Она остановилась, не поворачиваясь, и покачала головой. Свет прошел сквозь густые волосы со вплетенной в них шелковой лентой.
— Нет, — ответила Сага и вышла на лестничную клетку.
Глава 60
Сага доехала на метро до «Слюссена» и неторопливо прошла пешком короткий отрезок до студии Стефана на Санкт-Паульсгатан. На Сёдермальмсторг она купила букет красных роз и подумала — может, Стефан тоже купил розы, для нее.
Ей было легко оттого, что она отказалась от трудного задания — внедриться в судебно-психиатрическое отделение к Юреку Вальтеру.
Сага взлетела по лестнице, отперла дверь, услышала звуки фортепиано и улыбнулась. Вошла, увидела Стефана за роялем, остановилась. Голубая рубашка расстегнута. Рядом бутылка пива, в комнате пахнет сигаретным дымом.
— Милый, — начала Сага, помолчав, — мне так стыдно… Ты должен знать — мне очень грустно из-за того, что случилось вчера…
Стефан продолжал играть, мягко и переливчато.
— Прости меня, — серьезно сказала Сага.
Стефан отвернулся, но она все равно расслышала его слова:
— Я не хочу сейчас говорить с тобой.
Сага протянула ему розы и попыталась улыбнуться.
— Прости, — повторила она. — Я знаю, что вела себя невыносимо, но…
— Я играю, — оборвал он.
— Но нам надо поговорить о том, что случилось.
— Уйди. — Он повысил голос.
— Прости…
— И закрой за собой дверь.
Стефан встал и указал в коридор. Сага бросила цветы на пол, подошла к нему и толкнула в грудь. Удар оказался так силен, что Стефан непроизвольно отступил, перевернув свою табуретку и сбив на пол ноты. Сага двинулась за ним, готовясь ударить еще, если он станет сопротивляться, но Стефан просто стоял опустив руки и смотрел ей в глаза.
— Так нельзя, — только и сказал он.
— Я немного вышла из себя, — объяснила Сага.
Стефан поднял табуретку, подобрал ноты. В Саге вдруг вскипел страх, и она отступила назад.
— Я не хочу, чтобы ты огорчалась, — каким-то пустым голосом произнес Стефан, и страх внутри Саги превратился в панику.
— А в чем дело? — спросила она, чувствуя дурноту.
— Нам не надо быть вместе…
Он замолчал. Сага хотела улыбнуться, что-нибудь сделать, но на лбу выступил холодный пот. У нее закружилась голова.
— Потому что я так отвратительно себя вела вчера вечером? — Она попыталась пойти напрямик.
Стефан робко взглянул ей в глаза.
— Ты самая красивая женщина, которую я видел, красивее тебя нет… ты умная, веселая, мне бы стать самым счастливым человеком… Я знаю, что буду жалеть всю свою жизнь, но думаю, мне пора уйти.
— Все равно не понимаю, — прошептала она. — Потому что я разозлилась… потому что мешала тебе играть?
— Нет…
Он сел, покачал головой.
— Я могу измениться, — сказала Сага, посмотрела на него и продолжила: — Но уже слишком поздно. Да?
Когда он кивнул, Сага повернулась и вышла из комнаты. Прихожая, схватить даларнскую лошадку, швырнуть ее в зеркало. Крупные плоские осколки посыпались на плиты пола. Сага толкнула входную дверь, бегом кинулась вниз по лестнице и выскочила прямо в режущий глаза синий зимний свет.
Глава 61
Сага бежала по тротуару, между фасадами домов и сугробами, отделявшими тротуар от проезжей части. Она так глубоко вдыхала ледяной воздух, что легкие едва не рвались. Перебежала дорогу, через Мариаторгет, остановилась на другой стороне Хорнсгатан, сгребла снега с крыши припаркованной машины и прижала к горячим опухшим глазам. Остаток пути до дома она бежала бегом.
Дрожащими руками отперла дверь. Застонав, вошла в прихожую. Бросила ключи на пол, стащила ботинки, упираясь носком в пятку, и прошла прямиком в спальню.
Взяла телефон, набрала номер и замерла в ожидании. После шести гудков система переключила ее на голосовую почту Стефана. Сага не стала слушать его сообщение, а изо всех сил швырнула телефон о стену.
Пошатнулась, оперлась о комод.
Не раздеваясь, Сага легла на двуспальную кровать и скорчилась в позе эмбриона. Она отлично помнила, когда в последний раз так себя чувствовала. Когда она маленькая уснула в объятиях своей уже мертвой матери.
Сага Бауэр не помнила, сколько ей было, когда заболела мать. Но в пять лет она уже понимала, что у матери серьезная опухоль мозга. Мать чудовищно изменилась. Из-за цитотоксинов она стала равнодушной и капризной.
Отца почти никогда не было дома. Саге невыносимо было думать о его предательстве. Уже повзрослев, она пыталась объяснить себе, что это было проявление слабости, но слабости человеческой. Она старалась напоминать себе, что отец просто оказался слаб, но не могла избавиться от гнева. Он словно устранился, переложив всю тяжесть на плечи маленькой дочери. Сага не хотела думать об этом, никогда об этом не говорила. На нее просто накатывала злость.
В ночь, когда болезнь забрала мать, та была так слаба, что не смогла даже самостоятельно принять лекарство. Сага давала ей таблетку за таблеткой, сбегала на кухню за водой.
