— А манду бреешь? Ты же понимаешь, это обязательно.
Сага повернулась и пристально посмотрела на него. У Берни были тяжелые веки, взгляд как у обколотого, светлые усы скрывали «волчью пасть».
— Не трогай меня больше, — сказала Сага.
— Я могу забить тебя до смерти! — И Ларссон полоснул ее по шее острым ногтем.
Сага почувствовала, как вспухает царапина на горле, и тут громкий голос из динамика произнес:
— Берни Ларссон, отойди в сторону.
Ларссон попытался схватить Сагу между ног, но открылась дверь, и вошел санитар с дубинкой. Берни отодвинулся от Саги и поднял руки, показывая, что сдается.
— Ни к кому не прикасаться, — резко сказал санитар.
— Ладно, ладно, знаю.
Берни нащупал подлокотник дивана, тяжело сел, закрыл глаза и рыгнул.
Сага сошла с дорожки и повернулась к санитару.
— Я хочу увидеться с адвокатом, — объявила она.
— Останешься пока здесь, — сказал санитар, коротко глянув на нее.
— Можешь устроить мне адвоката?
Санитар молча вышел через шлюзовую дверь, словно бы Сага ничего не говорила. Ее слова как будто повисли в воздухе, не достигнув его ушей.
Сага повернулась и медленно приблизилась к пальме. Присела на край дорожки, поближе к кадке, посмотрела на нижние листья. Нижняя сторона почти не запылилась, микрофон должен приклеиться за четыре секунды.
Берни посмотрел в потолок, облизал губы и снова закрыл глаза. Сага, не спуская с него глаз, запустила пальцы за пояс штанов, достала микрофон, зажала в кулаке. Стащила с ноги кроссовку, нагнулась, чтобы как будто поправить язычок и таким образом спрятаться от камеры. Немного потянулась вперед, под лист, чтобы приклеить микрофон, и тут диван скрипнул.
— Я смотрю на тебя, Белоснежка, — утомленно сказал Берни.
Сага спокойно разогнулась, сунула ногу в кроссовку, поняла, что Берни наблюдает за ней, и вернула застежку-липучку на место.
Глава 86
Сага зашагала по беговой дорожке. Придется дождаться, пока Берни уйдет к себе, и только потом приклеить микрофон. Берни поднялся с дивана, сделал два шага к Саге и оперся рукой о стену.
— Я из Сетера, — улыбаясь, прошептал он.
Сага не смотрела на него, но отметила, что он приближается. Пот капал с его лица на пол.
— Где ты сидела, пока тебя не привезли сюда?
Берни подождал ответа, несколько раз ударил кулаком по стене, после чего снова посмотрел на Сагу.
— В Карсуддене, — пропищал он самому себе. — Я сидела в Карсуддене, а потом перебралась сюда, потому что хотела быть с Берни…
Сага отвернулась, успев заметить, что за третьей дверью появилась темная тень. Вальтер слушал их разговор.
— В Карсуддене ты должна была видеть Екатерину Сталь, — сказал Берни своим обычным голосом.
Сага покачала головой — она не помнила такого имени, не знала даже, идет речь о пациентке или санитарке — и честно ответила:
— Нет.
— Потому что она сидела в больнице Святого Сигфрида, — улыбнулся Берни и сплюнул на пол. — А кого ты тогда там видела?
— Никого.
Берни пробормотал что-то о рабах-скелетах и встал перед тренажером, пристально глядя на Сагу.
— Если соврешь — разрешишь мне пощупать твою киску, — предложил он и почесал светлые усы. — Ты ведь этого хочешь?
Сага остановила дорожку, постояла, думая, что надо придерживаться правды. Она ведь действительно была в Карсуддене.
— А Микке Лунд? Ты должна была видеть Лунда, если сидела там. — Берни вдруг улыбнулся. — Такой высокий парень, метр девяносто… со шрамом на лбу.
Сага кивнула, не зная, что сказать, подумала, что лучше не отвечать, но все же ответила:
— Не видела.
— Да что ты!
— Я сидела у себя, смотрела телевизор.
— Там в боксах нет телевизоров. Ну ты и врешь, мелкая…
— В изоляторе есть, — перебила Сага.
Берни прерывисто задышал, продолжая с улыбкой пялиться на нее. Сага не могла решить, знает ли он о порядках Карсуддена. Берни тем временем облизнул губы и подошел еще ближе.
— Ты моя рабыня, — медленно объявил он. — Ох, какая штучка… Вот ты лежишь и облизываешь мне пальцы ног…
Сага сошла с дорожки, вернулась к себе и улеглась на койку. Берни еще какое-то время вопил у нее под дверью, а потом снова уселся на диван.
— Вот черт, — прошептала она.
Завтра придется поторопиться. Сесть на край дорожки, поправить обувь и закрепить микрофон. Она будет широко шагать по беговой дорожке, ни на кого не глядя, а когда появится Вальтер, просто уйдет к себе.
Сага постаралась представить себе, под каким углом расположены диван и стены по отношению к стеклу перед телевизором. Там, где выступающие детали заслоняют камеру, — слепые пятна. Когда Берни ущипнул ее, она стояла в одном из таких пятен. Вот почему персонал никак не отреагировал.
Сага пробыла в отделении Лёвенстрёмской больницы чуть больше пяти часов, а уже совершенно вымоталась.
