5. «НАДЕЛ ИСУС КОЛПАК ДУРАЦКИЙ…» – ПХ. С. 12.
Овцы – возможно, аллюзия к евангельской аллегории стада: оно разбрелось, ибо Пастырь безумен.
6. «ВИХРЬ, БЕЙ ПО ЛИРЕ…» – ПХ. С. 13.
7. «НАБУХНУТ БУБНЫ ЗВЕЗД НАД НАМИ…» – ПХ. С. 14.
Выйдет ночь – та же неявная персонификация ночи – «вышла ночь» – в стих. Н. Заболоцкого «Красная Бавария», 1927.
Финикия – в древности цветущая страна на восточном побережье Средиземного моря, была завоевана Александром Македонским.
8. «УЖ СИЗЫЙ ДЫМ ВЛЕТАЕТ В ОКНА…» – ПХ. С. 15.
Аврора (рим. миф.) – богиня утренней зари.
9. «ТАЕТ МАЯТНИК, УМОЛКАЕТ…» – ПХ. С. 16. Возможно, правильнее – «умолкают». В СС
– И хрустальный звон колокольный. Человеческий сын – то есть Иисус Христос.
Все стихотворения до этого включительно можно считать собственно циклом «Путешествие в хаос», хотя в самой книге это специально не отмечено; он объединен сквозными образами, общей темой, наблюдается даже как бы внутренний сюжет, чего нельзя сказать о цикле, обозначенном: «Острова. 1919» и составляющем вторую часть сборника. В него входят все последующие стихотворения, включая, очевидно, «Кафе в переулке».
10. «О, УДАЛИМСЯ НА ОСТРОВА ВЫРОЖДЕНИЙ…» – ПХ. С. 18–19.
С тихими бубенцами Его колпак – ср.: «Бубенцы, бубенцы на дураке!» (Е. Гуро, «Лунная»); «Все вы, люди, лишь бубенцы на голове у бога» (В. Маяковский, «Владимир Маяковский»). «По мнению А. М. Панченко, <…> образ Христа в шутовском колпаке восходит к римским сатурналиям и связан с бичеванием» – Никольская Т. ЧТЧ. С. 80.
11. «КАК НЕЖЕН ЗАПАХ ТВОИХ ЛАДОНЕЙ…» – ПХ. С. 20; ПН. С. 10. В ПН из пунктуации – только точки в конце трех строф, кроме первой.
Ладоней корабль бортами звенит – в ПН перед этим зачеркнуто: [Ладоньки нежные].
Святой Марк, покровитель Венеции, изображался на венецианских монетах; ср. тему нумизматики в прозе Вагинова и биографических материалах.
12. «СЕГОДНЯ – ДЫРЫ, НЕ ЗРАЧКИ У ГЛАЗ…» – ПХ. С. 21.
Адмиралтейская игла – аллюзия к известным строкам из «Медного всадника» А. С. Пушкина.
13. НА НАБЕРЕЖНОЙ – ПХ. С. 22.
14. «В СТАРИННЫХ ЗАПАХАХ, ГДЕ ЗОЛОТО И БАРХАТ…» – ПХ. С. 23.
15. «ЛУНА, КАК ГЛАЗ, НАЛИЛАСЬ КРОВЬЮ…» – ПХ. С. 24–25.
16. «ЕСТЬ СТРАННЫЕ КОВРЫ, ГДЕ ЛИНИИ НЕЯСНЫ…» – ПХ. С. 26–27.
Видимо, именно это стихотворение, а также «В старинных запахах…», послужили основой словам о «романсовости» Вагинова (В. Лурье), сопоставлению его с Вертинским (Л. Борисов и др.).
17. КАФЭ В ПЕРЕУЛКЕ – ПХ. С. 28–29.
Единственное стихотворение Вагинова, где психоделический опыт изображен описательно, снаружи, а не изнутри.
На улице стоит поэт чугунный – памятник Пушкину в сквере на Пушкинской улице; см. примеч. к стихотворению «Под пегим городом заря играла в трубы…».
18. «МЫ ЗДЕСЬ ВДАЛИ ОТ СУГРОБОВ…» – СС. С. 37, с уцелевшего корректурного оттиска ПХ. Стихотворение исключено, очевидно, по цензурным соображениям.
Следующие четыре стихотворения даны в СС по автографам, относящимся к сборнику ПХ.
19. «НА ПАЛУБАХ ЛЕТУЧЕГО ГОЛЛАНДЦА…» – СС. С. 38.
Устрашающе декадентская, разложенная интерпретация популярной романтической темы «Летучего голландца», корабля-призрака; ср. в известном цикле Н. С. Гумилева «Капитаны». В СС: «Среди негров». Стихотворение, видимо, не вошло в сборник как слабое, чересчур юношеское.
20. «УМОЛКНЕТ ЛИ ПРОКЛЯТАЯ ШАРМАНКА?..» – СС. С. 39. Посвящалось В. В. Смиренскому (см. СС. С. 209).
Стигматы – следы гвоздей на ступнях и ладонях Спасителя.
