ем расставаться не хочет…» Не расстался. Первого октября это случилось, как сейчас помню. Валя второго уже была в Москве, оттуда в Курск на машине. Как-то так. Вот тебе и первый день октября. Который оказался последним…
Ух!.. Даже выпить захотелось…
Глава двадцать вторая
Когда Пашка получил предложение от организаторов гастролей поработать сначала в Курском, а потом в Воронежском цирках, он не сразу согласился. Заволновался…
Оказаться там, где когда-то погиб его отец, и в городе, где тот родился, жил и похоронен, для Пашки было всегда тайным желанием. Но он его не спешил реализовывать. Как-то было… Даже непонятно как.
Он в юности в разные годы бывал в Воронеже на могилах Захарыча и своего отца. Стоял у ограды, пока дядя Веня с матерью прибирались. Те с гробничек и памятников сметали хвою, обтирали их от пыли, поливали цветы. Пашка смотрел, вслушивался в себя, в свои ощущения. И… ничего не чувствовал – тишина. Странно…
После двадцати его неудержимо стало тянуть в эти места. С каждым годом все сильнее. Но он сам себя тормозил, говорил, что не готов. Это же – эпицентр! А вдруг снова не поймет чего-то, не заметит, не прочувствует. Что-то невидимое не пускало, не разрешало. Запрещало. И вот, наконец, позволило…
Курский цирк стоял тихий и улыбчивый. Он улыбался каждому, кто к нему подходил. Вокруг фонтаны, прогуливающиеся зрители, развлекательные аттракционы – центр. Десять лет он простоял с выбитыми окнами, обшарпанный, с покореженным обугленным бетонным скелетом. Людям казалось, что жизнь сюда не вернется никогда. То и дело возникали разговоры о сносе калеки-погорельца. Но спустя пятнадцать лет смех и аплодисменты снова зазвучали в зрительном зале, на манеж вернулась жизнь. Цирк опять сиял огнями, как и прежде…
Когда Пашка по приезде первый раз подошел к цирку, его объял какой-то трепет. Здесь это случилось. Здесь…
Он пытался представить, как сюда влетают пожарные машины, как бушует на куполе пламя, как отец с Захарычем спешно выводят из горящего здания лошадей. Отец снова бросается в черноту дверного проема. И не возвращается…
Пашка сделал первый шаг по лестнице служебного входа.
– Пропуск! – Вахтер перегородил дорогу.
– Я приехал работать в новую программу.
– Имя, фамилия? – Явно бывший отставник без лишних разговоров и эмоций приготовил список с фамилиями.
– Жарких. Павел. Павлович…
– Жарких, Жарких… – Вахтер повел пальцем по списку сверху вниз.
Пашка всматривался в лицо дежурного, ждал, вот, сейчас, вспомнит, вскинет брови. История с пожаром была нашумевшей. Нет, не вспомнил…
– Есть такой, проходите. Вот ключ. Пропуск в отделе кадров выпишите. Потом мы будем вас всех в лицо знать, – Он широко улыбнулся и гостеприимно показал рукой, куда идти, отошел в сторону.
Пашка быстро распаковался в гримерке, разложил реквизит, развесил костюмы. Пошел по цирку. В отделе кадров выписал пропуск. Познакомился с инспектором манежа. Прошел, как положено, инструктаж по технике безопасности, где надо расписался. Посмотрел авизо, уточнил, когда начнутся репетиции. Программу еще не составляли – не все подъехали. Можно дня три гулять смело.
Пашка немного потоптался у инспекторской. Собрался с духом. Надо идти. Туда. К конюшне. Где это, он прекрасно знал. В этих типовых «гайках-шайбах», как прозвали подобные здания цирковые, все было одинаково во всех городах. Настроили их по стране штук двадцать. Прозвали их так за оригинальную форму. Они были многогранными. Как жизнь артистов цирка…
Пашка сделал шаг, другой, потом решительно зашагал. Остановился напротив входа в конюшню. Там, впереди, в нескольких шагах от него, справа, виднелась дверь. «Здесь была шорная Захарыча…» Пашка осмотрелся. Где-то тут, в двух шагах от него, не доходя до двери, лежал тогда на асфальте его отец. Рядом собака Варька. Пашка сделал эти два шага. Присел, потрогал асфальт, погладил. Шершавый, холодный. Равнодушный. Давно остывший…
Никто ничего не помнил. Четверть века прошло. Для цирковых – это целая жизнь! Поколение! Все давно на пенсии в разных городах. Местные, куряне, те, что сейчас тут работают, вообще не в курсе. В цирке все службы новые, пришли после ремонта. «Пожар? Конечно, слышал. Но кто-чего, откуда мне знать – столько лет прошло!..»
Один посоветовал: «Сходи в городскую библиотеку. Посмотри старые газеты, может, что и найдешь…»
– …Вот вам, молодой человек, подшивка за тот год. Ищите и обрящете! А здесь статья, которая вышла много позже. У нас, слава Богу, каталогизация, по компьютеру нашла, а то пойди, отыщи… – Женщина положила на стол стопку прошитых местных газет и стряхнула с рук пыль времен. Пашка стал листать…
…Руки его тряслись. Он нашел совсем короткую информацию о сгоревшем цирке в том далеком году двадцатипятилетней давности! Сейчас Пашкины глаза метались по строкам той самой статьи, о которой говорила библиотекарша.
