— Сядь на диван, — перебила Сага, не глядя на него.
Берни несколько раз рыгнул, сглотнул.
— Я лежу на полу и согреваю твои ноги… Я твой пес, — проговорил он и, сопя, опустился на колени. — Приказывай. Что ты хочешь, чтобы я сделал?
— Сядь на диван, — повторила Сага.
Она тяжело зашагала по дорожке. Покачивался лист пальмы. Берни подполз ближе, склонил голову на плечо и посмотрел на нее.
— Что угодно я исполню, — сказал он. — Если у тебя пот между грудей, я вытру…
— Сядь на диван, — нейтральным тоном сказал Вальтер.
Берни тут же отполз прочь и лег на пол перед диваном. Сага уменьшила скорость дорожки. Она избегала смотреть на качающийся лист и старалась не думать про микрофон с передатчиком.
Юрек стоял наподвижно, глядя на нее. Он вытер рот и провел рукой по коротко стриженным, металлически-седым волосам.
— Мы можем покинуть больницу вместе, — тихо сказал он.
— А может, я не хочу бежать, — честно ответила Сага.
— Почему?
— У меня никого не осталось.
— Никого? — тихо повторил Вальтер. — Но ведь необязательно возвращаться… к прежнему, есть места и получше этого.
— А есть и похуже.
Вальтер как будто удивился по-настоящему, но лишь со вздохом отвернулся.
— Что ты сказал? — спросила Сага.
— Я просто вздохнул. Подумал, что помню, помню место похуже. — Вальтер сонно взглянул на Сагу. — Там гудели провода высокого напряжения, гудели, и воздух вокруг них дрожал… дорога разбита тяжелыми автопогрузчиками… колеи с гнилой грязной водой, она доходила мне до пояса… но я мог открыть рот и дышать.
— Ты о чем?
— О том, что иногда люди предпочитают худшие места лучшим…
— Ты вспоминаешь детство?
— Именно так, — прошептал Вальтер.
Сага остановила тренажер, наклонилась вперед, перевесилась через поручень. Щеки горели так, словно она пробежала милю. Надо продолжать разговор без лишней настойчивости. Надо заставить Вальтера сказать больше.
— А сейчас… Тебе есть где спрятаться или будешь искать новое место? — спросила она, не глядя на Вальтера.
Вопрос был задан слишком прямо, она поняла это и заставила себя поднять голову, заставила себя взглянуть ему в глаза.
— Если хочешь, я могу отдать тебе весь город, — серьезно ответил Вальтер.
— Где я буду жить?
— Выбирай сама.
Сага, улыбаясь, покачала головой, но тут же вспомнила место, думать о котором не хотела многие годы.
— Насчет других мест… Если только дом моего деда, — сказала она. — У меня там были качели на дереве… До сих пор люблю качаться на качелях.
— Ты не можешь туда поехать?
— Мне нельзя, — ответила Сага и сошла с дорожки.
Глава 119
В мансардной квартире дома номер девятнадцать по Рёрстрандсгатан секретная группа «Афина Промахос» слушала разговор Юрека Вальтера и Саги Бауэр.
Юхан Йонссон в сером тренировочном костюме сидел за компьютером. Коринн, за письменным столом, заносила весь диалог в свой ноутбук. Натан Поллок нарисовал девять цветочков на полях записной книжки и записал: провода высокого напряжения, автопогрузчики и красная глина.
Йона просто стоял, закрыв глаза, возле динамика. Когда он услышал, как Сага упомянула деда, по спине пополз холодок. Ни в коем случае нельзя было впускать Вальтера в душу, подумал он. В памяти всплыло лицо Сусанны Йельм. Перепачканное лицо с испуганными глазами, там, внизу, в подвале.
— Почему ты не можешь поехать туда, если хочешь? — послышался вопрос Вальтера.
— Там теперь живет мой отец, — ответила Сага.
— А его ты давно не видела.
— Я не хочу его видеть.
— Если он жив, то ждет, что ты дашь ему шанс, — сказал Юрек.
— Нет.
— Это, конечно, зависит от того, что произошло, но…
— Я была маленькая и не так много помню, — пояснила Сага. — Но знаю, что постоянно звонила ему, обещала, что никогда не буду надоедать, если он придет домой… буду спать в своей кроватке, буду хорошо вести себя за столом… Не хочу говорить об этом.
— Понимаю, — сказал Юрек, но его слова почти потонули в звоне.
Раздался свистящий звук, и кто-то тяжело зашагал по беговой дорожке.
Глава 120
Юрек шагал по дорожке тренажера. Он снова выглядел сильным. Шаги были широкими, уверенными, бледное лицо — спокойно.
— Ты разочаровалась в своем отце из-за того, что он не пришел домой?
— Я помню, как звонила ему… Он так был мне нужен.
— А твоя мать… Где она была?
Сага запнулась, подумав: «Что-то я разговорилась», — но нужно было ответить на доверие Вальтера. Это сделка, баш на баш, иначе разговор снова пойдет по поверхности. Ей, Саге, пора рассказать что-нибудь очень личное. Пока она придерживается правды — она в безопасности.
— Мама болела, когда я была маленькой… Я помню только последние месяцы, — начала Сага.
— Она умерла?
— Рак… злокачественная опухоль мозга.
— Сожалею.
