— Хорошо, — сказала Ана. — То, что мы изучали на прошлом уроке, тоже никто не помнит?
Ни один из учеников по-прежнему не поднимал руки.
— Ну, же! Лита! Можешь не вставать.
Девочка всё равно поднялась из-за стола и, боязливо оглядываясь по сторонам, произнесла:
— Глава…
После урока началась длинная перемена — обеденный перерыв, — но утренняя тошнота у Аны усилилась, и она решила, что не будет спускаться в самад. Она пошла в учительскую, чтобы вернуть журнал, и столкнулась в дверях с Илой.
— О! — сказала Ила. — А я тебя искала с самого утра. Мне казалось, у тебя рано сегодня занятия начинаются.
— Нет, только что было первое, — сказала Ана, хотя сама уже не была уверена.
— Допоздна сегодня?
Ана кивнула.
— Ладно, пойдём в самад! — Ила взяла Ану под руку и потянула за собой. — Мы с тобой почти не видимся в последнее время.
Ана не сопротивлялась. В конце концов она возьмёт макаранду или харас.
— У тебя как, всё в порядке? — спросила Ила, когда они спускались по лестнице.
— Да, наверное.
— А у меня — ты не поверишь…
В самаде оказалось людно. Пахло приторными подсластителями, пряными приправами, пережаренным расава́ти.
Они встали в самый конец длинной очереди. Ана с трудом сдерживала тошноту.
— Говорят, многие люди к этому очень чувствительны, — тараторила Ила. — При таких сильных дождях перепады давления, а многие не выносят. Не припомню я что-то раньше такой погоды.
— Да. Я тоже неважно чувствую себя последние дни.
— Вот видишь!
От запахов еды мутило, Ане хотелось уйти, но она продолжала стоять в очереди вместе с Илой.
— Что-то в этом году у нас сплошные ненастья, — говорила Ила. — Из года в год всё хуже.
Они уже подходили к прилавку, заставленному огромными коробами с едой. От коробов разило резкой приторной вонью. Ана задержала дыхание.
— Страшно представить, что будет в следующем году, — сказала Ила.
Ана мысленно произнесла — «в следующем году» — и что-то сжалось у неё в груди.
— Мне, кстати, к врачу уже давно пора, — сказала она.
— Да, сходи обязательно. Такое откладывать нельзя. А мне…
Ила продолжала говорить и после того, как они взяли еду и сели за стол. Ана молча слушала, время от времени кивая, как бы соглашаясь.
— Надо нам куда-нибудь сходить на этих выходных, — сказала Ила.
— В выходные я, наверное, поеду к врачу, — сказала Ана.
Они замолчали. Ила выговорилась и принялась за еду, Ана же больше беспокоилась о том, как бы её не вырвало.
И тут она вспомнила.
— Скажи, — произнесла Ана, — а ты когда-нибудь уезжала отсюда? Была где-нибудь ещё?
— Из города? — Ила вдруг смутилась. — Я же рассказывала тебе. Очень давно, в детстве. Я и не помню почти. А ты что, куда-то собралась?
На следующий день Ана приехала в видая-лая ранним утром, хотя занятия у неё начинались только после обеда. Сада ещё не было, учительская пустовала. Кто-то забыл выключить радио, и приёмник тихо бормотал, разговаривая сам с собой.
Ана села у окна и стала ждать.
Она слышала, как методично постукивают настенные часы, отмеряя оставшееся до уроков время, как позвякивает, поймав невозможно высокую ноту, приёмник, тут же срываясь в глухой хрип, гулко прокашливаясь. Она слышала каждый шаг в коридоре, ей казалось, что она может различать даже тонкое поскрипывание дверей в противоположном конце здания. Голова её раскалывалась от боли, сердце бешено молотило. Ана закрыла глаза, стараясь успокоиться, и тут же перестала слышать что-либо, кроме собственного дыхания.
Когда дверь в учительскую отворилась, Ана вздрогнула.
— Надо же! — удивился Сад. — Ты уже тут! Слушай, мне кажется, тебе стоит почаще сверяться с расписанием.
— Я хотела с тобой поговорить, — сказала Ана, вставая.
Сад замер у двери.
— Драапа! Жара такая! — Он шумно выдохнул и вытер пот с красного лба. — То дожди, то жара — невозможно просто.
Сад посмотрел на Ану.
— Пойдём, — и показал на дверь своего кабинета.
Они молча зашли. Сад закрыл дверь, бросил на стол портфель и подошёл к окну. Он потянул одну из штор, однако солнце кольнуло ему в глаза, и он, поморщившись, вновь расправил штору.
Ана стояла напротив.
— Ты садись, — сказал Сад.
Ана осмотрелась — стула не было.
— Драапа! — прыснул слюной Сад. — Опять стул упёрли! В следующий раз на ключ буду закрывать!
— Я могу постоять, — сказала Ана.
— Погоди, я принесу! — Сад метнулся к двери.
— Нет, не нужно.
— Да мне не…
— Я ненадолго, — сказала Ана. — Я…
Она вздохнула.
— Я просто хотела сказать тебе…
Сад выжидающе смотрел на неё. Лоб его лоснился от пота.
— К сожалению, мне придётся уйти. Но я готова отработать…
— Погоди, — перебил её Сад.
Он стал спешно искать что-то по карманам.
— Куда уйти? У тебя какие-то проблемы?
— Нет, всё в порядке.
— Ты нашла другую работу? Ближе к дому?
