— Если о задании не станет известно, мы можем вывести тебя из игры и восстановить реальное положение вещей, — сказал Вернер. — Ничего не произойдет, мы восстановим прежние данные в базе Управления судопроизводства. Тебе не выносили приговор, тебя никуда не заключали.
В комнате воцарилась тишина — словно все неправдоподобие задачи вдруг предстало во всей своей непривлекательной ясности.
— Сколько человек вообще верит, что я выполню задание? — тихо спросила Сага.
Карлос неуверенно кивнул и что-то пробормотал.
Йона только покачал головой.
— Может быть, ты его выполнишь, — произнес Поллок. — Но задание это трудное и опасное.
— Ты постарайся, — сказал Вернер и на миг положил ей на плечо свою большую руку.
Глава 66
Сага забрала составленную Поллоком биографическую справку с собой, в розовую спальню с изображениями Беллы Торн и Зендаи на стенах. Через пятнадцать минут она вернулась на кухню. Медленно вошла, остановилась посредине. Тень от длинных ресниц дрожала на щеках. Мужчины замолчали. Все взгляды устремились на хрупкую фигурку с бритой головой.
— Меня зовут Натали Андерссон, у меня шизоидное расстройство личности, которое сделало меня интровертом, — начала Сага, садясь на стул. — А еще у меня периодически бывают психотические состояния, с эпизодами буйного поведения. Поэтому я принимаю трилафон. Теперь мне хватает восьми миллиграммов, три раза в день. Маленькие белые таблетки… из-за них у меня болит грудь, и я не могу спать на животе. Еще мне дают циправил, тридцать миллиграммов… или сероксат, двадцать миллиграммов.
Говоря, она незаметно включила крошечный микрофон, который спрятала за пояс.
— Во время тяжелых обострений мне делают инъекции риспердала… и оксасканда при побочных эффектах…
Скрыв руки под столешницей, Сага сняла защитную пленку с клейкой части и быстро закрепила микрофон под столом.
— Перед Карсудденом и приговором в Упсальском суде первой инстанции я сбежала из психиатрического отделения амбулатории в Бальсте. Убила человека на детской площадке за школой Гредельбю в Нивсте, а через десять минут — еще одного, на дорожке, которая вела к его дому на Даггвэген…
Микрофончик отклеился от стола и упал на пол.
— После ареста меня отправили в спецотделение психиатрии в Академическую больницу, вкололи в ягодицу двадцать миллиграммов стесолида и сто миллиграммов цисординола, потом на одиннадцать часов пристегнули к койке, а потом я пила геминеврин… вечно ледяной… у меня потекли сопли и стала жутко болеть голова.
Натан захлопал. Йона нагнулся и поднял микрофон.
— Чтобы приклеилось, надо подержать четыре секунды, — улыбнулся он.
Сага взяла у него микрофон, посмотрела, повертела в руках.
— Мы пришли к согласию насчет новой личности? — спросил Вернер. — Через семь минут я должен внести тебя в базу Управления судопроизводства.
— По-моему, звучит хорошо, — сказал Поллок. — Но до вечера ты должна успеть запомнить правила Бальсты, знать имена и внешность тамошнего персонала и пациентов.
Вернер согласно кивнул Поллоку и поднялся, пробасив, что работающий под прикрытием агент должен безупречно знать каждую мелочь из своей «биографии», чтобы никто не смог раскрыть его.
— Нужно стать единым целым со своей новой личностью, не задумываясь проговорить телефонный номер или вызубренные имена членов семьи, дни рождения, адреса, по которым ты жил, домашних животных, которые у тебя были, личный номер, школы, учителей, места работы, коллег и их привычки…
— Хотя мне кажется, это ложный путь, — перебил Йона.
Вернер замер на полуслове и перевел взгляд на Йону. Карлос занервничал, стал собирать в ладонь крошки со стола. Натан с изумленной улыбкой откинулся на спинку стула.
— Я все заучу, — сказала Сага.
Йона спокойно кивнул и посмотрел ей в лицо. Глаза его потемнели, как свинец.
— Поскольку Самюэля Менделя больше нет в живых, — произнес он, — я скажу, что он был поразительно способным и знающим агентом, который мог работать под прикрытием долгое время… то, что называется undercover.
— Самюэль? — скептически спросил Карлос.
— Не могу сказать откуда, но он знал, о чем говорил, — сказал Йона.
— Он работал на Моссад? — спросил Вернер.
— Могу только сказать, что… когда он рассказывал о своем методе, я понял, что он прав, поэтому я стал запоминать все, что он говорил.
— Нам уже известны все методы, — напряженно сказал Вернер.
— Когда долгое время работаешь под прикрытием, говорить надо как можно меньше и короткими фразами, — начал Йона.
— Почему короткими?
— Просто будь собой, — продолжал Йона, обращаясь только к Саге. — Не изображай чувства, не изображай гнев или радость, всегда точно знай смысл того, что говоришь.
— Ладно, — выжидательно сказала Сага.
— И самое главное, — продолжал Йона. — Всегда говори только правду.
— Правду, — повторила Сага.
— Мы обязательно напишем тебе нужные диагнозы, — объяснил комиссар. — Но ты утверждай, что здорова.
