— А как же страшилка про Билли-Браконьера? — вырвалось вдруг у меня.
— Билли-Браконьера?
Это история пришла на память случайно. Даже не думала, что я ее до сих пор помню. Мы со Сьюзен подслушали ее когда-то у двух мужчин, которые возвращались из паба вечером. Я потом еще пересказала ее бабушке, а она отругала меня и запретила интересоваться всякими глупостями. Особенно связанными со старым лесом…
— Это случилось в пятидесятых годах прошлого века. Жил в Долгране мужчина по имени Билли Кинли. Он охотился в местных лесах и ловил рыбу в озере, продавая добычу в рестораны и пабы. Сначала все было нормально, но постепенно его аппетиты возросли и Билли превратился в самого настоящего браконьера. Его не раз предупреждали, что лес может разозлиться на такое безобразие, но мужчина плевал на чужие советы. Пока однажды в самую темную ночь года не ушел на очередную охоту. Его не было три дня. А когда Билли вернулся, то превратился в седого заикающегося старика, который твердил про крылатых детей и зверей с человеческими лицами. Так его наказал старый лес.
— Надо же, — хмыкнул мужчина.
— Вот такая страшилка.
На самом деле, историй о лесе в Долгране было много. Живые деревья, утопленники из озера, призраки в поместье. Только рассказывать их не хочется. Особенно про поместье.
— Скорее всего, бедный Билли просто заблудился и испугался чего-то, — заметил мужчина. — А сам лес безобидный и совсем не страшный.
— Скорее всего.
— Жаль, сейчас не весна, — вздохнул мой спутник. — Я бы отвел вас туда, посмотреть на цветение английских колокольчиков. Почти уверен, в сезон их должно быть здесь очень много.
— Жаль, — согласилась я вслух, а про себя подумала, что вот совсем нет.
Только свиданий мне сейчас не хватало.
Пройдя через небольшую рощу, мы вышли на берег озера Финн. Не слишком большое, оно было длинным и узким. К противоположному от нас берегу подходили невысокие горы, по которым поднимался лес. И среди его зеленых крон уже хватало деревьев, раскрашенных осенью во все оттенки желтого и красного.
— И правда красиво, — вздохнула я.
— Здесь очень легко дышится, — улыбнулся мужчина и подставил лицо солнцу.
Я подошла к самой воде и присела. На берегу лежало много гальки, вода оказалось настолько прозрачной, что разноцветные камешки было видно и на самом дне. Чуть впереди мелькали маленькие серебристые рыбки, не рискующие подплывать ко мне слишком близко. А в середине озеро казалось непроницаемо серым.
Опустила в воду кончики пальцев и быстро достала их обратно. Слишком холодная. Может быть летом еще можно было бы искупаться, но сейчас точно нет.
— А об озере что можете сказать?
— Об озере? — хмыкнул мужчина. — Имеете в виду, не живет ли тут большой водяной змей?
— А что, — произнесла иронично, — был бы отличный материал для научной статьи.
Я поднялась и медленно пошла по кромке воды, стараясь на замочить кроссовки. Дэниэл следовал за мной.
— Змея никакого конечно нет, — заметил он, глядя на озеро, — но вроде бы водится хорошая рыба. Здесь очень глубоко и чисто.
— Знаю, — я вздохнула. — Бабушка любила рыбалку и часто ходила сюда. Иногда брала меня с собой.
— Неожиданно.
— А у вас в Долгране есть родственники? Или вы просто так сюда приехали, из-за леса?
— У меня здесь жила тетка. Я гостил у нее несколько раз, когда был ребенком. Но лет пять назад она продала дом и уехала к дочери во Францию. Так что я обретаюсь в гостевом домике мистера Скотта. Пока обретаюсь. Возможно, скоро мне удастся заиметь собственное жилище.
Дэниэл бросил на меня многозначительный взгляд, а я просто пожала плечами. Не хочу ему ничего обещать.
Неожиданно мне на глаза попалось кое-что странное. Здесь галька разошлась в стороны, открывая светлый песок, и на этом песке был отчетливо виден след конского копыта.
— У мистера Скотта есть лошади? — вырвалось у меня.
— Лошади? — растерялся Дэниэл. — Нет, у него только овцы, свиньи и разная птица.
— Может быть вы у кого-нибудь в Долгране видели лошадь? Например, черную?
— Насколько я знаю, никто из местных лошадей не держит. Да и ферма тут всего одна — у Алекса Скотта. Остальные гораздо дальше. А почему вы спрашиваете?
— Да так, — я неопределенно пожала плечами. — Наверное, хорошо было бы прокатиться по этим местам верхом.
Я ведь хорошо помню того вороного красавца, который попался по дороге от Сьюзен. Тогда приняла его за обычное животное, но теперь очень сильно сомневаюсь, что кто-то из жителей деревни может владеть таким конем, да еще и отпускает его на вольный выгул по Долграну. Кажется, в книжке про нечисть о дивных лошадях тоже что-то было…
— Да, идея интересная, — задумчиво пробормотал Дэниэл и прищурился, как будто уже прикидывал, где бы ему взять пару коней.
— О нет, — немного нервно рассмеялась, — не принимайте это на свой счет. Я совсем не намекала на то, что хочу кататься.
— Ну почему? Это и правда можно было бы организовать.
— Бросьте, — поморщилась и пробормотала: — Я даже верхом никогда не сидела.