— Нет. Я боюсь, что больше…
Ана хотела сказать «не могу», но не решилась.
— Я не буду искать новую работу. Да и не стала бы никогда. Эта видая-лая для меня как дом. Ты же сам знаешь, я всю жизнь здесь.
— Но тогда…
Сад прошёлся по комнате и уселся за стол. Свет пробивался сквозь штору, падал ему на лицо, и он щурил глаза. Он вскочил и вытащил из-за стола кресло.
— Сядь, — сказал он.
— Да нет, я…
— Сядь! — повторил Сад. — Это не минутный разговор! Не могу смотреть, как ты стоишь.
Ана села.
— У тебя как самочувствие? — спросил Сад.
— Как обычно.
— А на самом деле?
Ана посмотрела на него, улыбнулась.
— Что ты хочешь услышать? Не сказала бы, что чувствую себя хорошо. А когда я хорошо себя чувствовала? Всё действительно как обычно.
— Так, а в чём же тогда дело?
Сад заходил по комнате.
— Может, просто возьмешь вечерников, как мы и хотели? Только вечерний курс — и всё.
— Это не поможет, — сказала Ана.
— А что тогда? Ты пойми…
Сад подошёл к Ане и присел перед ней на корточки.
— Я замену-то найду, это не проблема. Но ты же сама говорила, что работа тебе помогает. Да и столько лет уже с нами! Если у тебя и правда ничего не поменялось, зачем уходить? А нагрузку сократим — это не проблема. Возьми вечерников, как я тебе и предлагал. Или, если не нравятся вечерники, другое что-нибудь. Придумаем!
Ана встала и подошла к окну.
Она приподняла штору. Улицу заливал свет, окна домов горели, по рельсам на бадване скользили солнечные блики. У Аны разболелись глаза.
— Дело не в этом, — сказала она. — Я ухожу не потому, что мне становится хуже. Хотя, конечно, мне не лучше. Но дело не в этом. Я бы не ушла просто так. Если уж уходить, то…
Ана повернулась к Саду и попыталась улыбнуться.
— Работа здесь и правда была для меня целой жизнью.
— Так, а в чём проблема тогда?
— Я хочу уехать, — сказала Ана и снова посмотрела в окно.
— Уехать? Но куда ты можешь уехать?
— Далеко. Я…
Её перебил звонок — точнее, торопливая сумбурная мелодия, которая извещала о начале первого урока. Казалось, от ритмичного электрического шума позвякивают в окнах стёкла. Из коридора доносился топот десятков ног.
Сад молча стоял, давая Ане высказаться, хотя по его лицу было видно, что он с трудом сдерживается.
Когда Ана закончила, он со вздохом опустился в кресло.
— Ты сама-то хоть понимаешь, что говоришь? Южный Хапур! Драапа! Ты ведь просто не сможешь…
Сад не договорил.
— Нет! — почти выкрикнул он. — Об этом не может быть и речи!
Он вскочил и подошёл к Ане, положил ей руки на плечи.
— Ты просто устала. Все мы устали. Этот год выдался не из лёгких. Возьми отпуск. Просто отпуск. Не торопись. Потом вернёшься — и мы поговорим ещё раз. Ты же ничего не теряешь. Такие решения лучше не принимать сгоряча!
— Я не могу ждать, — сказала Ана.
Она повернулась к Саду и посмотрела ему в глаза.
— Ты хочешь знать, как я себя чувствую? Да, мне становится хуже. С каждым днём. И ты прекрасно это знаешь. Так было всегда. Я просто не могу ждать.
— Но зачем? Почему именно сейчас? Почему именно туда? Ты ведь не думаешь, что…
Сад осекся.
— Он был из Южного Хапура?
Ана молчала.
— Но зачем? Он же пропал в песках! В южной пустыне! Неужели ты думаешь, что он…
— Нет, нет, конечно, нет. Конечно, я так не думаю.
— Но зачем тогда? Это же просто самоубийство! С таким же успехом можно…
— Для меня сейчас всё — самоубийство. Я уже не в том состоянии… Это правда ничего не изменит. Я чувствую, мне не так много осталось. Считай, что это…
Ана прикрыла ладонью глаза.
— Считай, что это — моё особое желание.
Лицо у Сада вытянулось.
— Значит, настолько плохо?
— Уже давно.
— А что говорят врачи? Ты уверена…
— А что врачи? Они ещё лет десять назад обещали мне несколько месяцев. Только тогда я чувствовала себя лучше.
— Но, может, всё дело в погоде. Может, всё из-за этих перепадов. Я бы не торопился. Сходи к врачу.
Ана кивнула.
— Я схожу, вот только — ты знаешь, я никогда не доверяла врачам. И я почему-то уверена, что обязательно долечу до Южного Хапура. А там, ты знаешь, и воздух чище. Может, это даже…
— Не надо, — сказал Сад. — Давай ты просто отдохнёшь. Мы потом обсудим это ещё раз. Спокойно. Через неделю или две.
— Хорошо, — сказала Ана. — Я возьму отпуск. Небольшой. До тех пор, пока мне не станет лучше. Договорились?
— Да, — пробормотал Сад.
— А когда я выздоровею, ты возьмёшь меня обратно?
Ана улыбнулась Саду.
Вдруг, подчиняясь какому-то неосознанному порыву, она дернула штору на окне, ожидая, что комнату зальёт солнечный свет, но на улице было сумрачно, как будто к городу приближалась песчаная буря.
Последний урок
Когда закончился последний урок, был ещё ранний вечер.