На замерзшей траве появился золотистый прямоугольник.
Майкл — живой, целый и невредимый — вышел из лаборатории, направляясь за лежавшим в машине мистером Икс.
Он поспешно добрался до дома; я наблюдала за ним до тех пор, пока он не скрылся из виду.
Хуже всего, когда заранее знаешь, что должно произойти, но вынужден ждать. Я попыталась разумно распорядиться временем и стала осторожно пробовать пол ногой. Нам с Майклом понадобится где-то укрыться, когда я выведу его из лаборатории, прежде чем она взлетит на воздух.
По периметру доски оказались крепче. Когда я осматривала комнату, выбирая место, где нам будет лучше спрятаться, случилось немыслимое.
Ветхие бревенчатые стены вдруг ожили, в сарае появилась рябь. В свете керосиновой лампы все быстрее и быстрее проступали образы, на вешалке у дровяной печи висело какое-то безумное стеганое одеяло, маленькая девочка с черной как смоль кожей пела колыбельную деревянной кукле, а в углу молодая мама укачивала младенца.
— Нет, нет, нет.
Я покрепче закрыла глаза, потом снова открыла. Но рябь не исчезла, наоборот, стала более детальной. Комната совершенно преобразилась. Я вспомнила слова Лайема о том, что рябь просачивается сквозь ткань времени. Сначала я видела рябчиков поодиночке, потом появился джаз-банд, запряженный лошадьми экипаж, а теперь — целый интерьер хижины с ее жителями. Насколько еще хватит красок, станут ли мои видения еще масштабнее?
Я выглянула из окна, на котором теперь висели домотканые занавески. Снаружи полукругом стояли и другие хижины.
Лаборатории видно не было.
Ткнуть в девчонку или в ее мать с новорожденным?
В кого-то надо было. Чтобы все это исчезло, да поскорее. Мне важно было видеть из окна настоящее, а не целую сцену из прошлого.
Ближе ко мне сидела маленькая девочка, поэтому она выиграла. Или проиграла, смотря как посмотреть. Я протянула руку и осторожно похлопала ее по плечу, не стала пронзать ее, как рапирой.
Исчезновение было очень странным, совсем не таким, как я ожидала.
Я думала, что девочка лопнет, как мыльный пузырь, но вместо этого вся сцена поблекла и оползла, подобно каплям дождя, сбегающим по стеклу.
Как-то мне это совсем не понравилось, но размышлять об этом не было времени. Картинка сменилась, наезжая сверху вниз, как в кино: снова появилась лаборатория. К двери как раз шел Майкл, таща мистера Икс.
У меня была, наверное, всего минута. Я бросилась бежать, не думая о том, что сама могу взорваться. Джек с Авой прятались где-то в лесу, готовясь к своему злодеянию, а Лайем, Майкл и я спорили у двери в лабораторию. Я добежала до ее стены и прижалась к ней, крепко закрыв глаза. Я не знала, можно ли мне смотреть на саму себя. Да и не была уверена в том, хочу ли я этого.
— Я тебя тут не оставлю.
— Эмерсон, иди. Возьми.
— Пошли со мной. Ты обещал, что мы не будем подвергать себя опасности.
Заметно было, что я в отчаянии. Я вдруг осознала, что я каким-то образом предчувствовала, что Майкл не выберется живым. Но это было тогда.
А теперь я не позволю этому случиться снова.
— Я обещал, что я не буду подвергать тебя опасности, так что я хочу, чтобы ты отошла от лаборатории подальше. Идите с Лайемом в машину. Прошу тебя. Время на исходе.
— Я уверен, что Майкл знает, что делает. Мы его лишь задерживаем.
— Иди. Прошу, побереги себя. Я тоже приду, как только смогу.
Убедившись, что путь свободен, я сразу же побежала в лабораторию.
Обреченный Майкл стоял без движения. Он вцепился в труп, как в спасательный канат.
— Майкл!
Он поднял голову, и глаза у него полезли на лоб от страха. Он принялся отчаянно качать головой, спрашивая:
— Что ты тут делаешь? Эм, уходи, беги отсюда!
— Нет.
Я схватила Майкла за запястье, изо всех сил пнув мистера Икс, так, что тело с глухим ударом упало на землю. Пакет, в который был упакован труп, порвался, и меня чуть не вырвало.
— Бежим вместе.
Все так же крепко держа Майкла за руку, я вытащила его на улицу и рванула со всех ног через лес, гулко топая по замерзшей земле. Майкл бежал за мной, я слышала его тяжелое дыхание за спиной. Мы спрятались в крошечном сарайчике.
Через две секунды после того, как мы закрыли дверь, лаборатория вспыхнула.
Глава пятьдесят вторая
— Эмерсон, что это было? Что ты наделала?
— Спасла тебя.
— Правила…
— Не говори мне о правилах, или умрешь уже от моих рук. Их никто, кроме тебя, не соблюдает, и будь я проклята, если твое гипертрофированное чувство долга заставит тебя сделать какую-нибудь глупость и сейчас. — У меня в душе боролись противоречивые чувства. С одной стороны, я мечтала обнять Майкла и никогда уже не выпускать. И в то же время мне хотелось выплеснуть на него всю свою ярость за то, что он знал, что погибнет, и согласился принять такую судьбу, не сделав ничего, чтобы предотвратить несчастье.
— Зачем ты за мной вернулась?
Ярость победила.