Прохладный ветер заставил меня поежиться. Солнце уже начало опускаться к вершинам гор и стало быстро темнеть. Под деревьями на противоположном берегу вообще царила густая непроницаемая тьма. Пора возвращаться домой.
— Вам понравилась прогулка? — спросил мужчина, когда мы шли обратно.
— Да, — я искренне улыбнулась. — Спасибо вам.
— Может, повторим завтра?
— Простите, — снова улыбнулась, на этот раз извиняюще. — Не принимайте это на свой счет, просто я приехала сюда отдыхать от людей, а не заводить новые знакомства.
— Понимаю, — он хмыкнул, но к счастью, наставить не стал.
А когда мы уже прощались у калитки, сказал:
— И все же подумайте насчет дома, Эмма. С каждым разом он мне все больше и больше нравится.
— До свидания, Дэниэл, — кивнула я вместо ответа.
Но по пути к крыльцу подумала, что пусть ему больше нравится дом, а не его хозяйка.
Когда окончательно стемнело, похолодало еще сильнее, и я решила затопить камин. Поваляться с книгой на диване, глядя на пламя, заодно и свою спальню прогреть. Труба идет как раз по ее стене.
Проверив тягу, как когда-то учила бабушка, убедилась, что с камином все в порядке, и разожгла огонь из сухих дров. Он весело затрещал, пожирая древесину, а я улеглась на диван и набросила на плечи плед.
С каждым днем мне все меньше и меньше хочется продавать дом, как бы лучезарно ни улыбался мне мистер Атвуд. Надеюсь, ему хватит такта понять, что его предложение неактуально, и не быть слишком настойчивым. Да и не только в отношении дома, но и в отношении меня. Не знаю, какой именно интерес им движет, но мне совсем не хочется с ним сближаться. Вроде бы симпатичный, образованный, воспитанный, а внутри даже ничего не екает. И не екнет, я точно уверена. Особенно после всех этих снов.
Кажется, я незаметно привязываюсь к мужчине, которого вижу только во сне. К мужчине, в чьем существовании даже не уверена. Но уже становится понятно, что мне хочется его видеть, хочется общаться с ним. Я начинаю скучать по Рэю, по его надежным объятиям и бархатистому голосу, и теперь жду ночь не со страхом, а с нетерпением. Вот как же меня так угораздило?
— Наверное, у тебя начинает ехать крыша, Эмма Эйвери, — прошептала я в пустоту.
За окном кто-то громко и неодобрительно фыркнул.
И что мне с этим делать? Существует ли Рэй только в моем сне или он все же реален, а ночью ложится спать у себя дома, чтобы встретиться со мной? А может он живет где-то в параллельной реальности или вообще в другом мире? Откуда-то же эти фейри приходили к нам? Но чем мы оба привязаны к Долграну? Мои сны начались после того самого ночного похода, а пугающе реалистичными стали именно сейчас, когда я вернулась. Может быть мне опять сходить в тот лес, наплевав на страх?
Так сложно что-то делать, когда не понимаешь, что происходит. И посоветоваться ведь не с кем. Только если с мамой, но она точно устроит мне скандал и ничего не скажет, а будет убеждать вернуться в Америку. Остается плыть по течению и надеяться, что Рэй сдержит свое слово.
А тот встретил меня ночью недовольным ворчанием:
— Он мне не нравится.
— Кто? — я даже не сразу сообразила.
— Этот тип, который вьется вокруг тебя.
Рэй снова усадил меня к себе на колени, щекотно выдохнул мне в ухо, поцеловал в висок, потом в шею, сжал в объятиях и замер. А я поняла, что снова могу хоть немного управлять своим телом, нашла его пальцы и переплела их со своими, уже почти не удивляясь, что чувствую это прикосновение, как самое что ни на есть реальное.
— Кажется, кто-то ревнует, — ехидно заметила я.
— Ревную… — сквозь зубы повторил мужчина. — Оказалось, ревность жалит подобно злым красным муравьям. Исподволь, но так неприятно и гадко.
— С тобой такое в первый раз?
— Неожиданно, но да. Ни с одной из женщин такого не чувствовал.
— Ни с одной? — моя интуиция сделала стойку.
— Я старше тебя, маленькая Эмма, — чужие губы пощекотали кончик уха. — Но сейчас ты единственная женщина в моей жизни.
— Ты следишь за мной? — спросила тихо.
Рэй помолчал, посопел недовольно, но потом все же ответил:
— Только иногда. На большее… не хватает сил.
— Тогда просто знай, что у Дэниэла нет шансов.
— А у меня? — еле слышно произнес Рэй.
И вроде бы так спокойно, даже буднично, но я ощутила, как напряглось его тело и сердце начло биться чуть быстрее.
— А он тебе нужен, этот шанс?
— Даже не представляешь, как сильно.
— Могу я узнать, почему?
— Причин много, — Рэй ответил ожидаемо туманно. — Они все неотделимы друг от друга. Но одна из самых важных — это ты, Emmalin.
Я только вздохнула. А потом попросила:
— Расскажи мне что-нибудь. Про брауни или лепреконов, водяных змеев. Или про Кат Ши…
— Давно я не рассказывал старых сказок, — хмыкнул мужчина, перебирая мои волосы. — Но слушай. Легенда о Рыжем Эттине. Жила-была на свете вдова, возделывала клочок земли, да и тот не свой, а чужой, и растила двух сыновей. И вот настало время отправить сыновей искать по свету счастья …