— Где они живут?
— В Стекете, Бискуп-Нильс-вэг, двадцать три. По дороге на Кунгсэнген.
Йона свернул на обочину, пропустил грузовик. С груза на прицепе посыпалась целая метель.
— Отправь по адресу патрульную машину, — попросил Йона и круто развернулся.
Правое колесо наехало на тротуар. Рессора отозвалась на препятствие, и от удара открылся бардачок.
Стараясь не особо раздумывать, комиссар прибавил скорость, проигнорировал красный свет светофора, проехал прямо через перекресток и дальше, на круговую развязку. Когда машина въезжала на шоссе, спидометр показывал сто шестьдесят километров в час.
Глава 109
Шоссе номер 267 совсем занесло, и позади машины вилась маленькая метель. Йона обогнал старую «вольво», колесо мягко проехало по заснеженному участку между полос дороги. Йона включил дальний свет, и пустое шоссе превратилось в туннель с черными сводами над белым полом. Сначала Йона миновал поля, где в сгущавшейся темноте снег принимал синеватый оттенок, потом дорога побежала через густой лес, потом перед Йоной замигали огни Стекета и открылся вид на озеро Меларен.
Что случилось с семьей психиатра?
Йона сбросил скорость, повернул направо и покатил по небольшому району частных домов с заснеженными фруктовыми деревьями и кроличьими клетками на лужайках.
Погода ухудшилась, с озера понесло косой густой снег.
Дом номер двадцать три по Бискуп-Нильс-вэг находился в конце улицы, за ним начинался лес и общий земельный участок.
Сусанна Йельм проживала в большой белой вилле с голубыми окошками и красной черепичной крышей.
Окна темные, подъездная дорожка покрыта нетронутым снегом.
Йона остановился за домом и едва успел потянуть ручной тормоз, как машина из ближайшего полицейского округа, Упландс-Бру, замедлила ход и остановилась чуть поодаль.
Йона захватил с заднего сиденья пальто и шарф и, застегиваясь на ходу, пошел к коллегам.
— Йона Линна, уголовная полиция, — представился он и протянул руку.
— Элиот Сёренстам.
У Элиота была бритая голова, тонкая эспаньолка и тяжелый, мрачный взгляд.
Его коллега крепко пожала комиссару руку и представилась — Мари Франсен. Жизнерадостное веснушчатое лицо, светлые брови, высокий «хвост».
— Рада встрече с вами, — улыбнулась она.
— Хорошо, что вы быстро приехали, — сказал комиссар.
— Мне же надо успеть домой, заплести косички Эльсе, — приветливо отозвалась Мари. — Завтра в детском саду у нее непременно должны быть локоны.
— Тогда надо поторопиться. — И Йона зашагал к темному участку, на котором стоял дом.
— Да я пошутила, никакой спешки… На крайний случай у меня есть щипцы для завивки.
— Мари пять лет назад осталась одна со своей девочкой, — пояснил Элиот, — но еще ни разу не брала больничный и ни разу не ушла пораньше.
— Приятно слышать… от козерога, — добродушно парировала она.
За домом начинался лес и дувший с озера ветер казался не таким резким. Снег завихрялся над верхушками деревьев и тихо сыпался на маленький район. Почти во всех домах горел свет, но в доме номер двадцать три была зловещая темнота.
— Это, конечно, вполне можно как-нибудь объяснить, — заметил Йона, — но взрослые два месяца не были на работе, а дети болеют и не ходят в школу.
Низенькая живая изгородь была покрыта снегом, зеленый пластмассовый ящик для почты возле распределительного шкафа был забит почтой и рекламой.
— Социальные службы в курсе? — серьезно спросила Мари.
— Чиновники были здесь, но говорят, что вся семья уехала, — ответил Йона. — Мы позвоним, но, скорее всего, придется обходить соседей, задавать вопросы.
— Подозреваешь преступление? — спросил Элиот, глядя на нетронутый снег гаражной дорожки.
Йона не мог избавиться от мыслей о Самюэле Менделе. Пропала без вести вся его семья. Ее забрал Песочный человек — в точности как предсказывал Юрек Вальтер. И в то же время что-то тут не сходилось. Сусанна выписала детям справку о болезни, передала ее в школу…
Глава 110
Следом за Йоной двое полицейских спокойно приблизились к дому. Снег поскрипывал под их ботинками.
Здесь уже несколько недель никто не ходил.
Из заснеженной песочницы высовывалась петля садового шланга.
Все трое поднялись на крыльцо и позвонили в дверь, подождали, снова позвонили.
Прислушались. Изо рта вырывались облачка пара. Под тяжестью трех человек поскрипывали ступеньки.
Йона позвонил еще раз.
Его не оставляло дурное предчувствие, но он пока молчал. Незачем нервировать коллег.
— Что будем делать? — вполголоса спросил Элиот.
Йона уперся коленом в скамеечку, потянулся в сторону и заглянул в окно. Увидел коричневые плитки пола и полосатые обои. Матовые подвески бра не шелохнулись. Йона снова перевел взгляд на пол. Клочья пыли под дверью лежали неподвижно. Он успел было подумать, что воздух в доме вообще не движется, как вдруг шарик пыли скользнул под шкаф. Йона потянулся поближе к стеклу, ладонями закрылся от горевшего на улице света — и разглядел в прихожей темную фигуру.
