– Вообще, болва… простите, дурацкая привычка, братьям из числа оглушенных мы обычно поручаем не очень ответственную, но достаточно грязную работу. Но вам, уважаемый солдат, вероятно, лучше всего подойдет кормление птиц. Справитесь?
– Называйте меня птицелов, – усмехнувшись, попросил Сашка. И уже из чистого хулиганства добавил: – Во имя Камня!
Он получил мешок с пшеном и алюминиевый совок, каким в советских магазинах развешивали муку и сахар. Вышел из здания и направился к зверинцу. Мимо клеток важно прохаживался Лед, грозно мяукая на особо крикливых подопытных обитателей зверинца. Судя по всему, кот-мутант здесь был главным, и звери это прекрасно понимали – даже самые крупные при виде пушистого надзирателя замолкали, прижимали уши и отползали к дальним стенкам.
– Пойдешь со мной птичек кормить? – наклонившись пониже, чтобы прозвучало негромко и его слова не услышали в доме, спросил Сашка.
Вместо ответа Лед пренебрежительно фыркнул, словно говоря: «Тоже мне, задачка!», и затрусил в глубину железных рядов.
Птицы содержались в трех крайних клетках. В первых двух соседствовали снегири и синицы, очень похожие на обычных птиц, только раза в три больше, и окраска у них была чересчур яркой, ядовитой. Сашке невольно вспомнились коралловые аспиды, живущие в тропических лесах Амазонки, одни из самых красивых и опасных змей на Земле. Снегири красными яблоками неподвижно висели на разветвленной коряге, протянутой через всю клеть, концами цеплявшейся за мелкие ячейки решетки. Синицы вели себя беспокойнее, желто-черные, словно лимоны с клювами, они устроили при его появлении настоящий переполох.
Кормление Сашка начал со снегирей. Прежде чем откинуть заслонку с трубы, подававшей корм в лоток, остановился, присмотрелся. Снегири были неподвижны, хищно поглядывали на него полуприкрытыми щелками глаз. Вдруг одна птица заметила что-то на земляном полу и спикировала вниз. Пара глубоких гребков лапой, и вот добыча – сизый червяк, так некстати обнаруживший себя – оказалась в клюве красногрудого охотника. Птица задрала голову, намереваясь проглотить извивающегося неудачника, но тут же была атакована более крупными соседями, пожелавшими урвать себе кусок мяса. Произошла свалка, в которой добытчица оказалась погребенной вместе с червем под кричащей, щелкающей клювами массой завистливых собратьев. Сашка застыл, пораженный внезапной жестокостью этих, на первый взгляд, спокойных райских птичек. Сражающиеся за добычу снегири образовали комок, от которого во все стороны летели перья, как от вспоротой подушки. Дележка была недолгой. Успевшие к раздаче птицы, держа в клювах куски кровавого мяса, постепенно возвращались на прежние места. Александр сначала не понял, что произошло, и как один тощий червяк смог разделиться на десяток порций дымящейся плоти. Разгадка открылась после того, как с земли поднялась и тяжело вспорхнула на ветку последняя птица – разделке подвергся не только червяк, но и удачливая хищница, вытащившая его из грунта. В пылу битвы за еду ее разорвали на части, которые теперь с удовольствием пожирали соседи по клетке. От жирного снегиря-охотника остался только скелетик, кучка перьев и лужа крови.
К горлу подступила тошнота. Сашка отвернулся от клетки и поймал удивленный взгляд голубых глаз. Лед сидел у клетки и неотрывно смотрел на него. Казалось, он хотел сказать: «Ты чего, брат? Подумаешь, важность. Они тоже есть хотят. Сыпь корм давай, пока они еще кого-нибудь не сожрали!» Похоже, для него, в отличие от Александра, такое положение дел было в порядке вещей.
Сашка засучил рукава балахона и стал быстро зачерпывать совком пшено из мешка. Ему действительно хотелось побыстрее заполнить кормушку красногрудых убийц, чтобы недавняя сцена не повторилась хотя бы в его присутствии.
Глава 5Слышишь шелест плащей – это мы
Пока Александр возился у клетки с синицами, наблюдая, как теперь уже желтые пернатые, не жалея клювов, дерутся за место у кормушки, в зверинец прибыла помощь. Лед, бесстрастно наблюдавший за Сашкиными действиями, сорвался с места и побежал к входу, где маячила фигура в сером балахоне. «Все-таки дождались своего болвана», – подумал Сашка, наблюдая за тем, как лаборант протягивает монаху мешок с чем-то тяжелым. Тот закинул его за плечо и побрел по направлению к птичнику, приближаясь к Александру.
Прибывший на работы сектант, не останавливаясь, прошел мимо клеток со снегирями и синицами и остановился у крайней, самой большой по размеру, в которой гоготали и хлопали крыльями гигантские птицы, отдаленно напоминающие грифов из-за розовой неоперенной шеи. Сашка даже не пытался определить, кем они были раньше – мутация настолько изуродовала обитателей подмосковных лесов, что понять или угадать что-либо по их сегодняшнему экзотическому виду не представлялось возможным.