Комната с металлическими стенами теперь казалась ей теснее, чем раньше. Сага зажмурилась, напоминая себе, зачем она здесь. Увидела перед собой девушку с фотографии. Все это — ради нее, ради Фелисии.
Глава 87
Члены группы «Афина» сидели неподвижно, вслушиваясь в трансляцию, шедшую в режиме реального времени из дневной комнаты. Звук был плохой, приглушенный и прерывался громким скрежетом.
— Звук все время будет такой? — спросил Поллок.
— Она еще не приклеила микрофон. Может, он пока лежит в кармане, — ответил Юхан.
— Только бы ее не обыскали.
Звук снова стал невнятным. Микрофон терся о подкладку штанов, слышались легкое дыхание Саги, стук шагов по беговой дорожке и болтовня из телевизора. Члены «Афины», словно слепые, передвигались по миру закрытого отделения только при помощи слуха.
— Обрахиим, — послышался вялый голос.
Вся группа тут же сосредоточилась. Юхан сделал звук погромче и настроил фильтр, чтобы уменьшить шумы.
— Это он, — продолжал тот же голос. — Я сделалаю его своим рабом, своим рабом-скелетом.
— А я-то было подумала, что это Вальтер, — улыбнулась Коринн.
— Да ну к черту, — продолжал голос. — Проверить губы… я бы…
В молчании они слушали поток агрессивных слов, которые изливал пациент, потом — как санитар положил им конец. После его вмешательства на несколько минут стало тихо.
Потом второй пациент стал подробно и подозрительно допрашивать Сагу насчет Карсуддена.
— Она молодец, справляется, — сосредоточенно заметил Поллок.
Они услышали, как Сага вышла, так и не пристроив никуда микрофон.
Она тихо ругалась себе под нос.
Вокруг нее образовалась абсолютная тишина, потом зажужжал электрический замок двери.
— Во всяком случае, можно констатировать: техника работает, — сказал Поллок.
— Бедная Сага, — прошептала Коринн.
— Она должна была приклеить микрофон, — проворчал Юхан.
— Наверное, не получилось.
— Но если ее раскроют…
— Не раскроют, — перебила Коринн.
Она улыбнулась, взмахнула руками, и приятный запах ее духов распространился по кабинету.
— И пока — никакого Вальтера. — Поллок коротко взглянул на Йону.
— А что, если Вальтера содержат в строгой изоляции? Тогда вообще все напрасно, — вздохнул Юхан.
Йона промолчал. В услышанном все же что-то было. Несколько минут у комиссара сохранялось ощущение почти физического присутствия Вальтера. Словно Вальтер был в дневной комнате, хотя и не сказал ни слова.
— Послушаем еще раз, — предложил он и посмотрел на часы.
— Ты куда-то собираешься? — поинтересовалась Коринн, подняв густые черные брови.
— У меня встреча. — Йона ответил на ее улыбку.
— Ну хоть немного романтики…
Глава 88
Йона вошел в зал с белыми кафельными стенами и широкой раковиной. В слив текла вода из тонкого оранжевого шланга. На длинном столе с пластиковым покрытием лежал труп из охотничьего домика в Даларне. Коричневатая запавшая грудь была вскрыта, и желтая жидкость медленно стекала в желоб из нержавейки.
— Tra la la la laa — we’d catch the rainbow, — напевал Нолен. — Ta la la la laa — to the sun…
Он подхватил пару латексных перчаток и надувал их, пока не заметил, что Йона стоит в дверях.
— Вам пора организовать рок-группу патологоанатомов, — улыбнулся комиссар.
— Фриппе — отличный басист, — заметил Нолен.
Лившийся с потолка яркий свет отражался в его очках-авиаторах. Под медицинским халатом у Нолена была белая рубашка-поло.
В коридоре послышалось негромкое шарканье, и через минуту вошел Карлос Элиассон в голубых бахилах, натянутых на ботинки.
— Удалось установить личность? — спросил он и вдруг остановился, увидев труп на столе.
Из-за поднятых боковин патологоанатомический стол походил на кухонную мойку, куда сложили сушеное мясо или странные черные коренья. Труп был иссушен, вывернут, а отрезанная голова пристроена на шею.
— Это, без сомнения, Ереми Магнуссон, — ответил Нолен. — Наш судебный стоматолог — он же гитарист — проверил его ротовую по зубной карте из Государственной стоматологии.
Нолен нагнулся, взял в руки голову и раскрыл черную морщинистую дыру — рот Ереми Магнуссона.
— У него так и не вырос один зуб мудрости, и…
— Прошу тебя, — на лбу у Карлоса выступил пот, — я уверен, что гитарист прав…
— Нёбо отсутствует, — объявил Нолен и немного надавил на челюсть черепа, — но если пощупать пальцем…
— Потрясающе, — перебил Карлос и посмотрел на часы. — Не определили, как долго он провисел?
— Высыхание продлилось недолго, из-за низкой температуры, — начал Нолен. — Но если ты посмотришь на глаза, вот сюда, то увидишь, что конъюнктива высохла быстро, кроме места под веками. Кожа по консистенции напоминает пергамент и везде одинакова, кроме места на шее, где была веревка.
— Хотя бы примерно, — попросил Карлос.
— Посмертное превращение — это календарь, нечто вроде жизни мертвеца, процессы, которые идут в теле после смерти… И я бы предположил, что Ереми Магнуссон провисел там…