Сага вспомнила, как слезы текли ей в рот, вспомнила запах нагретой телефонной трубки, свет, проникавший в кухню через запыленное окно.
Лекарства ли на нее так подействовали, или нервы, или требовательный взгляд Вальтера… Сага многие годы не говорила о болезни матери. И теперь не понимала, почему заговорила об этом.
— Просто папа… не выдержал ее болезни, — прошептала она. — Он не мог находиться дома.
— Ты, наверное, очень злишься.
— Я была слишком маленькой, чтобы заботиться о маме… Я пыталась помогать ей с лекарствами, старалась утешить ее… У нее болела голова по вечерам, и она просто лежала в темной спальне и плакала.
Берни подполз к ним и попытался обнюхать Сагу между ног. Она оттолкнула его, и Берни откатился прямо под искусственную пальму.
— Я тоже сбегу, — заявил он. — Я пойду с вами, буду кусаться…
— Заткнись, — оборвала его Сага.
Юрек обернулся и спросил Берни, с ухмылкой косившегося в сторону Саги:
— Хочешь, я усыплю тебя, как собаку?
— Простите, простите, — прошептал Берни и встал с пола.
Юрек снова зашагал по дорожке. Берни сел на диван и уставился в телевизор.
— Мне понадобится твоя помощь, — сказал Юрек.
Сага ничего не ответила, но подумала, что соврет, если скажет, что хочет бежать. Лучше пробыть в больнице до тех пор, пока не найдут Фелисию.
— По-моему, человек больше привязан к своей семье, чем любое другое животное, — продолжал Юрек. — Мы делаем все, чтобы оттянуть момент сепарации.
— Может быть.
— Ты была всего лишь ребенком, но заботилась о своей матери…
— Да.
— Она могла хотя бы есть самостоятельно?
— Чаще всего — да… но под конец у нее не было аппетита, — честно сказала Сага.
— Ее оперировали?
— Я думаю, ей только давали клеточный яд.
— В таблетках?
— Да. Я помогала ей каждый день…
Берни, сидя на диване, косился на них, время от времени осторожно ковыряя широкий бинт на носу.
— Как выглядели таблетки? — спросил Вальтер, увеличивая скорость.
— Обычные таблетки, — быстро ответила Сага.
Ее вдруг замутило. Почему он спрашивает про лекарство? Непонятно. Может, он ее испытывает? Пульс подскочил. Сага напомнила себе: ничего страшного не произошло, ведь она все время говорит только правду.
— Можешь их описать? — спокойно продолжал Вальтер.
Сага открыла было рот, чтобы сказать, что все это было слишком давно, но вдруг как наяву увидела белые таблетки в длинном ворсе коричневого ковра.
…Она перевернула пузырек и теперь ползает возле кровати, собирая таблетки…
Воспоминание было таким отчетливым.
…Она собирает таблетки в сложенную ковшиком руку, сдувает приставшие ворсинки. В руке у нее с десяток таблеток. С одной стороны каждой таблетки выдавлены две буквы в четырехугольнике…
— Белые, круглые, — сказала Сага. — С одной стороны — буквы… КО… Не понимаю, как я могла их забыть.
Глава 121
Юрек выключил тренажер и долго дышал, улыбаясь самому себе.
— Ты говоришь, что давала матери цитостатики, клеточный яд… Но ты этого не делала…
— Ну почему, — улыбнулась Сага.
— Таблетки, которые ты описываешь, — это кодеин ресип.
— Обезболивающее?
— Да. Но раковым больным не дают кодеин, им дают только сильные опиоиды вроде морфина или кетогана.
— Но я помню именно таблетки… с одной стороны надсечка…
— Да, — только и ответил Вальтер.
— Мама говорила, что…
Сага замолчала. Сердце забилось так сильно, что она испугалась, не изменилось ли у нее лицо. Йона ведь предупреждал, подумала она. Предупреждал, что ни в коем случае нельзя говорить о своих родителях.
Сага сглотнула и уставилась на вытертое покрытие пола.
Ничего страшного, подумала она и направилась к своей комнате.
Просто… так получилось, она немного увлеклась, но все время придерживалась правды.
У нее не было выбора. Не отвечать на вопросы значило бы слишком явно уходить от ответа. Сделка была необходима, но впредь она, Сага, не станет говорить больше, чем нужно.
— Постой, — мягко попросил Вальтер.
Сага остановилась, но оборачиваться не стала.
— За все эти годы у меня не появлялось ни единой возможности сбежать, — заговорил он. — Я знал, что решение о закрытом лечении никогда не будет пересмотрено, я понял, что мне никогда не разрешат побывки… но теперь, когда ты здесь, я наконец-то смогу покинуть больницу.
Сага повернулась и взглянула прямо в светлые глаза на истощенном лице.
— Что я могу сделать? — спросила она.
— Подготовка займет много дней. Но если бы ты взяла на себя снотворное… Мне нужно пять таблеток стесолида.
— Где я его возьму?
— Не спи, тверди, что не можешь уснуть. Попроси десять миллиграммов стесолида, спрячь таблетки, потом ложись в кровать.
— А почему ты сам этого не сделаешь?
Юрек растянул в улыбке искусанные губы:
— Мне никогда ничего не дадут, они меня боятся. Но ты — сирена… Все видят красоту, никто не видит опасности.