— Я не ревную, — пробормотала недовольно, — мне просто интересно.
— Ты обязательно узнаешь.
Он вдруг легонько потянул мои пряди, и они начали вытягиваться, ложась шелковой волной мне на плечи, стекая вниз, на мраморный пол.
— Что ты делаешь? — я вяло возмутилась.
— Так гораздо лучше, — усмехнулся Рэй.
— А с короткими волосами я тебе, значит, не нравлюсь.
— Ты нравишься мне любой, Emmalin…
Вот и что тут сделаешь? У меня в голове толпится куча вопросов. Знает ли он что-нибудь о странной истории моей семьи? Может ли сказать что-нибудь о человеке, который пакостит мне по ночам? А даже самый на первый взгляд безобидный: какого цвета у Рэя волосы? Но задавать из не поворачивается язык. То ли потому, что не хотелось разрушать спокойную и даже романтичную атмосферу. То ли я просто не хотела злить мужчину. То ли не надеялась на его ответы. Но их отсутствие все больше и больше напрягает.
Ладно. Завтра точно обо всем спрошу. А сейчас буду просто наслаждаться.
ГЛАВА 8
Утром я проснулась со странным ощущением тяжелой головы. Полежала немного, глядя в потолок, потом поднялась и поняла, что мне что-то мешает. Растерянно тряхнула головой, думая, что зацепилась за одеяло, но вдруг замерла и медленно запустила руку в волосы.
— Этого просто не может быть, — прошептала я и на деревянных ногах пошла в ванную.
Зеркало отразило мое бледное лицо, голубые глаза, в которых плескался ужас, и волосы. Длинные темно-рыжие волосы… От модной стрижки, которую я делала месяц назад у маминого стилиста, не осталось и следа. Гладкие пряди свободно падали на грудь и плечи, струились до самых ягодиц. Да за эту ночь мои волосы отросли фута на два! Без всяких бальзамов, шиньонов или наращиваний.
Может я сплю? Может сон, в котором Рэй решил изменить мне прическу, все еще продолжается? Потому что этого просто не должно было случиться. Я на такое не соглашалась!
Неверяще подергала себя за прядь, как будто надеялась, что мне их просто кто-то приклеил. Но рыжее богатство было настоящим. И от осознания этого факта меня начало колотить. Можно было спокойно относиться к ненормальным снам, к появлению гигантского кота и куста сирени в саду. Но это… Это уже переходит все границы.
Вернулась в комнату и заметалась по ней, как раненый зверь. Способности странного мужчины по имени Рэй оказались настолько невероятными, что он легко смог изменить мое тело. И как дальше? Вдруг ему не понравится цвет моих глаз или размер груди? Он перекроит меня так, что я себя в зеркале не узнаю? А может еще что-нибудь похуже сделает?
Я ведь даже не представляю, кто он и чего хочет добиться. Рэй отмалчивается на все вопросы, и мне пришлось с этим просто смириться и принять как данность. Я так легко ему доверилась, но вполне возможно, что зря.
Нет, это уже перебор. Кровавая надпись на стене, лесной призрак, напугавший до дрожи, а теперь еще и волосы. Слишком много для одной маленькой меня.
— Да, — я остановилась и затрясла головой. — Правильно мама говорила: не нужно было приезжать сюда.
Бросившись к шкафу, вытащила чемодан и стала сваливать в него свои вещи. Все началось после моего приезда в Долгран. Значит, и закончиться должно точно так же. Вернусь в Штаты — связь ослабнет и Рэй не сможет до меня дотянуться. А я заживу свой обычной жизнью, без всякой магии, мистики и древних сказок.
Подхватив сумку с ноутбуком, я спустила вещи вниз, в багажник машины. Потом метнулась на кухню и достала из шкафа большие ножницы. Скрутила волосы в жгут и безжалостно резанула его в районе шеи, избавляясь от наросшего за ночь богатства. Плевать, как это будет выглядеть. Вернусь в Хьюстон, схожу к парикмахеру подравнять.
Отрезанные волосы я бросила в камин и подожгла. Они горели, распространяя мерзкий запах по всему дому, но мне уже было все равно. Не собираюсь здесь оставаться ни одну лишнюю минуту.
Убедившись, что все сгорело, я вышла из дома и заперла дверь. Потом села в машину и быстро поехала в направлении шоссе Глазго-Эдинбург, стараясь не смотреть по сторонам, на мелькавшие по обе стороны дома Долграна. Проклятое место. В Хьюстоне такого не происходит, там все понятно, спокойно и предсказуемо.
А на дом плевать. Заеду в Эдинбурге к нотариусу, пусть найдет этого Дэниэла Атвуда и продаст ему коттедж. Надо было сразу соглашаться…
В полном раздрае я проехала деревню и вырулила на трассу, собираясь мчаться в город как можно быстрее. Но после выезда из Долграна полил дождь, заставивший снизить скорость. Однотонность серого асфальта, пелена дождя вокруг и негромкий скрип дворников успокаивали, и постепенно моя злость начала ослабевать. Внутри даже шевельнулось какое-то смутное сожаление, но я сказала себе твердо:
— Нет, Эмма Эйвери. Ты возвращаешься домой.
Через полчаса дождь закончился, но я обратила внимание, что бензин у меня почти на нуле. Заправка на развилке оказалась очень кстати, и я остановилась там, чтобы залить бак и выпить кофе. И когда уже допивала средней паршивости напиток, зазвонил мой телефон.
