— Я не помню… Там был абонентский ящик.
— Где?
— Не знаю… Там было одно имя. — Сусанна затрясла головой.
Старшая девочка лежала на носилках, носилки уже поднимали в машину «скорой помощи». У девочки был испуганный вид, она пыталась развязать ремни, которые прижимали ее к носилкам.
— Вы помните имя?
— Оно было нерусское, — прошептала Сусанна. — Оно…
У девочки, оказавшейся в машине, вдруг началась паника, она закричала.
— Эллен! — крикнула Сусанна. — Я здесь, я здесь!
Она попыталась выбраться из машины, но Йона удержал ее на месте.
— Отвяжись от меня!
Сусанна пыталась вывернуться, освободиться. Дверцы «скорой» захлопнулись, и снова стало тихо.
— Эллен! — кричала Сусанна.
Машина развернулась и уехала. Сусанна сидела, отвернувшись и закрыв глаза.
Глава 115
Когда Андерс вернулся с лекции для родителей, чьи дети страдают аутизмом и синдромом Аспергера, Петра сидела за компьютером и оплачивала счета. Андерс подошел и поцеловал ее в шею, однако жена дернулась в сторону. Он попытался улыбнуться и погладить жену по щеке.
— Отстань, — коротко бросила Петра.
— Ну что, мир?
— Ты зашел слишком далеко, — недовольно сказала Петра.
— Знаю. Прости. Я думал, ты хочешь…
— Не думай так больше, — перебила она.
Андерс посмотрел ей в глаза, кивнул и прошел в комнату Агнес. Девочка сидела у кукольного шкафа, спиной к отцу. Она держала в руках расческу, расчесала уже всех кукол, а потом всех их сунула в одну кроватку.
— Умница, — похвалил ее Андерс.
Агнес обернулась, показала щетку и несколько секунд смотрела отцу в глаза.
Андерс присел рядом с дочерью, положил руку на худенькое плечо. Девочка медленно вывернулась.
— Ну вот, они все спят вместе, — весело сказал Андерс.
— Нет, — тусклым голосом ответила девочка.
— А что они делают?
— Они смотрят.
Девочка указала на широко открытые нарисованные глаза кукол.
— Ты хочешь сказать — они не могут спать, если они смотрят, но можно ведь играть, как будто…
— Они смотрят, — перебила Агнес и стала двигать головой, как всегда, когда ей становилось тревожно.
— Я вижу, — успокаивающе сказал Андерс. — Но они лежат в кроватке, как положено, и это очень здорово…
— Ай-ай-ай…
Агнес несколько раз дернула головой, а потом трижды быстро хлопнула в ладоши. Андерс обнял ее, поцеловал в голову и прошептал, что она очень здорово все устроила с куклами. Наконец девочка снова расслабилась и принялась раскладывать на полу детали «Лего».
Кто-то позвонил в дверь. Андерс в последний раз глянул на дочь, вышел из комнаты и открыл.
В свете уличного фонаря стоял высокий мужчина в костюме. Штанины мокрые, карман разорван. Кудрявые волосы растрепаны, на щеках ямочки, как от улыбки, и серьезные глаза.
— Андерс Рённ? — с финским акцентом произнес гость.
— Чем могу помочь? — нейтральным тоном спросил Андерс.
— Я из уголовной полиции, — объявил гость и предъявил удостоверение. — Можно войти?
Глава 116
Андерс, не отрываясь и словно оледенев от страха, смотрел на стоящего на пороге человека. Он впустил гостя и, пока спрашивал, не хочет ли тот чашку кофе, успел с лихорадочной скоростью передумать тысячу мыслей.
Петра позвонила в службу защиты женщин и все рассказала.
Брулин состряпал какую-нибудь кляузу на него.
Всплыло, что на самом деле он, Андерс, не вполне компетентен, чтобы работать в специальном отделении.
В гостиной долговязый комиссар сообщил, что его зовут Йона Линна, вежливо отказался от кофе и уселся в кресло. Под его дружелюбным изучающим взглядом Андерс почувствовал себя гостем в собствен ном доме.
— Вы временно замещаете Сусанну Йельм в особо охраняемом отделении, — начал комиссар.
— Да, — ответил Андерс, пытаясь сообразить, что последует дальше.
— Что вы можете сказать о Юреке Вальтере?
Юрек Вальтер, подумал Андерс. Только ли в Вальтере дело? Он расслабился, и ему удалась суховатая интонация:
— Я не имею права обсуждать конкретных пациентов.
— Вы разговариваете с ним? — Взгляд серых глаз гостя сделался острым.
— У нас в закрытом отделении не практикуется диалоговая модель терапии. — Андерс провел рукой по коротко стриженным волосам. — Но пациенты, естественно, разговаривают…
Комиссар наклонился вперед:
— Вам известно, что апелляционный суд наложил на Юрека Вальтера ограничения, так как посчитал его особо опасным?
— Да, — кивнул Андерс, — но заключение предлагает только одну точку зрения. Я как лечащий врач должен постоянно решать, насколько подобные ограничения соотносятся с медикаментозным лечением.
Комиссар дважды кивнул и сказал:
— Он просил вас отправить письмо, верно?
Андерс на какое-то мгновение перестал понимать, что происходит, потом напомнил себе, что сейчас именно он принимает решения касательно пациентов закрытого отделения.
