Она точно не знала, что делать, была так напугана, что чуть не плакала. Но потом сжала зубы и медленно, осторожно встала с яблоком, зажатым в руке. Она посмотрела на него, потому что ей хотелось видеть лицо человека с алым глазом.
Он носил маску тощего черного мужчины, одетого в джинсы и тенниску под оливково-зеленой курткой. Вокруг шеи был намотан алый шарф, а его пронизывающие ужасные глаза были как бледные янтари.
Его взгляд застыл, и когда он ухмыльнулся, она увидела у него во рту блеск серебряного зуба.
Сестра была слишком далеко. Джош еще только пробирался сквозь толпу. Человек с алым глазом стоял в трех футах, и Свон казалось, что все кружатся вокруг них в кошмарном медленном движении, что только она и этот человек стоят неподвижно. Она знала, что должна сама решить собственную судьбу, потому что не было никого, кто бы мог помочь ей.
И она чувствовала что-то еще в глазах этой маски, которую он носил, что-то за холодным змеиным блеском зла, что-то более глубокое... и почти человеческое. Она вспомнила, что видела то же самое в глазах Дяди Томми в тот вечер, когда он вырвал ее цветы, еще семь лет назад там, в Канзасе, на трейлерной автостоянке; это было что-то блуждающее, горячее, навеки скрытое от света и безумное, как тигр в темной клетке. Это была тупая надменность и ублюдочная гордость, глупость и ярость, разгоревшиеся до атомного пожара. Но также было что-то от маленького мальчика, потерявшегося и плачущего.
Свон его знала. Знала, что он делал и что он сделает. И в этот момент узнавания она подняла руку, коснулась его и предложила ему яблоко.
- Я прощаю вас, - сказала она.
Его улыбка скривилась, как отражение во вдруг разбившемся зеркале.
Он неуверенно моргнул, в его глазах Свон увидела огонь и жестокость, сжатую боль и человеческое страдание такое неистовое, что ее сердце чуть не разорвалось на кусочки. Он был весь как вопль, заключенный в ненадежную, слабую, дефектную вещь, скрежещущую за чудовищным фасадом. Она увидела, из чего он сделан, и поняла его очень хорошо.
- Возьмите, - сказала она ему, ее сердце колотилось, но она знала, что он на нее набросится при первых признаках страха. - Сейчас это можно.
Ухмылка исчезла. Глаза его перебегали с ее лица на яблоко и обратно, как метроном смерти.
- Возьмите, - подтвердила она, и кровь так отчаянно стучала у нее в голове, что она не могла себя слышать.
Он пристально смотрел ей в глаза - и Свон почувствовала, что он как будто замораживающим ледяным копьем прощупывает ее душу. Небольшие проколы туда и сюда, а потом темный просмотр ее воспоминаний. Как будто вторгаясь в каждый момент ее жизни, подхватывая и пачкая грязными руками, а потом отбрасывал. Но она уверенно и непоколебимо выдержала его взгляд и не отступила перед ним.
Яблоко снова привлекло его взгляд, и холодное прокалывание ледяной иглой, пронизавшее душу Свон, прекратилось. Она увидела, что глаза его что-то заволокло, а рот открылся, из этого рта выползла зеленая муха, которая слегка покружилась вокруг ее головы и упала в грязь.
Рука его стала подниматься, Медленно, очень медленно.
Свон смотрела и чувствовала, что она поднимается как голова кобры. Она ждала, что сейчас рука воспламенится. Но она не воспламенилась.
Его пальцы потянулись за яблоком.
И Свон увидела, что рука у него дрожит.
Он почти взял его.
П_о_ч_т_и_.
Другая его рука резко дернулась и схватила за запястье, отдернула назад и прижала под подбородок. Он издал задыхающийся стон, прозвучавший как ветер, прорывающийся по зубчатым стенам замка Ада, глаза его почти вылезли из орбит. Он отпрянул от Свон, зубы его заскрежетали и на мгновение он потерял контроль: один его глаз побледнел до голубого цвета, а на черной плоти проявились полосы белого пигмента. На правой щеке, как шрам, широко зиял второй рот, полный блестящих белых шишечек.
В его глазах была и ненависть, и ярость, и страстное желание того, чего никогда быть не может.
Он повернулся и побежал, и сразу же пропало временное оцепенение, и толпа снова закружилась вокруг Свон, подбирая остатки яблок.
Джош был уже в нескольких шагах, стараясь пробраться, чтобы защитить ее. Но все уже было в порядке, она это знала. Ей уже не нужна была защита.
Кто-то другой выхватил яблоко из ее рук.
Она смотрела в лицо Робина.
- Я надеюсь, что это для меня, - сказал он и улыбнулся, прежде чем откусить.
Он бежал по грязным переулкам Мериз Рест, с рукой зажатой под подбородком, и сам не знал, куда направляется. Рука была напряжена и дрожала, как будто стараясь освободиться по своей воле. Собаки убегали с его дороги, а потом он запутался в развалинах, упал в грязь, встал и, шатаясь, отправился дальше.
Если бы кто-нибудь видел его лицо, он бы был свидетелем тысячи превращений.
- Слишком поздно! - восклицал он про себя. - Слишком поздно! Слишком поздно!
