Брауни, пикси, кэльпи… Да, сказки людей появились не на пустом месте.
— Я много лет правил Неблагим Двором. Часто люди ошибочно считают Благих сидхе хорошими, а Неблагих — злыми, но это не так. У всех нас иная мораль и желание блюсти только свои интересы. Коварство, хитрость и эгоизм свойственны любому дивному, независимо от происхождения.
— Значит, ты был королем?
— Да, — чуть улыбнулся Рэйеферн. — Королем и очень сильным магом. Мне подчинялись такие силы, которые многим даже не снились. Я был одним из тех, кому боги даровали возможность создать и обустроить Сид, когда возникла такая необходимость.
— Одна… девушка сказала, что тот, кто запер тебя на Земле, спасал Сид от зла.
— Это не так. Меня нельзя считать злом. Да, я был силен, самоуверен, эгоистичен. Не лучше и не хуже любого другого сидхе. Моим просчетом было забыть о том, что такое положение и мощь легко могут стать предметом чужой зависти. В конце концов, интриги всегда были любимым развлечением дивных. И в один прекрасный день Кауллен — сидхе из жилы Киновари, задумал меня уничтожить. Он собрал сторонников и заманил меня в ловушку в этом поместье.
— В ночь Самайна тысяча восемьсот тридцать четвертого?
— Да. Кауллен собирался убить меня, вот только сил ему не хватило. Но он смог лишить меня всей мощи и заточить здесь, под этим домом, не-живым и не-мертвым.
Правда, кое-что пошло не по его плану. Магия, которая вырвалась во время нашей схватки, встала между мирами непроницаемой стеной, и двери дивных закрылись. Они больше не могут ходить через них. Лишь несколько раз в году завеса слабеет, позволяя ненадолго пробиваться сюда.
— Причем здесь моя семья? — спросила тихо.
— Твоя семья… — вздохнул мужчина. — Кауллен заклял меня собственной кровью и волей. Хотел сделать так, чтобы никто кроме него самого не смог меня освободить. И то, что миры разделились, даже сыграло ему на руку. Ведь чтобы снять завесу, мне нужно было освободиться, а чтобы дотянуться до врага и получить его кровь — нужно было снять завесу.
— Замкнутый круг…
— Именно. Но одного Кауллен не учел: того, что его «развлекательные» прогулки на Землю принесут свои плоды. Двух очаровательных девочек, рожденных от разных матерей. Они были похожи на обычных детей, но в Орли О’Рори крови сидхе было столько, что она могла стать той, кто меня освободит.
— Только не стала.
— Первые несколько лет после того, как меня зачаровали, я копил силы. И когда смог наконец прийти в некое подобие сознания и осмотреться, Орли уже было десять. Я хорошо ощутил ее тогда, маленькую, но очень яркую и сильную. И решил, что именно она будет моим ключом. Фейская кровь помогла дотянуться, и я стал понемногу влиять на нее. Сделал так, что в ней проявилась тяга ко всему дивному, загадочному. Насылал сны и о поместье, и о самом себе. Через пять лет мои усилия увенчались успехом. В Белтейн Орли пришла сюда. А я… сорвался.
— Что ты с ней сделал? — нахмурилась, подозревая самое нехорошее.
— Я не причинил ей вреда, — вздохнул сидхе. — Но чувствуя такой близкий ключ к свободе, стал злым и нетерпеливым, не сумел сдержаться, повел себя, как самовлюбленный мерзавец. В принципе, какой и был на самом деле. Я напугал ее. И Орли сбежала, не став даже слушать. Больше она даже и близко не подходила к лесу. А как только подвернулась возможность, вышла замуж и уехала.
— Вот как.
— Я был в бешенстве. Посчитал, что упустил единственную возможность выбраться из клетки. Но через несколько лет Орли вернулась с дочерью. Она сама была для меня уже бесполезна, но ее девочка, Шарлотта, стала моей новой целью. Вот только мать строго-настрого запретила ей даже смотреть в сторону леса, и послушная дочь повиновалась. А я упорствовал. Насылал на нее сны, видения, и это чуть не свело Шарлотту с ума. Естественно, Орли все поняла и воспользовалась проверенным способом спасти дочь от моих козней. Выдала замуж.
— Ты снова потерял шанс, но Шарлотта вернулась в Долгран вместе с дочерью.
— Да. Ее звали Дейдре. В этот раз я ошибся по-другому. Девочка была любопытной, плевала на авторитеты взрослых и ее мне удалось заманить в поместье. Но не удалось освободиться. Я снова повел себя неправильно. Давил, а не разговаривал, приказывал, а не просил. И Дейдре тоже отказалась мне помогать.
Забавно. Оказывается, не только предки Сьюзен верили в свое происхождение от дивного. Женщины моей семьи не просто знали о сидхе, но и общались с ним в этом самом поместье. Вот и что мешало им оставить записки для потомков или хотя бы вести дневники?
— Потом была Анна, — сказала я, мысленно пройдясь по нашему генеалогическому древу.
— Анна… В ней я ощутил авантюрную жилу и решил действовать по-другому. Когда девушка пришла сюда, просто предложил ей денег. Осыпал иллюзорным золотом и пообещал, что оно станет настоящим, как только заклятие спадет. Анна больше всего хотела путешествовать в свое удовольствие по миру и поэтому согласилась. Вот только даже после ритуала заклятие никуда не делось. Тогда она обозвала меня подлым обманщиком и сбежала. А я был в отчаянии. И только через год, обдумав все, что случилось, понял самую важную вещь — согласие должно было идти от сердца, а не от разума.
