миссис Льюиз, следующее – Эриха Бэля.
Мисс Лора, безусловно, могла бы почувствовать запах сигаретного дыма, как почувствовала его миссис Льюиз. Мисс Лора также могла видеть и труп Эриха Бэля из своего окна.
Мисс Лора не курила. Ни дешевые сигареты, ни дорогие. Хотя, если бы она и курила, то, скорее всего, только дорогие. Какие не вызывают такого отвращения, как сигареты низкого сорта.
Пока девушка находилась в состоянии глубокого транса, директор закрыл окно, осмотрелся в ее комнате в надежде найти хоть что-то. А затем вернулся к кровати и сел.
– Итак, мисс Лора. Сквозь плотный слой вашего сна вы выходите в коридор позавчерашнего дня. Сейчас утро, вы недавно проснулись и отправились в коридор. Зачем?
– Я хочу помыться и почистить зубы. У меня дурно пахнет изо рта, и мне неприятно находиться во вчерашнем нижнем белье. Я чувствую себя некомфортно и хочу принять душ.
– Хорошо. Вы находитесь в коридоре со своей косметичкой в руках. Какого она цвета?
– Синего.
Директор в это время как раз смотрел на синюю косметичку, стоявшую у круглого зеркала.
– Вы проходите по коридору и заглядываете в палату Эриха Бэля. Что вы видите в палате, а самое главное – кого?
– В палате Эриха стоит незнакомый мужчина в черной… Черной куртке. Он стоит ко мне спиной.
– Вы видите руки мужчины?
– Да, но смутно.
– Присмотритесь, мисс Лора. Что у него в руках?
– В левой руке у него ручка или карандаш, я точно не могу разобрать. А в правой, кажется, ничего.
– Хорошо. Какой длины у него волосы? Достают ли они до плеч?
– У него волосы до шеи.
– Прекрасно, мисс Лора. Замечательно! Теперь скажите мне, какого цвета его волосы – каштанового или черного? Или это темные волосы с небольшой рыжиной? Какие они?
– Я не вижу рыжины в его волосах. Он стоит далеко от меня. Но могу предположить, что волосы – черные и густые. Как у итальянских мужчин.
– А теперь попробуйте периферическим зрением посмотреть на кровать, которая находится справа от мужчины. Вам это удается?
– Да, немного.
– Кровать заправлена или нет?
– Заправлена.
– Хорошо. Есть ли на кровати небольшой клочок белой бумаги? Вы видите там записку?
– Нет, не вижу. На кровати ничего нет.
– А у кровати стоят поношенные мужские кроссовки желтого цвета?
– Нет, не вижу.
– Уточните, пожалуйста, – вам не видно так низко или кроссовки не стоят у кровати?
– Возле кровати нет никаких кроссовок.
– Хорошо, спасибо. Можете идти и принимать утренний душ. Сколько обычно это занимает времени?
– Десять минут.
– Замечательно. Я подожду (в уборных пациентов были размещены и душевые комнаты, в правом крыле отделения находились женские уборные, а в левом крыле – мужские). Когда выйдете из уборной, прошу вас сообщить мне об этом.
Директор снова встал с кровати и бездумно шагал по комнате, пока его собеседница находилась в позавчерашнем дне и полностью воспроизводила его в сознании.
Мужчина остановился у пианино, спиной к которому сидела мисс Лора. Вместо того, чтобы обратить внимание на красивые губы своей пациентки, директор заметил, что под нижней губой у нее выскочил небольшой прыщ.
Директор осматривал пианино, а затем вспомнил, что забыл спросить у девушки, выбрала ли она новый инструмент идеального звучания или еще нет.
Он хотел нажать на одну из клавиш, но затем передумал, так как мог отвлечь мисс Лору от ее путешествия и хуже того – напугать.
В воздухе пахло цветами – то был аромат парфюма, которым пользовалась хозяйка этой чистой и уютной комнаты. От мисс Лоры пахло цветами.
Директор заметил, что в этой комнате всегда вкусно пахнет. Ваза на пианино на этот раз была пуста, видимо, розы сегодня днем завяли, и девушка сразу избавилась от них.
