Мне никто уж не приносит цветов,
Я достала шаль из Испании
Ведь надо приодеться под Рождество
Я купила немного орехов
Немного шоколадной халвы
И сказала с тяжелым смехом
Все прошло, все прошло – увы…
А затем засветила елку
Посмотрела на серебряную звезду
И заплакала, заплакала втихомолку
По несвитому мещанскому гнезду.
Второе рождение*
Сегодня колокола сами собой зазвонили! –
К ним давно никто не подходил.
Сегодня ворота сами отворились! –
В них кто-то незримый колотил.
Огромное солнце радостно засмеялось;
Лимонные деревья зацвели
И в море, где волны качались,
Появились потонувшие корабли.
Огромная мраморная Венера
Сошла с пьедестала на луга,
В лиловых горах и пещерах
Растаяли холодные снега.
Рукой от солнца закраснелой
Натягивает Аполлон свой лук;
На камень пастушка села,
Ждет не придет ли друг.
Из леса появляются дриады,
Кричат: «Великий Пан воскрес!»
Цветы и травы – все – рады,
И звонко смеется лес.
Везде исчезли туманы,
Всюду раскинулись сады,
И наливаются рукою Пана
Златистые, румяные плоды!
Музыка («Есть звуки алые и голубые…»)*
Есть звуки алые и голубые;
Есть звуки с свежестью прозрачных смол;
Есть звуки добрые и злые;
Есть звуки гладкие, как стол.
Есть звуки тяжкие, как камень;
Есть звуки тонкие, как шпиц;
Есть звуки жаркие, как пламень
Незабываемых страниц.
Есть звуки пряные, как мускус;
Есть звуки горькие, как яд;
Есть звуки острые, как уксус;
И – нежные, как аромат.
И звуки могут дать картину,
Нарисовать игру теней,
Дать выход солнцу из низины
И ароматы вызвать в ней!
Луна («Луна все еще молода…»)*
Луна все еще молода,
Луна все еще сияет в небесах!..
Для нее ничто года –
Они не отражаются на белокурых волосах.
Ее не трогают сырые ветры,
Не портит человеческая рука –
У ней есть платье и шляпа из фетра –
Ее голубые мягкие облака!..
Но в глубине – она очень страдает,
Ведь она видела все века….
И она часто, часто рыдает,
Закутавшись в голубые облака.
И она любит только руины,
Только обломки колонн
И часто, спустившись в низины,
Слушает похоронный звон
И найдя какой-нибудь череп
Она заглядывает ему в глаза
И, прошедшее время измерив,
Закутывает в свои волоса.
И ей делается как будто легче –
Ей кажется, что не прошли века
И, прижав череп покрепче,
Она снова уносится в облака.
Но утро протягивает руки,
Луна видит свой обман
И, испытывая последние муки,
Скрывается в туман.
Колизей*
Колизей, этот огромный череп,
Никому не нужный остаток
Никогда не увидит ни одного зверя,
Ни одного человека в латах.
Он напрасно скалит свои зубы –
Он никого не испугает,
Он ведь не огненный Везувий –
Он ничего не извергает.
Он должен лежать спокойно,
Улыбаться и показывать свои раны,
А солнце нехорошее и знойное
Открывает над ним свои краны.
Только ночью, когда все засыпает
И появляется бледная Геката,
Череп шевелится и удлиняясь
Хочет уйти куда-то…
Но его усилия напрасны –
Он не успевает уйти далеко, –
Солнце злобное и красное
Появляется с востока.
Но когда-нибудь две луны
Появятся на ущербе
И полный тишины
Череп закачается в небе!
Город*
Солнце похожее на лицо мертвеца
Медленно багровело.
Город, как огромная каракатица,
Двигал своим серым телом.
Сдвигались и раздвигались стены домов
И ощупывали каждого прохожего –
Не несет ли освобождения из оков
Томящимся по зеленому подножию.
И, найдя заветную мечту
Злобно смеялись и раздавливали
И выстроившись за версту
Кричали: «Вы довольны, не правда ли?»
«О, собака! – Собака Содома…»*
О, собака! – Собака Содома
С розовыми щеками и задумчивым взглядом,
Ты сидишь вечно в запертом доме
Со своей кокетливой хозяйкой рядом.
Бедная, бедная весталка! –
Ты никогда не знала ласки
И мне жалко, безумно жалко
Твои страдающие, молящие глазки.
Они всегда мечтают о других собаках,
Которые живут, как им угодно,
И, роясь в уличных клоаках,
Сходятся со всеми свободно.
О, бедное анемичное созданье
Древних культур и благородной крови! –
В тебе дремлет неутолимое желанье
Насладиться обыкновенной собачьей любовью.
И в долгие зимние вечера у камина
Ты сидишь и, тоскуя, смотришь на пламень
В то время как пьет какие-нибудь вина
Твоя единственная хозяйка и дама.
Звукоподражания*
Коля колоколами колокола колотит.
Звон зловонная трава издает.
Ночью стрекозы с стрекозами стрекочут,
Обвязанный лыком мурлычет кот.
На зло злая лает собака.
Кукушка кукует ку-ку в кустах.
Свежестью веет ветер в злаках.
Трелью свирелится свирель пастуха.
«Из высоких, обвитых розами окон…»*
Из высоких, обвитых розами окон
Плывут оранжевые атласные лучи.
Перед зеркалом сидит Аполлон –
Его лира давно не звучит.
О, он сильно изменился с тех пор,
Он не думает больше о лучах,
Стал печальным и мутным его взор
От вина и танцев на балах.
Он сидит в белокуром парике
И пудрит пожелтевшее лицо…
Мелкие жилки бьются в виске,
Его спина согнута колесом.
Выхоленной рукой в тонких кружевах
Он держит табакерку из кости.
О, амврозия, божественная пища, прости!
Ты превратилась давно в прах.
О, боги музыки стад и полей,
Вам даже ячменной лепешки не принесут.
Ваши лица стали солнца желтей –
Рука времени творит над вами суд.
«О, Бодлер! мой царственный любовник…»*
О, Бодлер! мой царственный любовник,
Умирающее дитя многих веков
Ты не променяешь скрежет зубовный
На обыкновенную сладкую любовь.
Ты, влюбленный в сказочное великолепье,
Живший во всех веках,
Хранишь в себе, как в огромном склепе
Истлевших предков черепа.
Верный паж парижских бульваров,
Ты, как китаянка, тоскуешь по рисовым полям,
И, возвращаясь из какого-нибудь бара,
Насмешливо возводишь очи к небесам.
И с печальной усмешкой спотыкаясь о камень
Ты шепчешь: «Какой я странный паяц…
Во мне живет могучее пламя,
Которое дороже мне всех палацц».
А дома тебя ждет твоя Венера[25],
Которая шепчет: «Вы пришли, великий поэт?
Спуститесь скорее в наши сферы,
Не то простынет ваш обед!»
И, оторванный от своих мечтаний,
Ты ждешь пока останешься один,
Чтоб выпустить в белые туманы
Зловещих призраков из своей груди.
Есть пурпуровая страна – страна безумия*
Боже, какая мука!
Ко мне сегодня никто не приходил,
Ко мне Клеопатра не протягивала руки,
Не плакал в пустыне крокодил.
Весь мир стал жалок и тесен,
Никто не смеется и не поет,
Все стены покрыла плесень,
Весь мир молчаливо гниет.
Что, что мне сделать с собою,
Чтоб снова появились корабли!
Чтоб снова повеяло зноем
С неведомой пурпуровой земли?!
Какие ядовитые дурманы?