Да, не читал древних сидхе детских сказок. Иначе бы точно знал, что злые чары могу разрушить только настоящие чувства, чистое храброе сердце и искреннее желание помочь.
— А что моя бабушка, Дарла?
— С ней я поступил еще глупее. Когда Дарла пришла сюда в Самайн, я просто запер ее в поместье. Думал, немного времени в обществе друг друга поможет ей проникнуться моей судьбой, но просчитался. Дарла дождалась, пока я ослабну, и ушла.
Надо же, какая занятная семейная традиция у нас получается.
— Хотя несколько лет назад Дарла явно что-то поняла. Она стала гулять в лесу, приходила в поместье, иногда просто сидела здесь в гостиной и задавала вопросы в пустоту. Я слышал ее, но не мог ответить. Ни с ней, ни с твоей матерью связь уже не работала.
— С мамой ты что сделал? — спросила хмуро.
— Ничего, — бледно улыбнулся Рэйеферн. — Виктория Хилл оказалась на редкость разумной и здравомыслящей девочкой. Несмотря на все сны, несмотря на урхина-пикси, подосланного в качестве домашнего питомца, ее уверенность в том, что сидхе не существует, осталась непоколебимой.
Да, уж, если мама что-то для себя решила, переубедить ее действительно очень сложно.
— Знаешь, после неудачи с Викторией я совсем опустил руки. Мир вокруг очень быстро и неумолимо меняется. Люди оставили дивных созданий в сказках, современные дети стали думать и чувствовать совсем по-другому. И я решил, что тоже обречен остаться легендой. Что буду жить бесплотным духом в поместье, которое хранит неистощимая магия сидхе, и просто наблюдать за изменчивым миром. И никто никогда не придет на мой зов.
— Но пришла я.
— Но пришла ты.
Повисла тишина. До этого места не доносились звуки непогоды, поэтому нам никто не мешал. И я вспоминала то самое лето, те самые разговоры со Сьюзен и даже тот нелепый спор. Случайность? Судьба? Не знаю…
— Я даже сам себе не поверил, когда почувствовал, что ко мне идет очередная О’Рори, — Рэйеферн признался негромко. — Да еще и так удачно, в день летнего солнцестояния — момент пика сила.
— Я вспомнила эту ночь, — прошептала тихо. — Зачем ты смешал нашу кровь?
— Чтобы разбудить ту частицу сидхе, которая досталась от Кауллена, и стать ближе к тебе. Ты жила не в Долгране, поэтому потребовалась привязка. С ней мы бы смогли общаться во сне, и я надеялся, что мне удастся завоевать твое расположение.
— Когда я вышла из поместья, мне стало плохо.
— Да, — в глазах дивного мелькнула вина. — Я перестарался. Влитой в тебя силы оказалось слишком много. И она повлияла на тебя так, как повлияла. Ты не отправилась домой, как я хотел, а потерялась в лесу. После чего твоя мать вообще увезла тебя за океан.
Наверное, я сейчас могла бы обвинить Рэя в том, что из-за него моя семья распалась, что мама с бабушкой много лет не общались. Могла бы, но не хочу. Потому что чувствовала — здесь нет его вины. Родители бы все равно развелись, а мама сама недавно призналась, что в любом случае уехала бы далеко из страха повторить судьбу своих предков по женской линии. С бабушкой только нехорошо получилось, но она не сердилась на сидхе за это, я уверена.
— После той ночи мне часто снились кошмары, — призналась я.
— Прости, — вздохнул Рэйеферн. — Это все моя сила. Да и твоя собственная доставляла проблемы. Потребовалось несколько лет, чтобы она угомонилась и перестала тебя мучать.
— Ясно.
— Прости, — еще раз повторил мужчина.
— А наша связь, она ведь осталась даже после переезда?
— Да. Несмотря на расстояние, я мог иногда дотягиваться. Но знаешь… я решил, что с тебя хватит. Я мог бы заговорить с тобой, попытаться подружиться, очаровать и убедить вернуться в Долгран. Вот только мне не хотелось ломать тебе жизнь. И я стал просто наблюдать. Просто быть рядом с тобой, помогать и предупреждать, если было нужно.
— Ты не раз спасал меня, — прошептала, вспоминая и пожар в клубе, и аварию, о которых предупреждал сидхе.
— Да. Иногда мои способности помогают предчувствовать опасность. Или скорее узнавать, что проводка в старом клубе уже не первый день искрит, а у школьного автобуса совсем стерлись тормозные диски.
— Все равно спасибо.
— А еще я наблюдал за тобой, — тепло улыбнулся Рэй. — За твоей жизнью, за твоими мечтами. Узнавал тебя. Что ты любишь, о чем думаешь, чего боишься. Какой ты можешь быть храброй, упрямой, нежной, верной. Наверное, это было подло, но только так у меня получалось чувствовать себя живым. Да и вообще чувствовать. И знаешь, это стало менять меня самого. Постепенно во мне рождались такие эмоции, которых раньше не было. Сочувствие, сострадание, желание оберегать. Я стал понимать не только тебя, но и остальных людей, стал более человечным, что ли. Иногда даже проскальзывала мысль, что заточение на Земле пошло мне на пользу, разбудив живое и не позволив окончательно превратиться в бездушное эгоистичное чудовище.