приказал им уйти, и они так и сделали.
Хьюг остановился. Он медленно сжал кулаки над столом.
- Они вернулись, - он сказал мягко. - В ту же ночь. О, да, они вернулись - с тремястами вооруженными солдатами и с грузовиками, которыми они начали сравнивать "Преддверье Чистилища" с землей... и убивать всех подряд. Всех. - Его голос надломился, и он не мог продолжать какое-то время. - Люди убегали, пытались скрыться, - сказал он. - Но у солдат были машины с дальнобойным оружием. Я бежал с моей женой и дочерью. Я видел, как Кьюртис Красное Перо был расстрелян и раздавлен "джипом". Он... он после этого был совсем не похож на человека. - Хьюг закрыл глаза, но на его лице было изображено такое мучение, что Сестра не могла на него смотреть. Она смотрела на огонь. Он продолжал: - Пуля попала моей жене в спину. Я остановился, чтобы помочь ей, и сказал дочери, чтобы она бежала к реке. Больше я никогда ее не видел. Но... я подобрал свою жену, когда при этом сам был ранен пулями. Двумя или тремя, я думаю. В ногу. Кто-то ударил меня по голове, и я упал. Я очнулся... я очнулся и ствол винтовки был направлен мне в лицо. И кто-то мужским голосом сказал: "Скажешь всем, что здесь прошла Армия". Армия Совершенных Воинов, - повторил он горько и открыл глаза. Они были невыразительны и полны кровью. - Кроме меня, еще четверо или пятеро людей тоже были оставлены, и они сделали для меня носилки. Они несли меня больше тридцати миль на север к другому поселению - но и оно было превращено в пепел к тому времени, когда мы дошли туда. Моя нога была раздроблена. Ее пришлось отрезать. Я рассказал им, как это сделать. И я стойко держался, мы продолжали идти, и все это случилось четыре года назад. - Он посмотрел на Сестру, слегка наклонясь вперед на своем стуле. - Слава Богу, - сказал он настоятельно, - что мы не пошли на запад. Там были поля настоящих битв.
- Поля битв? - спросил Пол. - Что вы имеете в виду?
- Я говорю, что они вели войну за пределами территории - в Канзасе, в Оклахоме, в Небраске, в обоих Дакотах также. О, я встречал множество убежищ, спланированных для защиты от нападения с запада. Они называют это полями битв, потому что там сражается большое количество армий: Американская Верность, Ноландские налетчики, Армия Совершенных Воинов, "Команда "Гидра" и еще быть может пять или шесть других.
- Война закончилась. - Сестра нахмурила брови. - Какого черта они сражались?
- Земля, поселения, пища, пушки, бензин - все, что еще оставалось. Им все равно, с кем воевать; они хотят убивать кого-нибудь, и если бы это не были русские, они бы придумали врагов. Я слышал, что Армия Совершенных Воинов уничтожает оставшихся в живых людей с келоидами. - Он дотронулся до алого, вздернутого шрама, который покрывал половину его лица. Предполагается, что это отметина Сатаны.
Пол беспокойно заерзал на стуле. Во время своих путешествий они с Сестрой слышали о поселениях, атакованных и сожженных бандами мародеров, но это было впервые, когда они услышали об организованной силе.
- Насколько велики эти армии? Кто ими руководит?
- Маньяки, так называемые патриоты, военные, как их называют, сказал Хьюг. - На прошлой неделе здесь проходили мужчина и женщина, которые видели Американскую Верность. Они сказали, что их численность около четырех или пяти тысяч, и возглавляет их сумасшедший проповедник из Калифорнии. Он называет себя Спасителем и грозится убивать любого, кто не пойдет за ним. Я слышал, что "Команда "Гидра" убивает негров, испанцев, азиатов, евреев и всех прочих, кого они считают иностранцами. Армия Совершенных Воинов предположительно управляется бывшим военным - героем вьетнамской войны. Это были ублюдки с танками. Да поможет нам Бог, когда эти маньяки двинутся на восток.
- Все, что хотим мы, это достаточное количество бензина, чтобы добраться до следующего города, - сказал Пол. - Мы держали курс на юг к мексиканскому морскому заливу. - Он согнал муху, которая села на его руку; к тому же было чувство, будто его укололи ледяным гвоздем.
Хьюг улыбнулся.
- Мексиканский залив. Боже мой, я не видел залив уже в течении очень долгого времени.
- Какой будет ближайший отсюда город? - спросила Сестра.
- По-моему, это должен быть Мериз Рест, юг которого когда-то был городом Джефферсон. Дорога не слишком хорошая, однако. В Мериз Рест когда-то был большой пруд. Во всяком случае, это не так далеко - около пятидесяти миль.
- Как же добраться туда с пустым баком? - Хьюг мельком взглянул на окровавленные опилки. - Ага, грузовик Эрла Хокурта припаркован прямо перед входом. Сомневаюсь, что ему еще понадобится бензин, не правда ли?
Пол кивнул головой. У них был кусок садового шланга в "Апшпе", и Пол превратился в профессионала по части воровства бензина.
Муха села на стол напротив Хьюга. Он вдруг перевернул над мухой свой стакан из-под самогона вверх дном и поймал насекомое. Муха зло зажужжала и стала носиться по кругу, а Хьюг наблюдал за ее кружением.