— Ты вообще хоть на миг задумался о том, что будет со мной, когда я тебя потеряю? А с твоей мамой и сестрой? С Калебом? Со всеми, кому ты не безразличен?
— Я только об этом и думал.
— Так почему ты на это пошел?
— Я не мог иначе. Так должно было случиться. Узнав, что ты вернешься… — Он смолк. — Я хотел убедиться, что в конечном счете с тобой все будет в порядке. И я это увидел.
— В порядке? Со мной?
Он поднял взгляд в потолок:
— Я видел, как о тебе заботятся. Любят.
— Кто обо мне заботился?
Майкл посмотрел мне в глаза:
— Калеб.
Я покачала головой.
— Я убедился, что ты будешь жить хорошо. Мне оставалось лишь смириться с фактом, что я не буду частью этой жизни.
— А если я не хочу никакой жизни без тебя? — Я облизала губы, стараясь успокоить нервы. Я что, совсем ненормальная? Почему-то разговор о моих чувствах повергал меня в больший ужас, чем горящее на улице здание. — Об этом ты не подумал?
— Я стоял перед лицом смерти. По идее, я должен был утратить способность думать о чем-либо вообще. Но, тем не менее нет, на первом месте оказалась ты.
Интересно, как мне это удалось.
Раздался очередной взрыв, от которого задрожали стекла, и мы оба подскочили.
— Надо убираться отсюда. — И Майкл показал на дверь.
— Пока еще рано. Там сейчас слишком оживленно. Лучше подождать, когда все уляжется. И поскольку нам пока надо как-то убить время, — я поморщилась от собственных слов, — я все равно должна тебе кое-что рассказать, прежде чем мы вернемся. За последние сутки очень многое произошло.
— Ты так быстро за мной вернулась?
— Поверь, мне эти двадцать четыре часа показались бесконечно долгими. Я даже не знаю, с каких новостей начать, с плохих… или с плохих. — Я вздохнула. — Ладно, во-первых. Ты был прав в том, что Джонатан Лендерс — убийца.
— Я знал.
— Но это не самое страшное. С того самого дня, как мы с тобой познакомились, он обретался в моем лофте. И в твоем тоже.
Майкл был ошарашен:
— Не понимаю.
— Никто не понимает. Он каким-то образом перемещался по мосту, попадающем и в твою и в мою комнаты. И бывал он там довольно часто. Сначала я принимала его за рябчика. Я как-то попыталась до него дотронуться, чтобы избавиться от него, а в итоге лишь перемазала руки в какой-то липкой светящейся гадости.
Майкл скривился:
— А почему я его не видел?
— Наверное, потому, что он этого не хотел. Думаю, что он и прятаться на этом мосту мог.
Майкл дернул головой, указывая на окно, из которого было видно, как Джек направляет едущую по газону пожарную машину.
— Почему ты мне о нем не сказала? — спросил он.
Я буквально раскалилась от стыда. Для меня это был непростой вопрос.
Разве я могла признаться Майклу в том, что мне хотелось, чтобы Джек, чье повышенное внимание и комплименты мне льстили, был только моим? Я принимала его за некоего ангела-хранителя, а кем он оказался? Убийцей! А ведь он жил в моем доме. Сидел рядом, когда я спала. Я была так глупа, что поверила его обещанию меня защищать.
— Поначалу я не отнеслась к его появлению серьезно. А потом уже стало казаться, будто я тебя обманываю. И что надо это скрывать. Я должна была бы осознать, что поступаю неправильно.
У Майкла был задумчивый взгляд.
— У нас обоих есть поводы сожалеть о том, что мы о чем-то решили умолчать.
— Тогда, в твоей комнате, когда мы поцеловались… — Я смолкла. — Ты сказал, что хотел бы поцеловать меня еще раз. Но ты знал, что уже не вернешься. Значит, это был прощальный поцелуй?
— А тебе как кажется?
Я понимала, что позже, наверное, буду очень злиться на себя за то, что позволила Майклу так легко отделаться, но мое горе уже сменилось опьяняющим чувством облегчения, быстро разлившимся по всему телу. Совершенно спонтанно и непроизвольно.
— Думаю, что прощальный. В таком случае теперь, наверное, полагается приветственный поцелуй. — Нервничая, я теребила узел на шарфе, то затягивая его, то ослабляя. — То есть я же тебя из лап смерти вырвала… В сущности-то…
Майкл пристально посмотрел на меня, потом сделал шаг вперед и обнял меня. Удар током на этот раз был настолько сильный, что я едва удержалась на ногах.
— Да, он был прощальный. Я думал, что больше тебя не увижу, и мне не хотелось умирать, не поцеловав тебя. — Майкл застонал. — Боже, все как в настоящей трагедии.
— А так оно и было. — Я вспомнила, как разрывалось мое сердце, когда я думала, что потеряла его навсегда. — Я чувствовала себя просто ужасно.
— Извини.
— Я тебя не простила. — У меня тряслись ноги, голос предательски дрожал — я была готова расплакаться. — Я не знаю, когда я это сделаю, если вообще смогу. Но я ужасно рада, что сейчас ты здесь.
— Эмерсон…
— Я не знаю, что все это значит, но, когда я думала, что тебя не стало, я буквально не могла дышать. Было такое ощущение, что от меня самой осталась только половина. — Из меня буквально лились слова, у меня не просто фильтр был сломан, у меня вообще кран прорвало. — Мне всего семнадцать. Кто так себя в семнадцать лет чувствует?