В крайней клетке процесс кормления проходил иначе, и Сашке представилась возможность наблюдать его со стороны. В отличие от загонов с мелкими птицами, кормушки для гигантов располагались внутри, поэтому монах открыл дверцу и пропустил вперед кота. Лед зашипел на грифов – те в испуге забились в угол, чуть не давя друг друга. Монах прошел внутрь и стал размеренными движениями заполнять подвешенные к решеткам железные миски картофельными клубнями и кусками тыквы. Как видно, подобный рацион приходился птицам по вкусу, потому что они стали тянуть головы к кормушкам, издавая противные горловые звуки. Внезапно одна из хищниц, воспользовавшись тем, что Лед смотрел в другую сторону, выскочила из угла, с силой долбанула бедного монаха в затылок и выскочила наружу, распахнув с разгона незапертую дверь. Кот зарычал, метнулся за беглянкой, но было поздно – она уже набирала скорость, готовясь взлететь.
Еще до конца не осознавая, какую опасность может представлять гигантский мутант, выпущенный на волю, а следуя исключительно охотничьему инстинкту, Сашка сорвался с места. Попутно он высматривал какую-нибудь палку или булыжник, с помощью которых можно было бы помешать птице сбежать. У деревянного забора в траве он заметил молоток с заржавевшей головкой, подхватил его на бегу. Гриф, взмахнув крыльями, оторвался от земли, так что импровизированное метательное оружие поразило его уже в полете. Сашка целился в голову, но попал по правому крылу, что, конечно же, не убило пернатого мутанта, но лишило его возможности летать. Птица тяжело рухнула на землю, встала на лапы, развернулась и с гортанным клекотом двинулась на обидчика, подволакивая поврежденное крыло. Двигалась она быстро, а Сашка стоял в ожидании атаки и никак не мог сообразить, что ему делать дальше. Он нашел подходящий камень, который мог бы окончательно успокоить разозленную «курицу», но стоило ли убивать обитательницу зверинца или можно было ограничиться тем, что просто загнать ее обратно в клетку, решить никак не мог. В ситуацию вмешался Лед. Он вышел вперед, уселся на дорожку, разделяя Александра и готовящегося к нападению грифа, и нарочито-равнодушно зевнул во всю пасть. «Ах ты, психолог, – мысленно восхитился им Сашка. – Показываешь, что плевать хотел на ее угрозы? Ну-ну, посмотрим, поймет она или нет».
Птица и не думала останавливаться – видно, ярость была сильнее инстинкта самосохранения. Сашка напружинился, готовясь к бою, но ему осталось лишь наблюдать за тем, как на пернатого мутанта, не дошедшего до человека всего пару метров, грациозно прыгнул огромный белый зверь. Лед трансформировался за считаные секунды, Александр впервые видел на свету, как это происходит, – пушистое тело вдруг раздулось до неимоверных размеров, морда исказилась, в оскале сверкнули длинные острые клыки. А вот сам прыжок был каким-то медлительным, неторопливым, даже ленивым, настолько преобразившийся кот заранее чувствовал себя победителем. Приземлившись на спину кричащей птице, он одним ударом мощной лапы переломил ей хребет. Раздался тошнотворный хруст, голова с раскрытым клювом дернулась и безвольно повисла на голой розоватой шее. Лед спрыгнул с поверженного тела на землю, отряхнулся и двинулся обратно к клеткам, стремительно возвращая себе прежний вид. Мимо Сашки он прошел, не останавливаясь.
Тот стоял, ошарашенный увиденным, и даже не сразу сообразил, что в этом происшествии был еще один пострадавший. Очнувшись, Александр метнулся к клетке, где оставался раненый монах. Впрочем, тот уже оклемался – как оказалось, он выложил корм в миски, вышел и даже запер дверь на щеколду, совершенно не обращая внимания на ручеек крови, стекавший с затылка. К моменту появления Сашки серая спина сектанта уже была в бурых потеках, а рана так и продолжала кровоточить.
– Тебе на перевязку надо! – воскликнул Сашка, не сразу вспомнив, что монах вряд ли поймет такое указание. Тогда он подтолкнул раненого в спину и рявкнул: – К сестре-настоятельнице, быстро!
Эти слова возымели действие. Серый брат пошатнулся и зашагал к выходу из зверинца. Между тем из здания выскочил профессор, которому, как видно, сообщил о происшествии лаборант, наблюдавший за всем издалека. Ученый подошел к Александру, поправил очки и с укоризной протянул:
– Ну что же вы, птицелов! Уничтожили такой прекрасный экземпляр…
Сашке оставалось только развести руками. Рассказывать, что птицу убил Лед, в данном случае было все равно что перекладывать на того ответственность.
– Не было выбора. Или победить, или умереть, – ответил он и тут же об этом пожалел. Древний афоризм никак не вязался с образом мускулистого простака, каковым он старался казаться.
В глазах профессора появилось любопытство, граничащее с подозрением, но расспрашивать он не решился. Все оставшееся время Сашка рубил дрова для печи, носил воду в большую бочку и вывозил на тачке навоз за территорию зверинца. Ни к животным, ни к птицам его больше не допускали.
Сбор информации можно было назвать успешным, внедрение тоже. Но вот с главной задачей – найти Павла или хотя бы его следы в секте – выходила пробуксовка. Между тем Сашка понимал, что времени у него мало, в части уже точно в курсе, что миссия провалена, и кто знает, не решится ли руководство на внезапный штурм, невзирая на вероятные потери своих и чужих. Мысль о возможной мясорубке ужаснула. Сашка теперь боялся и за Юльку, и за оболваненных братьев, и за добродушных зашуганных ученых. И еще ему не хотелось, чтобы все закончилось вот так, без ответов на основные вопросы, которые мог дать только сам Камень.