150. «ОН РАЗЛЮБИЛ СЕБЯ, ОН ВЫШЕЛ В НЕПОГОДУ…» – Звезда: <Альманах>, Л., 1930; Нева. 1982. № 6. С. 200 в публ. Л. Рахманова «Три стихотворения Константина Вагинова»; СС. С. 192.
Пунктуация меняет смысл строки: в опубликованном варианте – Как песик вертится, и жалко и пестро, в машинописи ИРЛИ – Как песик вертится и жалко и пестро! За отсутствием рукописи снимаем пунктуацию вовсе.
151. «КАКОЮ ПРИХОТЬЮ ГЛУПЕЙШЕЙ…» – СС. С. 195.
Музыка, коридор – ср. стих. «Музыка»;
Психея – см. выше.
152. «ХОТЕЛ ОН, ПРЕВРАЩАЯСЬ В ВОЛНЫ…» – СС. С. 196.
…сиреною блестеть – см. примеч. к стих. «От берегов на берег…».
153. «УЖ ДЕНЬ КРАСНЕЕТ ТОЧНО НОС…» – СС. С. 197.
И вызвать тень свою хотел – ср. тему двойника в стих. «Я восполненья не искал…» и др.
Летейская – то есть вода Леты (греч. миф.), реки забвения в царстве мертвых.
154. «ОН С КАЖДЫМ ГОДОМ УМЕНЬШАЛСЯ…» – СС. С. 198.
И горестно следил, как образ/За словом оживал – ср. слова «неизвестного поэта» в КП: «В юности, сопоставляя слова, я познал вселенную, и целый мир возник для меня в языке и поднялся от языка». Слово «горестно» позволяет осторожно предположить, что Вагинов догадывался о некоей связи поразившего его смертельного недуга с тем вниманием к теме смерти, которое никогда не ослабевало в его творчестве. Представление о первичности слова, способного превращаться в предмет, выразилось в обэриутском понятии «реальности искусства» (ср.: Введенский А. Две птички, горе, лев и ночь, 1929, и др.; Заболоцкий Н. Искусство, 1930; Хармс Д. Письмо к К. Пугачевой от 16.10.33).
Франческо Петрарка (1304–1374) – великий итальянский поэт. «Фауст» (1773–1808, 1825–1831) – трагедия И. В. Гете.
Иммортели – здесь, очевидно, не столько цветы бессмертники, сколько immortels – «бессмертные», как именовались члены Французской академии.
И мемуаров рой – ср.: «Прежде всего он занялся мемуарами. <…> Но ведь к мемуарам можно причислить и произведения некоторых великих писателей: Данте, Петрарки, Гоголя, Достоевского, – все ведь это в конечном счете мемуары, так сказать, мемуары духовного опыта» (ТДС).
Орфея погребали – в автобиографическом контексте стихотворения, очевидно, знак краха личного вагиновского мифа о поэте-Орфее (ср. стих. «Эвридика» и примеч.). На острове пикник – ср. цикл «Острова», стих. «От берегов на берег…» и примеч.
155. «ПРЕКРАСЕН МИР НЕ В ПРОЗЕ ПОЛУДИКОЙ…» – Звезда: <Альманах>, Л., 1930; СС. С. 193.
в прозе… вместо музыки раздался хохот дикий – ср. в КП конфликт «неизвестного поэта» с «автором», которого первый упрекает в том, что он посмеялся над персонажами. Ср. также стих. «Ленинград»: «Бессмыслица ваш дикий хохот…», с учетом известной по мемуарам резко отрицательной реакции Л. В. Пумпянского, одного из прототипов Тептелкина, на этот роман Вагинова.
Но есть двойник другой, его враждебна сила – ср. письмо А. Г. Островского от 20.ХП.88 (в Приложении).
156. «ЧЕРНО БЕСКОНЕЧНОЕ УТРО…» – СС. С. 177.
Ср.: Люблю слова: предчувствую паденье, /Забвенье смысла их средь торжищ городских («Я променял весь дивный гул природы…»). «Нет, не расстался я с тобою…» – в СС отдельное стихотворение (с. 178).
157. «НА НАБЕРЕЖНОЙ РАССВЕТ…» – СС. С. 186.