— Привет, Майк, — ответила я на звонок.
— Хьюстон, у нас проблемы, — не здороваясь, заявил мой непосредственный начальник.
— Опять? — спросила обреченно. — Только не говори, что это снова та клиника.
— Как ты догадалась? — нарочито удивленно воскликнул он.
— Майк…
— Да, заказчик снова прислал правки. Понимаю, что он уже всех задолбал, и я бы послал его далеко и надолго, но он же платит за каждую переделку.
— Майк, я вообще-то в отпуске.
— Знаю, — душераздирающе вздохнул тот. — Только мне больше некого просить. Грейс вчера уехала в больницу с аппендицитом, у Синтии свой дедлайн послезавтра, она зашивается, а Срюарт с Энди в твои макеты ни за что не полезут, потому что ты же сама им потом головы и пооткручиваешь.
— Ну да, — пробормотала я досадливо.
Терпеть не могу, когда кто-то трогает мои файлы.
— Там не очень большие правки. Но ему нужно как всегда очень срочно. Давай, ты сделаешь быстренько, а я тебе премию. Или дополнительный день отпуска.
Мне бы отказаться, но я слишком уж ответственный сотрудник. И не могу отдать этот проект другим людям, зная, что скорее всего, на выходе получится какая-нибудь ерунда, которую самой же придется переделывать. Поэтому придется напрячься и постараться все сделать быстро и качественно. Но по опыту знаю: времени может понадобится гораздо больше, чем я рассчитываю. А это может значить, что сегодня я уже точно никуда не полечу.
— Ладно, — вздохнула в итоге. — Только мне нужно найти место, потому что я сейчас на заправке где-то под Эдинбургом.
— Спасибо, дорогая, — начальник аж расцвел на том конце канала связи, — все уже у тебя на почте.
— Подожди, — спохватилась я. — А ты чего звонишь в такую рань? В Хьюстоне же сейчас даже шести утра нет.
— А я не в Хьюстоне, а под Парижем, у меня тут сестра замуж выходит за своего лягушатника. Помнишь, я говорил?
— Точно.
— Так что у тебя есть несколько часов форы, прежде чем проснется Америка.
— Как я рада, не то слово, — пробормотала я. — Ладно, до связи.
Выяснив на заправке, где можно найти какой-нибудь мотель, я уже через десять минут была в небольшой, но очень приличной гостинице на окраине Эдинбурга. Сняла номер, подключилась к местному интернету и погрузилась в работу.
И ожидаемо провозилась до самой ночи. Майк меня бессовестно обманул. Правки действительно были не слишком большими, но противными, и их окозалось очень много. Мне даже пришлось звонить коллегам, которые из-за шестичасовой разницы во времени только-только начинали работу, и консультироваться, как мои переделки повлияют на остальные компоненты проекта. Но это хотя бы помогло отвлечься и выбросить из головы жуткое утро.
Закончила я только к десяти вечера, сбегала на поздний ужин и, порадовавшись, что решила работать в гостинице, а не в каком-нибудь кафе, завалилась спать. Совершенно забыв про покупку билетов до Хьюстона.
Я подозревала, что уехала недостаточно далеко, чтобы связь между мной и Долграном оборвалась. Поэтому почти не удивилась, когда снова оказалась в той же самой комнате.
В этот раз здесь было пусто и темно. Не светились светлячки по углам, не заглядывала в окно луна, не благоухали розы. Только голые стены с изодранными обоями, разбитый оконный витраж и шуршащие стебли под ногами. Сухие, блеклые, мертвые…
И Рэя здесь тоже не было…
Это место стало действительно жутким. И я чувствовала, что оно меня уже почти не держит, что можно собрать волю в кулак и проснуться в гостиничной кровати. Но что-то глубоко внутри не позволяло это сделать. Кем бы ни был мой ночной собеседник, нельзя бежать, даже не попрощавшись. Вот только где он? Неужели не пришел?
Я обхватила себя руками и поежилась от холода. Потом прочистила горло и негромко позвала:
— Рэй!
В ответ не звука. Я сделала шаг вперед, морщась от шуршания мертвых роз, и крикнула уже чуть громче:
— Рэй! Нам нужно поговорить.
Снова тишина, от которой стало очень тоскливо. Ну где же ты? И почему я так старалась удрать из Долграна, а теперь мне хочется плакать от одной мысли, что я тебя больше никогда не увижу? Что тебя больше нет?
Выдохнув сквозь зубы, осмотрелась, и неожиданно мне показалось, что в одном из углов тьма чуть гуще, чем в остальных. Неуверенно шагнула туда, подходя ближе, и опустилась на колени.
— Рэй?
— Не надо, — раздался спокойный голос. — Ты решила уйти, и я не стану держать.
Я подползла еще ближе и нащупала мужскую руку. Пальцы Рэя рефлекторно сжались, но потом он вздохнул и отпустил меня.
Чувствую себя героиней сказки «Красавица и чудовище», которая бросила своего жуткого возлюбленного, а тот подыхал от горя. Может он тоже прячется, потому что некрасив? Или не совсем похож на человека?
Эх, Эмма-Эмма. Вот ехала бы себе спокойно в Эдинбург и возвращалась домой. Но женщины в принципе существа жалостливые, а у меня тут не просто персонаж книги, а мужчина, который незаметно стал мне очень родным. Вот только что мне теперь с таким родным нужно было делать?