— Да, я отправил письмо, — сказал он. — Рассудил, что доверие между нами — это важно.
— Вы читали письмо, прежде чем его отправить?
— Да, естественно… Он знал, что я должен это сделать, тут нет ничего удивительного.
Серые глаза полицейского потемнели, зрачки расширились.
— Что там было?
Андерс не знал, вошла ли Петра, но у него было такое ощущение, что она стоит у него за спиной и смотрит на них.
— Не помню точно, — сказал он и с неудовольствием почувствовал, что краснеет. — Официальное письмо в адвокатскую контору… Я посчитал, что обратиться к адвокату — гражданское право Вальтера.
— Ясно, — ответил комиссар, не спуская с него глаз.
— Вальтер хочет, чтобы адвокат посетил его в изоляторе и объяснил, существует ли вероятность, что апелляционный суд предоставит ему возможность отпуска из больницы… примерно этого он хотел… и что он в этом случае… возможно ли заключение такого рода… он хотел адвоката, который защищал бы его права.
В гостиной стало тихо.
— Какой адрес? — спокойно спросил комиссар.
— Адвокатская контора «Русенхане»… абонентский ящик в Тенсте.
— Сможете воспроизвести точные формулировки из письма?
— Я прочитал его всего один раз, оно было, как я уже говорил, очень вежливым и официальным… хотя там было прилично описок.
— Описок?
— Скорее всего, дислектических, — пояснил Андерс.
— Вы обсуждали это письмо с Роландом Брулином?
— Нет. Зачем?
Глава 117
Йона вернулся в машину и поехал в Стокгольм. Позвонил Анье, попросил ее поискать адвокатскую контору «Русенхане».
— Ты, случайно, не забыл, сколько сейчас времени?
— Сколько времени, — повторил Йона. Мысли перескочили на Мари Франсен, которую застрелили всего несколько часов назад. — Я… Прости. Это можно сделать завтра.
Анья закончила разговор раньше, чем Йона это сообразил. Всего через пару минут она перезвонила.
— Нет никаких Русенхане, — объявила она. — Ни адвокатской конторы с таким названием, ни адвоката с такой фамилией.
— Есть номер почтового ящика, — настаивал Йона.
— Да, в Тенсте, я его нашла, — мягко ответила она. — Но он аннулирован, и адвоката, который его арендовал, не существует.
— Понятно…
— Русенхане — это вымерший дворянский род.
— Прости, что позвонил так поздно.
— Я пошутила. Ты можешь звонить мне, когда захочешь, мы же скоро поженимся…
Адрес — след, который никуда не ведет, подумал Йона.
Ни абонентского ящика, ни адвокатской конторы, ни фамилии.
Йона подумал: странно, что Андерс Рённ назвал Вальтера дислектиком.
Я видел, как он пишет.
То, что Рённ принял за дислексию, возможно, стало последствием долговременного приема лекарств.
Мысли снова вернулись к Мари Франсен, которую убила Сусанна Йельм. И теперь одна маленькая девочка ждет маму, которая никогда больше не вернется домой.
Мари не должна была высовываться вперед — но комиссар знал, что сам мог бы допустить ту же ошибку, не сиди выучка так глубоко в нем. И тогда его застрелили бы. Как отца.
Может быть, дочка Мари, Эльса, уже все знает. И мир никогда больше не будет таким, как прежде. Когда Йоне было одиннадцать, его отца застрелили из дробовика. Его отцу, полицейскому, всего-то надо было войти в квартиру, где происходила семейная ссора. Йона по нескольку раз в день вспоминал, как он сидел в классе — и вошел директор, попросил его выйти в коридор. И мир никогда больше не был таким, как прежде.
Глава 118
Вторая половина дня. Юрек широко шагает по беговой дорожке. Сага слышит, как он тяжело, угрюмо дышит. По телевизору какой-то мужчина рассказывает, как самостоятельно изготовить мячики. На экране в стаканах с водой подпрыгивают разноцветные шарики.
Сагу переполняли противоречивые чувства. Инстинкт самосохранения велел ей избегать любых контактов с Вальтером, но каждый разговор с ним повышал шансы ее коллег отыскать Фелисию.
Мужчина на экране предостерег: не стоит брать слишком много блесток — они снижают прыгучесть мячиков.
Сага медленно подошла к Юреку. Тот сошел с дорожки и жестом пригласил Сагу занять место на тренажере.
Она сказала «спасибо», шагнула на дорожку и пошла. Юрек стоял рядом, наблюдая за ней. Ноги все еще были тяжелыми, суставы плохо гнулись. Сага попыталась увеличить скорость, но ей уже было трудно дышать.
— Тебе сделали укол галоперидола? — спросил Вальтер.
— Еще в первый день.
— Врач делал?
— Да.
— Он вошел и стянул с тебя штаны?
— Сначала мне дали стесолид, — тихо сказала Сага.
— Он к тебе приставал.
Сага пожала плечами.
— Он еще к тебе приходил?
В дневную комнату вошел Берни и направился прямо к дорожке. Сломанный нос был зафиксирован бинтом, один глаз заплыл. Берни остановился перед Сагой, посмотрел на нее и тихо кашлянул.
— Я теперь твой раб… вот черт… Я буду вечно следовать за тобой, как папский слуга… пока смерть не разлучит нас… — Он вытер пот над верхней губой и покачнулся. — Я буду слушаться малейшего…