158. «В ПОВЫШЕННОМ ГОРЕ…» – Звезда: <Альманах>. Л., 1930, под загл. «Обыватели»; СС. С. 194.
159. «РУСАЛКА ПЕЛА, ДИЧЬ ЖДАЛА…» – СС. С. 187.
Теперь чертям ты первый друг – ср. <1925 год>, «Ленинград».
Зачем ты отнял жизнь мою… – ср. стих. «Слова из пепла слепок»; в ТДС, о персонаже, ставшем прототипом для свистоновского романа: «…думал о том, что другой человек за него прожил жизнь его, прожил жалко и презренно <…>. Иван Иванович спустился в настоящий ад».
В СС финальный фрагмент, со слов Когда уснули все опять и до конца, ошибочно напечатан как отдельное стихотворение; следует отметить, что в машинописи из архива М. Н. Чуковской этот фрагмент начинается с новой страницы, видимо, при составлении книги были перепутаны листы.
160. «ЗВУКОПОДОБИЕ ПРОСНУЛОСЬ…» – Звезда. 1933. № 1. С. 86, под заглавием «Баллада» (возможно, редакционного происхождения).
В машинописи МЧ 5-я строка: Сегодня ты вставил глаза мне Психеи; этот же неловкий вариант был, как видно по остаткам забеленного слова «Психеи» в конце строки, вначале включен в СС (с. 201) и лишь затем заменен журнальным; в машинописи ИРЛИ слово взято в скобки, дата в угловых скобках проставлена шариковой ручкой.
И стану я, как все, загадкой – было …как вы, загадкой; Быть может, стану я похожим – было …похоже; правка шариковой ручкой; в СС – без правки.
Психея – см. выше.
Разбор этого стихотворения был сделан Инн. Оксеновым в статье «Борьба за лирику» (см. Приложение).
161. «КАК ЖАЛЬ, – ПОДУМАЛОСЬ ЕМУ…» – там же. С. 88, под заглавием «Отрывок».
В машинописи ИРЛИ кавычки в началах строк проставлены шариковой ручкой.
…ночи голубые – в журнале – ночь голубая, так же и в СС (с. 199).
И золото, вобрав меня… – поэтическое преломление алхимических представлений о волшебных превращениях золота.
162. «ЗА ГОДОМ ГОД, КАК ЛИСТЬЯ ПОД НОГОЮ…» – там же. С. 85.
И звона дивного – вместо дивного было нежного, правка шариковой ручкой.
Как на театре хор – имеется в виду античный театр.
163. НОЧНОЕ ПЬЯНСТВО – СС. С. 79.
Сперва madame за ним ходила… – две строчки из «Евгения Онегина» А. С. Пушкина.
Психея и Амур – ср. популярный аллегорический сюжет об Амуре и Психее, восходящий к новелле-сказке, включенной римским писателем Люцием Апулеем в его роман «Метаморфозы», одно из основных произведений эллинистической литературы.
Вакханки (греч. миф.) – спутницы Диониса, или Вакха.
Безмолвной бабочкой порхать… / И вдруг на лестнице стоять – явно имеет отношение к «концепции опьянения» и ее краху – см. Предисловие; ср. стих. «Кафе в переулке».
И стало страшно, что не хватит / Вина средь ночи – ср. в воспоминаниях Н. Чуковского.
Следующие несколько стихотворений в исходной машинописи напечатаны в подбор, что, очевидно, все же не дает оснований считать их следующими частями поэмы «Ночное пьянство».
164. ГОЛОС – СС. С. 189.
165. «ПРЕД РЕВОЛЮЦИЕЙ ГРОМАДНОЙ…»
Вбегает негр – ср. мотив революции как восхода «для черных стран не верящих» в стих. «Сынам Невы…» и др. Возможна и реальная подоплека: в воспоминаниях Н. Чуковского (Поэт с острова Ямайка. – Указ. изд. С. 202–210) рассказывается о негре по фамилии Мак-Кей, который в начале 1920-х гг. приехал в составе американской делегации на конгресс Коминтерна и на несколько месяцев задержался в Петрограде. Сам Н. Чуковский был провожатым и переводчиком Мак-Кея, так что Вагинов вполне мог с ним общаться.