Тема оскорбления классического метра навеяна, очевидно, занятиями в студии «Звучащая Раковина», можно предположить, что за классической формой скрыта полемика с Гумилевым (ср. воспоминания в Приложении); оскорбление метра приравнивается к оскорблению природы и веры, и в этом чувствуется ирония. А. Л. Дмитренко в докладе, посвященном разбору этого стихотворения, отмечает, что оно «не только содержит ряд образов и мотивов, характерных для поэзии Владимира Смиренского, но включает в себя ироническое переосмысление некоторых из них. Образ шарманки и мотив роковой гибели героя – непосредственная аллюзия на стихотворение В. Смиренского „Хрипит усталая шарманка…“ из его поэтического сборника „Больная любовь“ (Пг., 1921). Обращение „милый брат“, равно как и образ бубенцов, отсылают, по-видимому, к атрибутам „кружкового“ общения участников Аббатства Гаеров <…> Семантическая связь шутовских („гаерских“) бубенцов с карточными бубнами и символикой Аббатства устанавливается на основании посвящения книги Бориса Смиренского „Рифмологион“ (Пг., 1922): „Бубновой Даме Аббатства Гаеров“. Добавим, что эта связь оправдана этимологически: на старинных картах бубновая масть обозначалась рисунком бубенчика». Ниже автор доклада сближает слово оскорблю с псевдонимом В. Смиренского – Андрей Скорбный, что, по его мнению, подчеркивает ироническое снижение образа «милого брата» (,Дмитренко А. «Умолкнет ли проклятая шарманка?..»: К. Вагинов и братья Смиренские // Русская литература ХХ века: Итоги столетия: Международная конференция молодых ученых: Тезисы докладов. СПб., 16–18 мая 2001. С. 31–32).
21. ПЕТЕРБУРЖЦЫ – СС. С. 40.
Тяжелые лиры – возможно, аллюзия к названию поэтической книги Вл. Ходасевича «Тяжелая лира» (1922). На Урале Вагинов побывал с Красной Армией, ср. стих. «Один бреду среди рогов Урала…» и др.
22. «ЗА ОСОКУ, ЗА ЛЕД, ЗА СНЕГА…» – СС. С. 41.
Вторая строфа – явно обращение к самому себе, отвыкшему за годы войны и скитаний от домашнего уюта.
23. «ВЕЧЕРОМ ЖЕЛТЫМ КАК ЗРЕЛЫЙ КОЛОС…» – Вопросы литературы. 1989. № 12. С. 132 (А. Герасимова; не полностью); впервые полностью – в первом издании наст. тома. Автограф в альбоме Б. В. Смиренского (вклеенный листок) – РГАЛИ. Ф. 2823. Оп. 1. Ед. хр. 89. Л. 51. Перед этим стихотворением – двустишие:
Осыплют липы пьедестал чугунный
И дети в ночь уйдут пересыпать песок,
приведенное, по свидетельству Л. Черткова, в неопубликованных мемуарах Б. Смиренского «Странствующий энтузиаст» (СС. С. 89.) Ниже в альбом наклеена обложка «Путешествия в хаос».
24. «ТЫ НЕ МАЛЬЧИК С ГОЛУБЫМИ ГЛАЗАМИ…» – беловой автограф из архива Б. В. Смиренского, хранится в собрании А. Л. Дмитренко. Был также вклеен в альбом, откуда впоследствии извлечен (Б. В. любил вырезать и наклеивать рукописи в альбомы), что заметно по следам клея и посторонней бумаги на обороте. Текст и примечание любезно предоставлены для настоящей публикации хозяином собрания.
ПЕТЕРБУРГСКИЕ НОЧИ
Книгу «Петербургские ночи» Вагинов составил в 1922 г. и надеялся выпустить в Госиздате или в издательстве «Круг». В одном из писем того периода он писал, что в этой книге «отражается Петербург, не современный, а, надеюсь, и вечный, его одинокая борьба и жизнь одного из его жителей. Почти все стихи отдельно были напечатаны в разных журналах. В официальных органах я почти не участвую, считая, что это было бы недобросовестно с моей стороны, так как я резко расхожусь с современностью». В другом письме он называет сборник «книга романтическая и фантастическая». Еще одна выдержка из письма 1922 г.: «Я проходил через все поэтические кружки и организации; теперь мне это давно не надо. <…> Я хочу работать один» (цит. по: СС. С. 217).
В настоящем издании «Петербургские ночи» воспроизводятся по наборной рукописи, хранящейся в Петербурге в собрании М. С. Лесмана (Музей Анны Ахматовой в Фонтанном Доме). А. Ахматовой. Ф. 5. Оп. 1. Д. 163; пользуемся случаем, чтобы выразить признательность Н. Г. Князевой, предоставившей нам возможность ознакомиться с этими материалами еще при подготовке первого издания). На обложке значится: «Константин Вагинов. Петербургские Ночи. Островитяне. Петербург. 1922». На титуле: «Петербургские ночи. Сочинение Константина Вагинова. 1922 г.». Книга представляет собой стопку не сшитых листков небольшого формата, поделенных на семь разделов, каждый из которых заключен в отдельную «подобложку» – двойной тетрадный листок с римской цифрой, обозначающей номер раздела; все вместе заключено в общую картонную обложку. Немногочисленная правка и общая пагинация – более светлыми чернилами. В стихотворениях первого раздела первые буквы выделены темно-красными чернилами. В конце книги имеется составленное автором «Содержание» с указанием страниц, а также следующий список:
«Книги Островитян.
„Островитяне I“ – альманах: стихи К. Вагинова, С. Колбасьева и Н. Тихонова. Петербург 1922 г.
С. Колбасьев – „Открытое Море“: поэма. Петербург 1922 г.
Николай Тихонов – „Орда“ стихи Петербург 1922 г.
„Островитяне I–II“ – альманах: стихи К. Вагинова, П. Волкова, С. Колбасьева и Н. Тихонова. Петербург – Гомель 1922 г.