— Я больше не могу, — прошептала мать.
— Смоги.
— Позвони папе, скажи, что он мне нужен.
Сага позвонила отцу, сказала, что он должен прийти прямо сейчас.
— Мама знает, что я не могу, — ответил он.
— Но ты должен, она больше не выдержит…
К ночи мать совсем ослабла, ела только свои таблетки, выругала Сагу, когда девочка уронила упаковку на ковер. У матери начались страшные боли, и Сага пыталась утешить ее.
Мать попросила Сагу позвонить отцу, сказать, что она не доживет до утра. Сага расплакалась, сказала, что нельзя умирать, что она не хочет жить, если мама умрет. Когда она звонила отцу, слезы текли ей в рот. Она сидела на полу, слышала свой собственный плач — и запись на отцовском автоответчике.
— Позвони… папе… — прошептала мать.
— Я звоню, — плача, ответила Сага.
Когда мать наконец уснула, Сага потушила лампочку и постояла у кровати. У матери побелели губы, она тяжело дышала. Измученная Сага заползла в ее теплые объятия и уснула. И спала возле матери, пока не проснулась утром оттого, что замерзла.
Сага встала, посмотрела на остатки разбитого телефона, сбросила куртку на пол, взяла ножницы и направилась в ванную. Посмотрела на себя в зеркало, увидела нежную бауэровскую принцессу[3] и подумала, что сумеет спасти всеми оставленную девочку. Может быть, только я и смогу спасти Фелисию, думала она, серьезно глядя на свое отражение.
Глава 62
Всего через два часа после встречи в пустой квартире Сага сообщила Вернеру, что передумала и принимает предложение.
И вот Карлос Элиассон, Вернер Санден, Натан Поллок и Йона Линна ждали ее на верхнем этаже дома номер семьдесят один по Тантогатан, откуда открывался вид на занесенный снегом лед Арставикена и железнодорожный мост с выгнутыми дугой фермами.
В модно обставленной квартире с приглушенным освещением стояла обтянутая белым мебель. На большом обеденном столе в гостиной лежали бутерброды из «Нон Соло Бара». Карлос замер, глядя на входящую Сагу. Вернер с почти испуганным видом замолчал на середине фразы, Поллок с печальным лицом сгорбился за столом.
Сага обрилась наголо. Кое-где на голове виднелись порезы.
Глаза опухли от слез.
Изящная, с бледной кожей, голова предстала во всей красе. Аккуратные ушки, тонкая длинная шея.
Йона вышел в коридор, обнял Сагу. На какой-то миг она вцепилась в него, прижалась щекой к его груди, услышала, как бьется его сердце.
— Тебе не обязательно это делать, — сказал комиссар ей в макушку.
— Я хочу спасти эту девушку, — тихо ответила Сага.
Она еще какое-то время постояла, прижавшись к Йоне, и прошла в кухню.
— Ты в курсе, — сказал Вернер, пододвигая ей стул.
— Да, — кивнула Сага.
Она сбросила свою темно-зеленую куртку на пол и села. На Саге были всегдашние черные джинсы, спортивная толстовка с эмблемой боксерского клуба.
— Если ты действительно готова работать под прикрытием в отделении, где содержится Юрек Вальтер, начинать надо прямо сейчас. — Карлос не скрывал энтузиазма.
— Я просмотрел наш договор. Конечно, там кое-что можно улучшить, — быстро объяснил Вернер.
— Отлично, — буркнула Сага.
— Кажется, у нас есть зазор и мы сможем повысить оплату…
— Вот сейчас мне на оплату наплевать.
— Ты сознаешь, что это очень рискованное задание? — осторожно спросил Карлос.
— Я хочу его выполнить, — твердо ответила она.
Вернер положил на стол, рядом со своим мобильным, серый телефон, набрал короткое сообщение и посмотрел Саге в глаза.
— Ну что, запускаем машину? — спросил он.
Сага кивнула. Вернер отправил сообщение. Телефон коротко прожужжал.
— У нас несколько часов, чтобы подготовить тебя к тому, с чем ты столкнешься, — сказал Йона.
— Тогда поторапливайтесь, — спокойно ответила она.
Мужчины тут же запустили ноутбуки и открыли нужные файлы. Руки у Саги покрылись гусиной кожей, когда она поняла, сколько всего уже сделано.
Стол был завален картами местности возле Лёвенстрёмской больницы и системы подземных ходов, подробными чертежами отделения судебной психиатрии и специального отделения.
— Завтра утром в суде первой инстанции в Упсале тебе вынесут приговор и отправят в Крунуберг, в женское отделение, — начал Вернер. — В первой половине дня тебя перевезут в Катринехольм, в больницу Карсудден. Ехать примерно час. К тому времени на столе будет лежать заключение Управления пенитенциарно-исправительных учреждений о переводе в Лёвенстрёмскую больницу.
— Я тут начал набрасывать диагноз, посмотришь потом. — Поллок осторожно улыбнулся Саге. — Тебе нужна достоверная история болезни: что там было в детстве и юности, меры экстренной помощи, помещение в больницы, процедуры и курсы лечения вплоть до сего дня.
— Понимаю.
— У тебя есть аллергия на что-нибудь? Заболевания, о которых нам следует знать?