«Четыре часа ада: пожар в курском цирке»
В здании курского цирка наконец-то начались ремонтные работы. Примечательно, что в этот же день десять лет назад случился страшный пожар. Корреспонденты «ДДД» встретились с пожарными, тогда тушившими пылающую арену.
Противогазы снимали вместе с кожей.
О трагедии 10-летней давности говорят так, словно она была вчера: «Это не забывается». «Пожар начался в 19.50, и лишь в 20.08 вызов поступил на пульт дежурного службы “01”, – рассказывает полковник Александр Устинов – бывший начальник пожарной части № 8. В цирке решили выровнять полотно манежа. Вроде на предыдущем выступлении лошади спотыкались. Чтобы покрытие не скользило, ремонтники размягчали каучук, используя гремучую смесь: бензин, растворитель… Манеж вспыхнул моментально. Начали гасить сами, но не справились. Огнетушители не помогли, стали разматывать пожарные рукава. Но они были неправильно скатаны, из-за спешки их перекрутили – вода не поступала. Поняв, что самим не справиться, вызвали помощь. Как докажет следствие, рабочие были пьяны, да еще курили во время работы».
Был объявлен повышенный уровень сложности, прибыли пожарные части всех округов Курска. Огонь тушили 10 основных расчетов, подогнали 2 автолестницы, спецтехнику… Как часто бывает, возникли проблемы с водоснабжением. Пришлось устанавливать пожарную насосную станцию на реке Тускарь.
«Я был в числе первых, кто прибыл по вызову, – говорит начальник смены, подполковник Эдуард Мурза. – Вся площадь около цирка была в дыму. Когда вошли в здание, стояла плотная черная завеса. Фонари не помогали – в нескольких сантиметрах луч света упирался в стену дыма. Пришлось даже передвигаться по-пластунски». Пожарные натолкнулись на тело мужчины с собакой. Видимо, он пытался выбраться из здания, но из-за дыма не успел и задохнулся.
«В зрительном зале горел не только манеж, но и кресла, – продолжает Эдуард Станиславович, – Каучук на арене нагрелся и стал взрываться. Горящая резина полетела в зрительный зал – отсюда и огромная площадь пожара. Кстати, цирк тогда горел второй раз. Первый пожар быстро потушили, а второй обернулся трагедией. Еще один факт: за пару недель до этого «Госпожнадзор» проверил здание и выдал предписание о приостановке эксплуатации».
Пожарные вспоминают, как от высокой температуры деформировалась обшивка купола. Дюралевые листы, светотехника, прожекторы летели вниз. «Один софит упал на голову нашему коллеге, от травмы спасла каска», – говорит Мурза. Минимальная температура пожара – 800 градусов. Сколько было в полыхающем цирке – сказать никто не берется. «Кромешный ад, – делится воспоминаниями полковник Устинов. – Маски прилипали к лицу, противогазы снимали вместе с кожей». От огня докрасна раскалились и деформировались металлоконструкции. «Мы их резко не охлаждали, все делали постепенно, – вспоминает огнеборец. – Оказалось, поступили правильно, здание не рухнуло. Поторопись мы, купол просто сложился бы».
Пожар тушили 4 часа. Параллельно эвакуировали людей и животных. «Далеко не все цирковые слушали наши команды, – говорят собеседники, – Пара дрессировщиков бросилась в дым. “У нас там собаки”, – кричали на бегу. Мы за ними – задохнутся же! Кое-как поймали, вывели на воздух».
Начальник караула пожарной части № 7 Андрей Черкашин 10 лет назад был сержантом. «Помню, в половине восьмого вечера поступил вызов на тушение пожара в подвале дома по улице Овечкина, – вспоминает он. – Через полчаса новое сообщение – горит цирк. Еще удивились: только проезжали мимо, все спокойно. Помню, спасли мужчину и женщину – они просили о помощи, стоя в окне второго этажа. Осматривали вагончики, стоящие около цирка. Зашел в один – слышу хрип. Женщина-лилипут, видимо, спала, когда начался пожар. Еще немного – задохнулась бы».
Спасти удалось не всех животных. «Обезьянам не смогли помочь. Клетки, в которых они сидели, были намертво закручены болтами, – вспоминает Александр Устинов. – Погибло несколько собак, попугаи. Удалось вывести лишь лошадей из загона».
Через несколько месяцев в Курск приехала московская экспертная комиссия. Она высоко оценила работу наших пожарных. Более того, этот случай включили в учебники и рекомендации по пожаротушению…
Пашка упал на газеты лицом. Плечи его сотрясались от беззвучных рыданий. Он только что побывал там. Он был рядом с отцом. Он все видел своими глазами…
Глава двадцать третья
…Пашке нестерпимо захотелось съездить в Воронеж на могилу к отцу и Захарычу. Скорее, еще больше к тете Вале, к матушке Серафиме. Пашке все-таки хотелось проникнуть в тайну тех давно минувших дней. В перипетии прошлого его семьи. Сокрытое ушедшим временем его волновало, периодически бередило душу. Особенно когда цирковые старожилы начинали рассказывать о его отце и воздушном полете «Ангелы». О той самой Валентине, которая теперь жила в монастыре. Что побудило? Как на такое можно было решиться в наше время? Это какие чувства должны были обуревать отцом и этой женщиной? Где в этой истории место мамы, дяди Вени? Как они жили, что чувствовали?..