Он предполагал зажечь ее прямо там, среди всех, и смеяться, глядя на ее пляску. Но посмотрев ей в глаза, увидел прощение и не смог этого вынести. Прощение даже для него.
Он собирался было взять яблоко; какой-то краткий миг он его хотел, как будто бы делая первый шаг по тесному коридору, который ведет к свету. Но потом ярость и боль вспыхнули в нем, и он почувствовал, что начинают качаться сами стены вселенной и стопориться колеса времени. Слишком поздно! Слишком поздно!
Но, он сказал себе, что ему никто не нужен, и ничто не нужно для того, чтобы выжить. Он уже многое стерпел и еще стерпит, это теперь его участь. Он всегда шел в одиночестве. Всегда один. Всегда...
С окраины Мериз Рест эхом донесся вопль, и те, кто его слышал, подумали, что с кого-то живьем снимают кожу.
Но большинство было занято тем, что собирали яблоки, ели их, смеясь и крича, и ничего не слышали.
71. ВИЗИТ К СПАСИТЕЛЮ
Кольцо из факелов светилось в ночи, горя по периметру вокруг площадки для парковки в пятнадцати милях к югу от развалин Линкольна, штат Небраска. В центре площадки стоял комплекс кирпичных зданий, соединенных крытыми переходами, со световыми люками и вентиляторами, установленными в плоских крышах. На одном из зданий, которое выходило на шоссе номер 77 с южной стороны, была надпись из ржавых металлических буквы, название какого-то магазина, которые гласили: "Сарсапар ь".
На западном краю площадки дважды вспыхнули фары "джипа". Примерно через двадцать секунд последовала ответная двойная вспышка фар пикапа-грузовика с бронированным ветровым стеклом, припаркованного у одного из входов на площадку.
- Это сигнал, - сказал Роланд Кронингер. - Пойдем.
Джад Лаури медленно вел "джип" по площадке по направлению к фарам, которые становились все ближе по мере того как пикап приближался. Шины, двигаясь по кирпичам, издавали резкий звук по кускам железа, старым костям и другим обломкам, которые устилали засыпанный снегом бетон. На сиденье позади Роланда сидел солдат с автоматической винтовкой, у Лаури в кобуре на плече был пистолет калибра 9 мм, но Роланд был не вооружен. Он следил, как постепенно сокращалось расстояние между машинами. И у "джипа", и у грузовика на радиоантеннах развевались белые куски ткани.
- Они никогда не выпустят вас отсюда живым, - сказал почти небрежно Лаури. Он быстро посмотрел на лицо капитана Кронингера, забинтованное и скрытое капюшоном пальто. - Для чего вы нас сюда взяли?
Скрытое лицо медленно повернулось к Лаури.
- А мне нравятся острые ощущения.
- Да. Похоже, что это у вас будет... сэр.
Лаури провел "джип" мимо кузова сгоревшей машины и нажал на тормоза. Грузовик был примерно в пятидесяти футах и стал замедлять ход. Машины остановились на расстоянии тридцать футов.
Со стороны грузовика не было никакого движения.
- Мы ждем! - крикнул из окна Роланд, дыхание паром вырвалось с его шишковатых губ.
Секунды проходили без всякого ответа. А потом открылась дверь со стороны пассажирского места и вышел блондин в темно-синей парке, коричневых брюках и ботинках. Он сделал несколько шагов от двери и навел на ветровое стекло "джипа" ружье.
- Спокойно, - предупредил Роланд, когда Лаури полез за своим 9-мм калибром.
Из грузовика вышел еще один человек и встал рядом с первым. Он был стройный, с коротко остриженными волосами, и поднял вверх руки, чтобы показать, что он не вооружен.
- Ладно! - сказал тот, что с ружьем, раздражаясь. - Начинайте дело!
Роланд боялся. Но он уже давно научился тому, как подавить в себе ребенка Роланда и призвать сэра Роланда: авантюриста на службе Короля, да исполнится воля Короля, аминь. Его ладони в перчатках были влажные, но он открыл дверь и вышел.
За ним следом вышел солдат с автоматической винтовкой и встал рядом в нескольких футах, целясь в вооруженного мужчину.
Роланд быстро взглянул на Лаури, чтобы убедиться, что этот дурак не собирается стрелять, и пошел к грузовику. Мужчина с темными волосами пошел по направлению к "джипу", его нервные глаза метали молнии. Два человека шли, не глядя один на другого, и человек с ружьем схватил руку Роланда примерно в то же самое время, когда солдат АСВ толкнул пленника в сторону "джипа".
Роланда заставили наклониться к "джипу", развести руки и ноги и подвергли обыску. Когда все было закончено, человек развернул его, и упер дуло ружья ему под подбородок.
- Что с твоим лицом? - требовательно спросил он. - Что под этими повязками?
- Я сильно обгорел, - ответил Роланд. - Вот и все.
- Мне это не нравится!
У него были гладкие, тонкие, светлые волосы, неприятные голубые глаза, как у маньяка.
- Несовершенство - это работа Сатаны и хула Господу!
- Сделка уже совершена, - сказал Роланд. Заложника Американской Верности уже затолкали в "джип". - Спаситель меня ждет.
Человек сделал паузу, нервную и неуверенную. А потом Лаури стал двигаться задним ходом, завершая все дело. Роланд не знал, хорошо он поступает или глупо.