ов, похоже, быстро переходят в разряд радикальных.
— Даже если аль-Сабаб использует аль-Киммаха, — говорила Сага, отбрасывая длинные волосы на спину, — не думаю, что это много даст. Конечно, работа продолжается, но, по-моему, все же начать стоило бы с внедрения на периферию группы агентов-женщин… как до этого внедряли меня и что…
Открылась дверь. Вошел, подняв в извиняющемся жесте руку, Вернер Санден из Службы безопасности.
— Не хочу мешать, — раскатисто, как всегда, сказал он и встретился глазами с Сагой, — но я как раз задумал прогуляться и был бы рад, если бы ты составила мне компанию.
Сага кивнула и разлогинилась, но оставила ноутбук лежать на столе, выходя с Вернером из кабинета.
Они шли по Польхемсгатан. С неба падал блестящий снежок. Было очень холодно, крошечные кристаллики в воздухе были наполнены туманным солнечным светом. Вернер шагал широко, и Саге приходилось по-детски торопливо семенить рядом.
Оба молча прошли по Флеминггатан, миновали ворота поликлиники, пересекли парк с кольцевыми дорожками и часовней и спустились по лестнице ко льду Барнхусвикена.
Прогулка казалась все более странной, но Сага ни о чем не спрашивала.
Вернер слегка махнул рукой и свернул налево, на велосипедную дорожку.
Крольчата, прыгавшие в заснеженных кустах, попрятались при их приближении. Садовые скамейки смотрелись в белом пейзаже мягкими наростами.
Вернер и Сага поднялись по Кунгхольмсстранд мимо двух высоких домов и вошли в подъезд. Вернер набрал код, открыл дверь и указал Саге на лифт.
В исцарапанном зеркале Сага увидела на своих волосах переливающиеся снежинки. Снежинки начинали таять, превращались в блестящие ручейки.
Лифт остановился, прозвенел. Вернер вынул ключ с пластиковым брелоком, отпер внешнюю дверь (которую явно взламывали) и кивнул, приглашая Сагу за собой.
Оба оказались в совершенно пустой квартире. Кто-то только что выехал оттуда. В стенах было полно дыр после картин и книжных полок. По истертому полу перекатывались клочья пыли, валялся забытый ключ из «Икеи».
В туалете спустили воду, и появился Карлос Элиассон, руководитель уголовной полиции. Он вытер руки о штанины, поздоровался с Сагой и Вернером.
— Идемте в кухню, — сказал Карлос. — Может, там найдется что выпить.
Он достал пластиковые стаканчики, налил воды из крана и протянул по стаканчику Саге и Вернеру.
— Ты что, думала, что идешь на ланч? — спросил он, заметив удивление на ее лице.
— Нет, но…
— У меня есть леденцы. — И Карлос достал упаковку пастилок от кашля.
Сага помотала головой, но Вернер взял упаковку, шумно выудил пару леденцов и сунул в рот.
— Вот это праздник! — улыбнулся он.
— Ты, конечно, понимаешь, Сага, что это, эмм, неофициальное совещание, — произнес Карлос и кашлянул.
— А в чем дело? — спросила Сага.
— Ты знаешь, кто такой Юрек Вальтер?
— Нет.
— Про него вообще немногие знают… это-то и хорошо, — заметил Вернер.
Глава 58
Два солнечных зайчика заплясали на грязных окнах кухни. Элиассон протянул Саге досье. Сага открыла папку, из которой прямо ей в лицо взглянул своими светлыми глазами Юрек Вальтер. Сага отвела взгляд от фотографии и принялась читать рапорт тринадцатилетней давности. Она побледнела, села, опершись спиной о батарею, пролистала страницы, изучила фотографии, пробежалась по заключению патологоанатомов, прочитала приговор суда и данные о заключении Вальтера в психиатрическую лечебницу.
Наконец она закрыла папку, и Карлос стал рассказывать, как Микаэль Колер-Фрост пришел по мосту Игельстабрун через тринадцать лет после того, как его объявили пропавшим без вести.
Вернер прокрутил на телефоне звуковой файл: молодой человек описывает свое заключение и побег. Сага слушала голос, в котором звучала безысходность. Когда Микаэль рассказывал о сестре, у нее покраснели щеки и сердце тяжело забилось. Она посмотрела на фотографию в папке. Маленькая девочка со спутанными косичками и в рыцарском шлеме улыбалась, словно задумала какую-то веселую проказу.
Когда голос Микаэля затих, Сага поднялась и прошлась взад-вперед по пустой кухне, потом остановилась у окна.
— Уголовная полиция находится там же, где тринадцать лет назад, — сказал Вернер.
— Мы ничего не знаем… но знает Вальтер. Он знает, где Фелисия, знает своего сообщника…
Вернер объяснил, что добыть из Вальтера информацию общепринятыми способами невозможно — так же как и с помощью психологов и священников.
— Даже пытки не сработают, — сказал Карлос, пытаясь устроиться на подоконнике.
— Черт возьми, а почему не сделать, как обычно? — спросила Сага. — Завербовать какого-нибудь сраного информатора, это же почти единственное, что наша организация делает…
— Йона имеет в виду… прости, что прерываю, — сказал Вернер, — но Йона говорит, что Вальтер просто сломает любого информатора, который попытается…
— Так какого хрена тогда нужно?