Человек с поднятыми руками.
Секунды Йоне хватило, чтобы понять — это его собственное отражение в зеркале прихожей, но адреналиновая волна уже плеснула в кровь.
Комиссар увидел самого себя силуэтом в узком окошке, увидел зонтики в стойке, цепочку на внутренней стороне двери и красный коврик.
Ни обуви, ни верхней одежды не видно.
Йона постучал в окошко. Ничего.
Матовые подвески бра неподвижны. В доме все спокойно.
— Ладно. Придется пойти поспрашивать соседей, — сказал Йона.
Но вместо того чтобы вернуться на улицу, комиссар двинулся вокруг дома. Коллеги остались стоять на дорожке, с удивлением глядя на него.
Йона прошел мимо занесенного снегом трамплина и остановился. На некоторых участках оставила следы косуля. Свет из соседского дома золотой простыней лежал на занесенной снегом крыше.
В эти секунды царила абсолютная тишина.
Там, где кончался участок, начинался темный лес. Хвоя и шишки валялись на тонком под деревьями снегу.
— Мы разве не пойдем опрашивать соседей? — озадаченно спросил Элиот.
— Я уже пошел, — тихо ответил Йона.
— Чего?
— Что он сказал?
— Подождите-ка…
Йона побрел по снегу дальше. Кормушка для мелких птиц, скрипя, покачивалась под темным кухонным окном.
Комиссар добрался до торца, чувствуя: что-то не так.
На фасад намело снегу.
Блестящие сосульки висели под самым дальним, выходившим на лес, окном.
Но почему только под ним? — спросил себя комиссар.
Он приблизился, увидел, как в окне отражается висящий на соседском крыльце фонарь.
Четыре длинные сосульки и несколько сосулек поменьше.
Он был почти у окна, когда заметил, что у самой земли, возле решетки вентилятора образовалось углубление в снегу. Это означало, что время от времени из решетки дует горячий воздух.
Вот почему на подоконнике наросли сосульки.
Йона нагнулся и прислушался. Услышал он только долгое гудение, шедшее из леса, — это ветер гулял между кронами.
Тишину нарушили голоса из соседского дома. Двое детей сердито вопили друг на друга. Снова хлопнула дверь, голоса стали тише.
Еле слышный шорох заставил Йону снова нагнуться к решетке. Он задержал дыхание и уловил тихий шепот из вентиляционного отверстия — словно кто-то дал команду.
Комиссар инстинктивно дернулся назад, не зная, не померещился ли ему шепот, огляделся, заметил ждавших его на дорожке коллег, темные деревья, снежинки, сверкающие в воздухе, — и внезапно понял, что он видел минуту назад.
Когда он, заглянув в окошко прихожей, увидел самого себя в зеркале, он так поразился, что упустил решающую деталь.
Дверь была заперта на цепочку — а это можно было сделать, только находясь в доме.
Йона кинулся к фасаду, взрывая коленями рыхлый снег. Нащупал отмычки во внутреннем кармане пальто и взлетел на крыльцо.
— В доме кто-то есть, — тихо сказал он.
Полицейские, раскрыв рот, смотрели на него. Комиссар взломал замок, тихо, медленно открыл дверь, снова закрыл, а потом рванул так, что цепочка сорвалась.
Йона жестом позвал коллег за собой.
— Полиция! — крикнул он в глубину дома. — Мы заходим!
Глава 111
Войдя в прихожую, они сразу почувствовали резкую вонь застарелого мусора. В доме было тихо, холод стоял, как на улице.
— Есть кто дома? — крикнул комиссар.
Слышались только их собственные шаги и движения. Звуки из соседнего дома сюда не долетали. Йона протянул руку к выключателю, чтобы зажечь свет, но выключатель не работал.
Мари у него за спиной зажгла карманный фонарик. Конус света нервно заметался во все стороны. Все трое двинулись в дом, и Йона видел, как поднимаются и скользят по опущенным жалюзи тени.
— Полиция! — снова крикнул он. — Нам только поговорить.
Они прошли в кухню. Под столом валялось множество пустых пакетов из-под хлопьев, макарон, муки и сахара.
— Это как понимать? — прошептал Элиот.
Холодильник и морозильник были темными, пустыми, ничего мясного. На подоконниках за опущенными шторами — увядшие цветы.
С улицы могло бы показаться, что семья куда-то уехала.
Полицейские прошли в комнату с телевизором и мягким уголком. Йона переступил через валявшиеся на полу подушки.
Мари что-то неразборчиво прошептала.
Толстые шторы, закрывавшие окна, спускались почти до пола.
В коридорную дверь была видна лестница, ведущая в подвал.
Все остановились, увидев мертвую собаку с плотно надетым на голову целлофановым пакетом. Животное лежало на полу перед телевизионной тумбой.
Йона пошел дальше по коридору, к лестнице. Полицейские осторожно двинулись за ним.
Мари часто дышала. Фонарик в ее руках дрожал, свет прыгал по стенам.
Йона сдвинулся в сторону, чтобы заглянуть в темный коридор. В глубине была видна приоткрытая дверь ванной.