Некоторые женщины могли хранить дома слегка увядшие цветы, мисс Лора – нет.
Это, наверное, как слегка несвежее мясо. Одни его охотно приготовят и съедят, а другие – выбросят.
Уважение к себе воспитывается в первую очередь, когда есть пример перед глазами. Похоже, мать мисс Лоры всегда выбрасывала зачахшие розы.
Эта юная, привлекательная особа интересовала директора не как женщина, но как личность. Как набор привитых ей стереотипов и взглядов на многие вещи.
– Я выхожу в коридор, – неожиданно заявила мисс Лора.
– Какие на ощупь ваши волосы?
– Они мокрые.
– Замечательно. Теперь, когда будете проходить мимо палаты Эриха, дайте мне знать…
– Прохожу.
– Замрите, мисс Лора!
Девушка, сидевшая на стуле возле директора, вдруг затаила дыхание.
– Можете дышать, но не шевелитесь.
– Не шевелюсь.
– Что вы сейчас видите в комнате Эриха Бэля? Внимательно присмотритесь!
– Ничего.
– В комнате есть люди?
– Нет.
– Окно открыто?
– Нет, оно закрыто.
– Желтые кроссовки стоят у кровати?
– Да. Кроссовки есть. Старые, потасканные, неприятные…
– Теперь вы видите на кровати записку?
– Да. Есть белый лист.
– Прекрасно. Что еще изменилось в комнате? Присмотритесь, пожалуйста.
– Ничего не вижу. А, нет…
Девушка замолчала.
– Что не так?
Сердце директора застучало с невероятной силой.
– Запах. Сигаретный дым доносится из комнаты.
– Да, совершенно верно. Хорошо, мисс Лора, можете идти дальше. Кто-то, кроме вас, есть в коридоре?
– Да.
– Кого вы видите?
– Главврач идет мне навстречу вместе с незнакомым мужчиной.
– Понятно. Может быть, кто-то еще?
– Нет, больше никого нет.
– Мисс Лора, когда я досчитаю до одного, вы проснетесь, откроете глаза. Вы почувствуете себя очень хорошо после пробуждения. В вашем уме будет тот вопрос, который вы задали мне перед сном: «Как вы стали директором?» Вы же помните этот вопрос?
– Да.
– Хорошо. Девять. Восемь. Семь.
Мужчина сел на прежнее место и смотрел на закрытые веки девушки. Было важно, чтобы после пробуждения она посмотрела в его глаза. Словно этого перерыва и не было.
– Шесть. Пять. Четыре. Три. Два. Один…
Мисс Лора открыла глаза и внимательно посмотрела на директора.
– Ну?
– Что? – переспросил он.
– Почему вы замолчали?
– Я подумал, что не стоит рассказывать своим пациентам, как я стал директором, это неправильно.
– Вот как? – девушка улыбнулась. – Честно сказать, вы не очень похожи на директора, скорее – на социопата.
– Разве директор психиатрической лечебницы не может быть социопатом?
– Не знаю, вы не похожи на манипулятора. Хотя и далеки от…
– От чего, мисс Лора? Прекратите говорить загадками.
– От эмоций других людей.
– Я прекрасно разбираюсь в чувствах.
– Да неужели? И в каких же, например, чувствах вы разобрались?
– Во многих. Например, сигара любит, чтобы ее вдыхали в тишине. Тишина, в свою очередь, любит сигаретный дым, молчание и полное отсутствие мыслей. Мысли отвлекают тишину и портят вкус сигары.
Мысли губят сильнее наркотического яда. Наркотический яд портит кожу.
– Это очень интересно, директор. Но я у вас спросила о чувствах.
– Миссис Норис испытывает патологическую и извращенную любовь к собственным детям. Это заставило ее породить на свет одного реального, по ее мнению, человека, мужчину, которого, к сожалению, видит только она одна. Но я охотно верю, что она может его видеть.
– И что это за извращенная любовь?
– Ничего удивительного, самая обыкновенная ненависть. Подобна смердящей воде в вазе с увядшими розами. Кстати, где ваши розы?