— Единственная возможность — подсадить в это же отделение специально подготовленного агента.
— С чего Вальтеру разговаривать с пациентом? — скептически спросила Сага.
— Йона советовал найти агента исключительного, такого, который пробудит в Вальтере любопытство.
— Любопытство какого рода?
— Интерес к этому человеку… и не только к возможности выбраться из лечебницы, — ответил Карлос.
— Йона назвал мое имя? — серьезно спросила Сага.
— Нет, но ты для нас первая кандидатура, — решительно произнес Вернер.
— А кто вторая?
— Никто.
— Как вы собираетесь устраивать все это на практике? — невыразительно спросила Сага.
— Бюрократическая машина уже запущена, — сказал Вернер. — Одно решение ведет к другому, и если ты принимаешь предложение, тебе останется только сесть на этот поезд…
— Очень заманчиво, — промямлила Сага.
— Мы устроим так, что тебе вынесут приговор в апелляционном суде. Закрытый судебно-психиатрический надзор и немедленное помещение в больницу Карсудден.
Вернер подошел к крану и налил воды в свой стаканчик.
— Мы проделали такой финт ушами… воспользовались формулировкой из старого решения ландстинга… еще когда особо охраняемое отделение в судебной психиатрии Лёвенстрёмской больницы только-только организовывали.
— В том решении было четко сказано: в отделении могут содержаться три пациента, — вставил Карлос. — Но последние тринадцать лет единственным пациентом там был Вальтер.
Вернер несколько раз громко отхлебнул, потом смял стаканчик и бросил в мойку.
— Руководство больницы все это время отказывалось принимать других пациентов, — продолжал Карлос. — Но они, конечно, знают, что если придет прямой запрос, придется подчиниться.
— И вот теперь мы это сделаем… Пенитенциарное управление созовет экстренное совещание, где обсудят перевод пациента из закрытого корпуса Сетера в Лёвенстрёмскую больницу. И еще одного пациента — из больницы Карсудден.
— Пациентом из Карсуддена будешь ты, — сказал Карлос.
— Если я на это соглашусь, меня поместят туда как опасного пациента? — спросила Сага.
— Да.
— Вы собираетесь задним числом изменить базу по преступлениям?
— Достаточно будет изменений в Государственном управлении судопроизводства, — заявил Вернер. — Мы создадим совершено новую личность. Будет и приговор в суде, и судебно-психиатрическое заключение.
Глава 59
Сага стояла в пустой квартире, рядом — оба начальника. Сердце у нее тяжело билось, каждая клеточка тела кричала: «Откажись!»
— Это незаконно? — Сага почувствовала, как у нее пересохло во рту.
— Да, само собой… и дело строжайшей секретности, — без тени улыбки ответил Карлос.
— Строжайшей? — повторила Сага и облизала губы.
— Уголовная полиция собирается дать делу статус секретного, чтобы Служба безопасности не могла заглядывать в документы.
— А я прослежу за тем, чтобы Служба безопасности поставила гриф секретности на своих документах, чтобы в них не лезла уголовная полиция, — подхватил Вернер.
— Никто не сможет ничего узнать об этом деле. Только по решению правительства, — сказал Карлос.
Солнце светило сквозь грязные окна. Сага взглянула на залатанную жестяную крышу соседнего дома. Металлическая крышка печной трубы ослепила ее. Сага повернулась к мужчинам.
— Зачем вы это делаете? — спросила она.
— Чтобы спасти девушку. — Карлос улыбнулся одними губами.
— Так я и поверила, будто начальство уголовной полиции и Службы безопасности объединились, чтобы…
— Я знал Русеанну Колер, — перебил Карлос.
— Их мать?
— Мы были одноклассниками в школе Адольфа-Фредрика, близко дружили… у нас… страшно тяжело…
— Значит, это личное? — Сага отступила на шаг.
— Нет… это единственно правильное действие, сама видишь, — ответил Карлос, вяло махнув рукой на папку. На лице у Саги не дрогнул ни единый мускул. Карлос продолжил: — Но если хочешь все начистоту… Это, конечно, гипотеза, но я не могу сказать наверняка, что эта встреча состоялась бы, не будь дело личным.
Он подошел к мойке, покрутил краны смесителя. Сага вдруг остро почувствовала, что он не хочет рассказывать ей всю правду.
— В каком смысле «личное»? — спросила она.
— Это не важно, — торопливо ответил Карлос.
— Точно?
— Важно то… что мы сейчас делаем, вот что единственно верно… потому что речь идет о спасении девушки.
— И как только машина придет в движение, мы посылаем агента в больницу, — сказал Вернер.
— Разумеется, мы не знаем, заговорит Вальтер или нет, но такая возможность существует… и все указывает на то, что агент — наш единственный шанс.
Сага постояла неподвижно, закрыв глаза.
— А если я откажусь? — спросила она. — Вы дадите ей умереть в этой сраной капсуле?
— Мы найдем другого агента, — просто ответил Вернер.
— Тогда начинайте искать прямо сейчас. — Сага направилась в прихожую.
— Не хочешь все обдумать? — крикнул Карлос ей вслед.