— Потому что это правда, — прошептал Вернер.
— Тебе даже не нужно признавать свои преступления. Стой на том, что все это вранье.
— Потому что тут я не вру, — сказала Сага.
— Вот черт, — выругался Вернер. — Черт.
Лицо Саги расслабилось, когда она поняла, что Йона имеет в виду. Она проглотила комок в горле и медленно спросила:
— А когда Вальтер поинтересуется, где я живу, я отвечу, что живу в Сёдере, на Тавастгатан?
— Тогда запоминай ответы, если он спросит несколько раз.
— Если он спросит о Стефане, рассказать правду?
— Это для тебя единственная возможность оставаться правдивой и помнить, что ты уже сказала.
— А что, если он спросит, кем я работаю? — рассмеялась Сага. — Сказать, что я комиссар Службы безопасности?
— В психиатрическом отделении вполне сойдет, — улыбнулся Йона. — Но в остальных случаях… если он задаст тебе вопрос, ответ на который тебя разоблачит, ты просто не отвечай, это абсолютно естественная реакция. Не хочешь отвечать — и все.
Вернер, улыбаясь, почесал голову. Собравшиеся воодушевились.
— Теперь я начинаю верить в эту затею, — сказал Саге Поллок. — Напишем судебно-психиатрическое заключение, добавим приговор — но ты просто будешь говорить все как есть.
Сага встала из-за стола и с совершенно спокойным лицом произнесла:
— Меня зовут Сага Бауэр. Я здорова и невиновна.
Глава 67
Натан Поллок сидел возле Вернера Сандена. Тот ввел пароль в судебную базу данных и набрал код из двенадцати цифр. Вместе Поллок с Вернером добавили обвинение, исковое заявление и описание судебного разбирательства. Они квалифицировали преступления Саги, составили судебно-психиатрическое заключение и описали, как упсальский суд первой инстанции признал подсудимую виновной в двух особо жестоких преступлениях, совершенных с прямым умыслом.
Карлос одновременно заносил преступление Саги, приговор и наказание в базу данных Государственного полицейского управления.
Вернер же зашел в базу судебной медицины, скопировал туда судебно-психиатрическое заключение, зарегистрировал результаты обследования и широко улыбнулся.
— Как у нас со временем? — спросила Сага.
— По-моему, отлично. — Вернер посмотрел на часы. — Ровно через две минуты члены Управления пенитенциарных учреждений сядут за стол, и начнется срочное совещание. Они увидят, что записано в базе данных Государственного управления судопроизводства… и примут решение о переводе двух пациентов в специальное отделение Лёвенстрёмской судебной психиатрии.
— Вы так и не сказали, зачем нужны два новых пациента, — сказала Сага.
— Затем, чтобы ты не так бросалась в глаза, — ответил Поллок.
— Мы полагаем, что если через тринадцать лет вдруг объявится новый пациент, Вальтер что-нибудь заподозрит, — пояснил Карлос. — Но если сначала привезут пациента из закрытого корпуса Сетера, а через пару дней — еще одного, из Карсуддена, есть надежда, что Вальтер не будет присматриваться к тебе слишком внимательно.
— Тебя переводят, потому что ты опасна и склонна к побегу… а другого пациента — потому что он сам потребовал перевода, — добавил Поллок.
— Ну, Саге пора, — объявил Вернер.
— Завтра вечером ты заснешь в больнице Карсудден, — сказал Поллок.
— Объясни своим близким, что едешь в секретную командировку за границу, — начал Вернер. — Кто-нибудь пусть позаботится о счетах, домашних животных, комнатных цветах…
— Я это устрою, — перебила Сага.
Йона поднял ее куртку, которая так и валялась на полу, подержал, пока Сага вдевала руки в рукава.
— Выучила правила? — тихо спросил он.
— Говорить мало и короткими фразами, точно знать, о чем говоришь, и придерживаться правды.
— У меня есть еще одно правило. Зависит, конечно, от человека, но Самюэль говорил, что надо избегать разговоров о своих родителях.
Сага пожала плечами:
— Ладно.
— Если честно, я не знаю, почему он считал это правило таким важным.
— Слушать советы Самюэля весьма разумно, — безмятежно вставил Вернер.
— Согласен.
Карлос сунул в пакет два бутерброда, протянул Саге.
— Напоминаю: когда ты в больнице — ты пациент… у тебя нет доступной полицейскому информации, у тебя нет полицейских полномочий, — серьезно сказал он.
Сага выдержала его взгляд:
— Я знаю.
— Необходимо, чтобы ты понимала это, если понадобится увозить тебя оттуда.
— Пойду домой, отдохну, — тихо сказала Сага.
Она сидела на табуретке у двери, зашнуровывая ботинки, когда Йона вышел в прихожую и опустился перед ней на корточки.
— Еще немного — и передумывать будет поздно, — прошептал он.
— Я хочу выполнить это задание, — улыбнулась она, глядя ему в глаза.
— Знаю. Все будет хорошо, только не забывай, насколько опасен Вальтер. Он влияет на людей, меняет их, разрывает их души…
— Я не пущу Вальтера к себе в голову, — самоуверенно заявила Сага, поднялась и начала застегивать куртку.