- Теперь не часто увидишь мух, - сказал он. - Некоторые из них, немногие, остались здесь из-за тепла, я полагаю. И из-за крови. А эта бешеная как дьявол, не так ли?
Сестра слышала низкое жужжание другой мухи, пролетевшей мимо ее головы. Муха медленно сделала круг над столом и пронеслась по направлению к щели на стене.
- Есть ли здесь место, где мы могли бы провести ночь? - спросила Сестра Хьюга.
- Я могу найти его для вас. Оно будет не намного больше норы в земле с крышкой сверху, но вы не замерзнете до смерти и не останетесь с перерезанными глотками. Он постучал по стакану, и большая зеленая муха попыталась напасть на его палец. - Но если я найду вам безопасное место для ночлега, - сказал он, - я бы хотел получить кое-что взамен.
- Что же это?
Хьюг улыбнулся.
- Я бы хотел увидеть Мексиканский залив.
- Забудь об этом! - сказал ему Пол. - У нас нет места в машине.
- О, вы будете удивлены, если узнаете, в какое пространство может втиснуться одноногий человек.
- Больший вес означает употребление большего количества бензина, не говоря уже о еде и воде. Нет. Извини.
- Я вешу примерно столько же, сколько мокрое перо, - просил Хьюг. - И я могу принести мою собственную еду и воду. Если вы хотите плату за то, что возьмете меня с собой, возможно, я заинтересую вас двумя кувшинами самогона, которые припрятаны у меня на всякий случай.
Пол уже собрался было еще раз сказать нет, но его губы сомкнулись. Самогон был самой отвратительной вещью, которую он когда-либо пробовал, но все таки самогон ускорял его пульс и ударял в голову.
- Или вот еще? - сказал Хьюг Сестре. - Некоторые из мостов между нами и Мериз Рест разрушены. Я вам пригожусь гораздо больше, чем вот эта древняя карта, которую вы носите.
Ее первым желанием было согласиться с Полом, но она увидала страдание в серых глазах Хьюга Райена; у него было выражение лица как у преданной собаки, избитой и заброшенной хозяином, которому она верила.
- Ну так как? - сказал он. - Здесь у меня ничего нет. Я бы хотел увидеть волны, которые продолжают грохотать и накатываться, как бывало прежде.
Сестра думала о его предложении. Без сомнения, мужчина мог бы уместиться в задней части "джипа", а также они нуждаются в гиде, чтобы добраться до следующего города. Он ожидал ответа.
- Найдите нам безопасное место для ночлега, - сказала она, - и мы поговорим об этом утром. Это лучшее, что я могу вам сейчас предложить. Уговор?
Хьюг колебался, пронизывая взглядом лицо Сестры. У нее было серьезное, строгое лицо, как он решил, а глаза не были такими же безжизненными, как у многих, кого он видел. Было жалко, что, одни из лучших, они будут в конечном итоге скрыты под маской.
- Уговор, - сказал он, и они кивнули на это.
Они покинули таверну "Ведро Крови", чтобы забрать бензин из грузовика мертвого мужчины. Сзади них рыжеволосая карга подскочила к столу, который они покинули, и смотрела на муху, носящуюся с жужжанием по кругу в перевернутом стакане. Вдруг она подняла стакан, схватила муху, и прежде чем та успела ускользнуть из ее руки, карга запихнула ее в рот и раздавила зубами.
Ее лицо перекосилось. Она открыла рот и выплюнула маленький комок сероватой зелени в костер, где он зашипел как кислота.
- Отвратительно! - сказала она и вытерла язык опилками.
52. ПУТЕШЕСТВУЮЩИЙ В ОДИНОЧКУ
Он ждал их возвращения в темноте. Был сильный ветер. Он сладко пел для душ миллионов умерших и еще живых, но когда ветер был такой сильный, он не мог видеть отчетливо очень далеко. Он сидел в темноте, в своем новом обличье и в новой коже, ветер завывал вокруг как гнусавый хор, и он думал, что может быть - только _м_о_ж_е_т _б_ы_т_ь_ - уже была полночь. Но он понимал изгибы и повороты времени, и если даже это было еще не утро, то уже наверняка _з_а_в_т_р_а_. Он мог быть очень терпеливым, если ему приходилось.
Семь лет пролетели для него быстро; он путешествовал по дорогам, одинокий странник, через Огайо, Индиану, Теннеси, Арканзас. Случалось, он ненадолго селился в сражающихся деревнях, иногда жил один в пещерах или заброшенных машинах, в зависимости от настроения. Где бы он ни проходил, это место было омрачено его присутствием. Поселения, в которых остались только надежда и сострадание, вымирали, потому что обитатели убивали друг друга или сами себя. Он умел доказать им, как пуста жизнь и к какой трагедии может привести ложная надежда. Если твой ребенок голоден, убей его, убеждал он умирающих от голода матерей; самоубийство - благородный поступок, говорил он юношам, вопрошавшим совета. Он был кладезем мудрости, которой жаждал поделиться. Все собаки разносят рак, и поэтому должны быть убиты; люди с келоидами приучились к сырому детскому мясу; новые города строятся на месте дикой Канады, и именно туда надо идти. Вы можете получить больше белков, если будете обгладывать свои собственные пальцы в конце концов, много ли вам надо?
Он не уставал удивляться тому, как легко можно заставить людей верить.